Пост дня. Когда получаешь «письмо счастья» о том, что ты – тунеядец

Сергей Кравченко
В начале 2017 года беларусы массово получают письма из налоговой, о чем в лицах рассказывает Facebook. Перкуссионист инструментального трио Port Mone Сергей Кравченко написал пост, полный светлой несгибаемой печали. Именно так реагирует творческий человек на признание его тунеядцем (если бы государство было способно оценить современный минимал Port Mone, без ложной скромности являющийся гордостью Беларусов, дефиниции «тунеядец» в этой стране не было бы вовсе).

Поздоровался с женщиной в синем халате на почте и сунул извещение в окошко. Женщина, ничего не ответив, продолжила копошиться в корреспонденции, потом молча взяла извещение и со знанием дела обратилась к понятному ей ящику. В нем лежали аккуратные одинаковые конверты, среди которых был и предназначавшийся мне.

«Конверты симпатичные, мне нравятся симпатичные конверты с окошками – может быть, на такие конверты уходят налоги – такие конверты приятно держать в руках» – прилежно думал я в ожидании. Тетенька сунула мне конверт, я расписался за получение и вскрыл его, думая о том, что хорошо, что сейчас в конвертах клейкая лента, и я точно не столкнусь с ДНК госслужащих, облизывавших конверт. В общем, думал я о какой-то херне, вскрывая почту, в которой меня официально просили профинансировать государственные расходы за 2015-й год на сумму в 240 рублей.

Я не очень понял, что за расходы мне предлагают оплатить, но всю дорогу в гипермаркет рассматривал розовый закат и панельные многоэтажки, думая о том, что, в общем-то, никакого унижения я не чувствую.

Что поделать – я люблю эту страну, но ненавижу это государство – вполне нормально, что оно ненавидит меня в ответ и общается со мной средневековым принудиловом в письме в красивом конверте.

Потом на телефон пришло уведомление, что я пропускаю какое-то мероприятие про Северный Ренессанс, и в качестве компенсации я стал фотографировать себе свои картинки – ренессанса Панельного – с детьми на санках, их розовощекими родителями, скрипящими в гипермаркет, луну с гало-эффектом – и думать, чего так все ненавидят эти несчастные микрорайоны и многоэтажки, продолжая при этом размножаться.

И вообще, с чего это сопротивление так часто лицемерно, и в итоге подчиняется тому, с чем борется, или скатывается в поставщика иронии для пятничных попоек. Ну вот про бетонные джунгли пели люди, которые сами не вылезали из городов, потому что там можно заработать денег, чтобы в них не находиться. Это понятно. Ну вот вышли мы в декабре 2010-го на площадь, классно было – никто не знал, что делать, но выяснилось, что нас таких много. Зато боты с дубинками, купленными на наши налоги, знали, что делать и учинили бойню. На что пойдут мои 240 рублей? Честное слово, непонятно, о ком печется это государство, но я не имею желания с этим разбираться.

Вспомнил хорошее слово паритет. В целом, в этой истории с попрошайничеством государство выглядит не менее жалким и беспомощным, чем я, который не хочет работать там, где не хочет работать.

С одной стороны, это паритет, а с другой – у государства есть механизмы принуждения и насилия, которых нет у меня и которые мне противны. Ну ничего, я буду восполнять эту немощь трансляцией близких мне ценностей любыми способами. В любом случае, я останусь при своем мнении, что тунеядцы – то есть те, кто ест еду напрасно – это скорее недальновидные люди из министерств, ежедневно провтыкивающие ренессанс, чем эти розовощекие брейгелевские пупсики, скользящие в гипермаркеты.

Источник: Facebook Сергея Кравченко

Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter