У нас прекрасные чиновники, а также прочие представители госструктур, например, госпредприятий. Они очень гостеприимные и дружелюбные. Обычно после первой встречи инвестор в восторге. Его, скорее всего, очень радушно приняли, бизнес-партнеры вкусно покормили, угостили самогоном в Дудутках, ему понравилось, что в Беларуси чисто, красиво и зелено. Он приезжает на следующую встречу. Ему, допустим, предлагают подписать протокол о намерениях. Он подписывает, его снова кормят, возят, показывают, знакомят. Он очень рад, что на встречу с ним пришло целых десять человек, и понимает: всем нужен такой замечательный инвестор. В третий раз он приезжает подписывать, например, меморандум о взаимопонимании. К четвёртому разу инвестор начинает беспокоиться: он уже подписал протокол о намерениях, меморандум о взаимопонимании, хорошо погулял и все увидел. Он говорит: «Так, надо что-то делать». Он ещё не понимает, что суть происходящего как раз в самом процессе: его всегда будут очень рады видеть, ему всегда пообещают реализацию всех его самых смелых планов, но решительный шаг к практической реализации будет сделать очень непросто.

На каком-то бизнес-мероприятии мне очень понравился анализ проблем, с которыми столкнулся один крупный иностранный инвестор, придя на местный рынок. Это была прекрасная зарисовка Беларуси глазами инвестора. Так вот, основная проблема — тотальный дефицит людей, умеющих принимать решения и отвечать за них, при переизбытке старательных исполнителей. Условно говоря, даже вахтер или охранник, держа в голове мысль «как бы чего не вышло», склонен согласовать каждый свой шаг с менеджером высшего звена (какого цвета покупать лопаты? А какие лучше выбрать дверные ручки? И так до бесконечности). Многие чиновники, в основном имеющие многолетний опыт работы на госслужбе — великолепные исполнители, и кстати, часто на высоком уровне владеющие вопросами своей компетенции. Но они абсолютно беспомощны в принятии самостоятельных решений по любому, даже самому малозначительному вопросу, и несении за них ответственности. Понятно, что если условному чиновнику с условной зарплатой в 700 долларов нужно принимать решение по поводу многомиллионного проекта, он постарается воздержаться. Поэтому если стоит задача — хорошо принять инвестора, он может бесконечно хорошо принимать инвестора. Но если инвестору нужно подписать конкретный договор на конкретных условиях, возникнет пауза. Начнется поиск ответственных: «У кого ж согласовать?» Инвестор ставит конкретный вопрос: «Что мы делаем с проектом, с теми или иными условиями?» «Извините, это надо в таком-то министерстве согласовать». Потом выясняется, что в таком-то министерстве, к примеру, отпуска. Когда нужный специалист нужного министерства выходит из отпуска, становится понятно, что ему самому ещё где-то нужно согласовывать, но там кто-то уволился, а новый сотрудник пока не в курсе дел. Вопрос повисает в воздухе, решения нет, но процесс идёт, и он всех устраивает, кроме инвестора. Это действительно бич, с которым сталкиваются инвесторы. Согласования могут длиться полгода, год — сколь угодно долго. И никто не скажет инвестору: «Ты нам надоел, что ты сюда ездишь?» Нет! Езди! Просто не в этот раз.

От вопросов тайминга и распределения полномочий у инвесторов, конечно, случаются нервы. Почему ситуация намного лучше понятна инвесторам из ближневосточных регионов? Потому что бесконечное гостеприимство как самодостаточный процесс им культурно близко. У них начинается тактическая игра: кто кого в этом бесконечном гостеприимстве подтолкнет наконец к принятию решения. Они в этом в большей степени преуспели, чем инвесторы из Европы, привыкшие следовать чётким прозрачным алгоритмам и правилам.

Большинство крупнейших инвестиционных проектов в Беларуси были реализованы или реализуются на основании указов Президента или постановлений Правительства. Это касается и создания Китайско-Белорусского индустриального парка, и продажи акций государства в ключевых ОАО, и наиболее масштабных строительных проектов — перечень достаточно большой. При этом даже адресный указ или постановление — это еще не панацея, поскольку сам факт решения не означает отсутствия проблем в процессе его реализации. Точно так же, как и на стадии предварительных переговоров, начинаются согласования с чиновниками всех уровней, поиски ответа на вопрос «кто за это отвечает?», запросы отчетности по непонятным для инвестора формам. Точно так же выясняется, что один чиновник уволился, другой ушел в отпуск, третий считает, что вопрос лежит вне сферы его компетенции, а четвертый, минимизируя личные риски, предпочтет вместо конкретного ответа на вопрос процитировать что-нибудь предельно обтекаемое из законодательного акта.

Проанализировав большое количество проектов, могу сказать четко: подавляющее большинство действительно крупных, значимых инвестиционных проектов, включая приватизационные сделки, состоялись только потому, что для их реализации принимались адресные решения. Это не значит, что нельзя реализовать инвестиционный проект, не получив подобное решение: возможно, но, скорее всего, не масштабный, и с большим количеством «остановок в пути». И такая ситуация опять же подтверждает мою гипотезу насчет формальных и неформальных правил. Индивидуальное решение — это и есть неформальное правило, хоть оно в большинстве случаев публичное, выражено в виде нормативного акта, и каждый может его прочитать. Суть в том, что решением формализуются индивидуальные условия для того или иного конкретного проекта, а весь законодательный инвестиционный «мейнстрим» продолжает существовать сам по себе, формируя страновой рейтинг, но не давая новым инвесторам четкого, единого, объективного инвестиционного алгоритма.

