фестиваль прошел в восьмой раз и, как обычно, состоял из двух основных частей: «Diskurs» и «Arts&Music»; одновременно проходило и дружественное литературное мероприятие «hörgeREDE». Прирост аудитории, радостно сообщают организаторы, составил 50% по сравнению с прошлым годом, достигнув отметки в 7000 человек.
Набор апокалипсиса оказался весьма основательным: энергетика, продовольствие, городское развитие, тотальный контроль. Главный вопрос — возможна ли общественная трансформация экономической системы и образа жизни, которая бы основывалась на солидарности и уважении к природным пределам нашей планеты? Или без катастрофы человечество не исправить?
Раз
Церемонию открытия и большую часть концертов приютили пещерные залы холма Шлосберг. Когда едешь на лифте (а добраться в одну из пещер можно только так), то чувствуешь себя словно в «Метрополисе» Фрица Ланга — хотя входной билет в 20 евро вряд ли заманит сюда толпы рабочего класса (аккредитация, спасибо тебе).
Физическое присутствие на мероприятии уже не обязательный критерий для того, чтобы имя красовалось на афише. Звезды вечера открытия — Ноам Хомский (на всякий случай — лингвист анархо-синдикалистских взглядов; так вот, ведущий пояснил, что он не приехал, потому что очень скромный), Вандана Шива из движения по сохранению семян (кажется, ее взрывная энергетика просочилась-таки в зал) и Полли Хиггинс во плоти — адвокат Земли (оказывается, выбрать в качестве своего клиента планету — не такое уж безрассудство). «Ох уж эта ориентация на громкие имена, — пробурчал соратник Том, — лучше бы позвали кого-нибудь из местных рассказать о наших проблемах».
Но местные, конечно же, тоже были и пользовались популярностью: например, агрокультурные активисты и представители коммунальных жилищных проектов («Green Skills» и немецкие соседи из «Mietshäuser Syndikat»), а одной из самых посещаемых стала лекция исследователя климата Штефана Рамсторфа.
Во время дискуссии «Great Transformation» Нафиз Мосадек Ахмед, британский исследователь международной безопасности сказал: нам срочно нужна новая система ценностей, чтобы начать наконец думать по-новому. С ним все согласились.
И от этого, кажется, Нафиз немного скучал: вероятно, ему не хотелось согласия, он с большой радостью поспорил бы, да и кресло стесняло его движения. Кризисы экономики, экологии, политики, социальный и психологический не существуют по отдельности — это общие симптомы одной болезни, которую Нафиз называет немного высокопарным термином «глобальный кризис цивилизации». Но разве не было плохо всегда, ведь сколько уже Земля катится к черту? Нафиз, как и прочие участники, уверен: нынешний кризис по характеру уникален, по масштабу планетарен — такого раньше не было, чтобы по всем фронтам человечеством велось саморазрушение.
Но как бы привлекательно ни выглядела дата «2012», пора смириться — это не конец, а только начало. Вот только чего? Существующая парадигма рушится, и под конец века цивилизация в нынешнем виде существовать не будет, считает Нафиз. Новая парадигма уже возникает в самых разных концах света, ее ключевые слова — кооперация (а не конкуренция) и децентрализация (в том числе энергетики, производства продовольствия и принятия решений). А как же движение Occupy, спасет ли оно мир? Захват общественных пространств — семена прямого действия, говорит Нафиз, но нужно вырастить из них нечто цельное и жизнеспособное.
Так обойдемся ли мы без апокалипсиса или он все-таки нужен? Поломка системы хотя и дискредитирует нынешнее рациональное мышление, поясняет Нафиз, но после нее развернется нешуточная борьба за сферы влияния, поэтому стоит готовиться заранее. Потрясения нужны, но глупо полагать, что они сами по себе приведут к положительным переменам.
