В последний год мы с друзьями из группы «Липовый цвет» много времени уделяли практике в надежде на то, что местные участники арт-тусовки восполнят наши пробелы в области теории. Каким же было наше разочарование, когда мы обнаружили в глазах и словах наших теоретиков цветочные клумбы! Пока группа «Липовый цвет» делала акции (случались они и внутри «Global Art Project», инициированного берлинскими художниками Дмитрием Врубелем и Викторией Тимофеевой), нам приходилось общаться с кем угодно, только не с белорусскими художниками, историками и теоретиками искусства.
Как-то раз в одном из текстов художника Анатолия Осмоловского я обнаружил интересную мысль: «Не имея стандартов формального качества искусства (которые еще предстоит выработать), невозможен никакой успех политической эмансипации». С этого момента я начал сомневаться в художественном активизме, в акциях прямого действия и поехал в новоиспеченный московский институт «База» за ответом на вопрос «Что такое авангард сегодня?».
Прежде чем отправиться в очередное студенческое путешествие, я спросил у знакомых художников, что из себя представляет фигура Анатолия Осмоловского сегодня, в 2012 году, и девять из десяти объявили его консерватором, формалистом и конформистом. Только Антон Николаев ответил что-то вроде «Анатолий – интересный художник, можешь попробовать».
Я поселился в московской квартире, где прямо на полу можно обнаружить номера «Артхроники», журнала «Радек», газеты «Воля». Художница Анастасия Рябова развесила по стенам пакетики с картинкой пирамиды капиталистической системы. В такой атмосфере разговоры об искусстве если не прекращаются, то быстро надоедают, а ныне приехавшие погостить молодые француженки предпочитают в лучшем случае молчать о галерейном искусстве.
На книжных полках стоят Делез и Рансьер, Фуко и Тони Негри (многое в оригиналах), «ХЖ», альманах «База», где выложены важные тексты Климента Гринберга и Гарри Лемана – все этого бесконечно далеко от Беларуси. Далек и кураторский курс Виктора Мизиано в Институте УНИК, на который я записался на сэкономленные деньги.
Пройдя обязательный нестабильный денежный период, я устроился смотрителем в галерею Regina на Винзаводе на выставку Евгения Антуфьева (победитель «Премии Кандинского-2009» в номинации «Молодой художник. Проект года», прошлогодняя выставка «Сияние»). При первой встрече художник Антуфьев задал мне только один вопрос: «А вы, случайно, не марксист?» и сходу предложил прочесть книгу «Исследования ужаса» обэриута Липавского. Еще он очень переживал, что не смог увидеть, как горит башня «Федерация». Не успел. Она, кстати, действительно изящно горела.
***
«Вы – либеральная молодежь!» – в порыве бросает преподаватель «Базы», куратор Константин Бохоров (это означает равнодушные, согласные с нынешним положением вещей). Его не устраивает происходящее в московских культурных институциях, и он ждет перемен от двадцати студентов, не сумевших предложить ни одного по-настоящему интересного, революционного проекта. Он провоцирует студентов мыслить глобально и нестандартно. С каждым новым занятием становится ясно, что самые главные революционеры в «Базе» – это преподаватели. Ситуация, нетипичная для белорусских аудиторий.
Однажды Анатолий Осмоловский дал нам домашнее художественное задание: придумать произведение искусства из десяти спичек в жанре концептуального искусства. Я сделал спички из сыра и шоколадного масла и назвал объект «Сытая Россия», чем нарушил условия, имея в виду, что по вступающему в силу российскому закону радикально упрощается процесс регистрации партий и легко может возникнуть какая-нибудь «Сытая Россия». Любопытно, что именно спички стали причиной трудовых забастовок в Лондоне в 1888 году. Ужасные условия труда на спичечной фабрике заставили «The Matchgirls» заявить о своих правах и победить фабрикантов.
Анатолий Осмоловский, иллюстрация Марии Киселевой
Анатолий Осмоловский на лекциях часто отходит от темы и рассказывает то о строительстве «поповок» как бездумном расходовании средств или намекает, что «бороться сегодня стоит не за честность выборов, а за то, например, чтобы власть наконец уехала из Кремля. Превратить Кремль в музей – это надо сформулировать как политическую задачу». Об искусстве, разумеется, он тоже говорит.
Местный глянцевый журнал об искусстве «Артхроника» выводит на обложку Pussy Riot, Денис Мустафин проводит передвижную выставку-акцию «PARTY RIOT BUS», критики хором «топят» премию «Инновация», президент культурного фонда «Артхроника» Шалва Бреус создает новый музей современного искусства в кинотеатре «Ударник», галерист Марат Гельман и протоирей Всеволод Чаплин, совсем недавно на дискуссии по проблеме взаимоотношений искусства и церкви заявивший художникам: «К счастью, вы больше ничего за общество решать не можете. Ваше время прошло!», хотят организовать арт-центр при храме. Все это рядом. Но еще ближе, прямо на подоконнике, лежит газета трудовых иммигрантов «Голос Таджикистана», и мы прекрасно осведомлены, что в маленькой заброшенной башне, на которую выходят окна нашей квартиры, в жутких условиях проживают рабочие, таджики. Так что непонятно чем тут нужно заниматься в первую очередь – искусством или политикой. Лучше, конечно, всем сразу.