Заинтересованы ли чиновники в инвесторах

У некоторых наших чиновников неоднозначное отношение к инвесторам. Оно напоминает отношение к своим сослуживцам, причём, подчинённым: «Вы нам отчёт подайте, потому что у нас по плану отчёт». Или: «Расскажите нам, пожалуйста, согласно нашей форме, что и как вы у нас собираетесь делать». Это логично и правильно требовать от кого-то, кто находится у тебя в подчинении. Но инвестор — тот, кто по неизвестным причинам решил вложить свои собственные деньги на территории другой, чужой ему страны. Как минимум уже сам этот факт должен вызывать уважение. Чиновники иногда относятся к инвесторам как людям, которые потенциально всегда готовы вести себя плохо: отчёт не предоставить, что-то не так написать, и в целом, скорее всего, обмануть. Чиновникам нужно беспрекословное выполнение их пожеланий, и послушный безропотный инвестор, всегда готовый вникнуть в проблему каждого отдельно взятого чиновника, был бы для них идеальным. Ко всему этому примешивается желание потакать народному «коммерсанты поганые, приехали нашу страну растащить», хотя в последние годы в смысле уважительного отношения есть большие положительные подвижки.

Я вообще не уверена в том, что чиновники уровня рядовых исполнителей заинтересованы в увеличении объёма прямых иностранных инвестиций. Ведь прямого экономического интереса для них в этом нет. При этом поиск мотивации — палка о двух концах: если финансово мотивировать чиновников (то есть реализовал инвестор проект — получи вознаграждение из привлеченных инвестиций), возможно, это заставило бы работать эффективнее, вовремя принимать решения и нести за них ответственность. Но тогда все выглядит как узаконенная коррупция. И потом: кого конкретно мотивировать, если по одному проекту работает человек тридцать-пятьдесят? Как понять, кто сделал больше, а кто меньше? Может быть, тот, кто ставил подпись под каким-нибудь согласованием, вообще сам ничего не делал! А если чиновников не мотивировать, им будет по-прежнему всё равно: инвесторы приезжают и разговаривают о чем-то, ну и хорошо. А если принять то или иное конкретное решение, то могут и к ответственности привлечь. Скажут: кто решение принял? А почему именно такое? А все ли посчитали? А не много ли отдали, может, силами государства справились бы сами, не отдавая инвестору? А не дешево ли? Чем иметь такой риск, значительно легче запустить всё это дело в бесконечный процесс, о котором можно отчитываться, мол, сейчас у нас в стране на стадии переговоров находится 500 инвесторов, то есть процесс идёт, всего обещано столько-то инвестиций. И даже риск увольнения за такой тайминг невысок, потому что где-то ведь нужно найти новых желающих работать в ситуации постоянного стресса. Поэтому всегда можно сказать: работаем. В идеале, конечно, до менее стрессовой должности или до пенсии, на которую хотелось бы уйти без лишних проблем.

Почему инвесторы не протестуют

Почему не протестуют? Протестуют, но до сих пор все более-менее резонансные конфликты были урегулированы без громких судебных разбирательств, чаще всего путем переговоров. И государство иногда протестует, во взаимоотношениях «инвестор-государство» ведь две стороны.

В 1966 году в Вашингтоне был создан специальный центр (Международный центр по урегулированию инвестиционных споров — ICSID), который входит в структуру Всемирного Банка и занимается разрешением инвестиционных споров между инвесторами и государствами. Это не единственный арбитраж, который вправе рассматривать инвестиционные споры, но, пожалуй, наиболее статусный. С тех пор, как союзные республики стали независимыми государствами, там уже рассматривались требования инвесторов против и России, и Украины, и Казахстана, если не ошибаюсь — все выходцы из СССР там уже побывали. Там еще ни разу не рассматривалось требование к Беларуси. В какие-то периоды были нарастающие конфликты, которые грозили закончиться международным арбитражем, но стороны находили то или иное решение, и конфликт сходил на нет. С одной стороны, это хорошо. С другой стороны, опыт международного арбитража — это очень ценный опыт для страны, и, скорее всего, рано или поздно Беларусь его тоже приобретет. Насколько мне известно из сообщений в прессе, на стадии подготовки находится первый спор Беларуси с украинским инвестором, но дойдет ли он до арбитража — вопрос. Международный арбитраж такого уровня — это достаточно длительная и дорогостоящая процедура, на которую пойдет не каждый инвестор, но опыт такого процесса может дисциплинировать любое государство в вопросах того, как выстраивать отношения с инвесторами. Я думаю, Беларусь рано или поздно не избежит этой истории. И это станет опытом, который усвоят и инвесторы, и государство.

Первую часть истории про иностранных инвесторов в Беларуси читайте здесь.