Два
Ночь 1. Если я не могу танцевать, то это не моя эволюция, или дискурсу время, а кутежу час. Признаю свою падкость на сочные имена, звонкие описания и определенные географические локации. Поэтому французский дуэт аргентинских эмигрантов Radical Satan, играющий tango-doom, я ожидала с особым трепетом. И, как оказалось, не зря. Правда, чуть все не пропустила из-за обязательной экспресс-лекции по географии и политике Беларуси. В зале творилась отменная чертовщина: на полуосвещенной сцене трагическое танго с приветом французскому film-noir играли контрабас и аккордеон, в мелодии периодически врывались завывания прямиком из ада. «А теперь — танцевать!» — прорычал контрабасист с выбеленным лицом и черными кругами вокруг глаз. Оккультное настроение вечера открытия продолжили Black Manna (вызывали демонов террора — сами же признались) и Runes (в вокалистке явно поселился чужой). Watrican Punk Ballet (бывшие участники армянской психоделической группы «Дети Пикассо»), хоть и менее адские, но для веселой дороги в чистилище подойдут отлично.
Ночь 2. На выступление дуэта Koenig Ludwig в Forum Stadtpark не пробиться — все хотят увидеть, как они появятся в стильных бикини и отдадут публике жесткое приказание с сильным штирийским* акцентом: «Заткнись». В глазах организатора, который пытается вразумить страждущих прорваться, — разочарование. Почему все эти люди, еще недавно внимательно слушающие о политическом дискурсе, отказываются внять его просьбе не пытаться больше попасть в зал? Немного засмущавшись собственной наглости, мы выходим из очереди и двигаемся на мероприятие попроще. Путешествие недалекое — в другой конец парка. В клубе с площадью не больше комнаты Тома твои движения напрямую зависят от того, как повернется сосед.
Перед глазами мелькают шоты и сигаретный дым. У меня, кажется, начинается аллергия на табак, поэтому периодически проталкиваюсь наружу, чтобы разразиться чахоточным кашлем. Это должен был быть вечер немецких и австрийских шлягеров, но вместо них царит немного однообразное англоязычное диско 80-х. Соратница Камилла в замешательстве — как танцевать в таких условиях? Обычно от подобной музыки все скучают по углам, и можно в спокойном одиночестве порхать в свете диско-шара.
— Ты, главное, не думай, что тут всегда так, — Франц извиняется за стилистическую неурядицу. Он бережно относится к музыкальному наполнению фестиваля с самого 2004-го. Репутацию нужно поддерживать, ведь Грац — одна из европейских столиц электронного андеграунда.
Ночь 3. После доброй части имен лайнапа в скобках стоит «UK», так что в зале персонажи, сошедшие со страниц какого-нибудь Vice (боюсь, недостаточно андеграундное сравнение). Сияние черной парчи и бездомного шика, внушительные белые псевдомеховые шапки и куртки из 70-х, UK spirit dancehall и хип-хоп.
Ужасно серьезный ямаец Daddy Freddy в солнечных очках после очередной порции речитатива рефреном выдавливает из себя «еах», и я думаю о черно-белых фотографиях гараж-вечеринки где-нибудь в лондонском Ист-Энде — покрытый слоями тегов белый кафель в туалете, дорожки на умывальнике и пронзительный взгляд из угла кадра 14-летней тусовщицы, сбежавшей из дома. Думаю о woman power, когда на сцене появляется израильская Miss Red в леопардовой чалме — очаровательный тембр, в нужный момент взлетающий до вершин диапазона, она в полном контроле над своим телом, сценой и благодарной публикой. Все это время чуть поодаль от света прожекторов трудится диджей The Bug, также известный своим проектом King Midas Sound.
Ночь 4. Скажешь, «японцы сумасшедшие» — обязательно услышишь в ответ согласие. Куратор одного из этажей — DJ Scotch Egg вместе с сообщниками с лейбла Small But Hard энергично раскачивается под грохочущий нойз и тяжеловесный дабстеп, вовсю сияет и бегает голубая иллюминация по лампочкам его очков. В этот же вечер должен был выступать еще один «хороший парень, он в маске еще играет». Имя, которое назвал мой друг, я напрочь забыла, и распознать хорошего парня оказалось делом невозможным: маска нынче — тренд, и в определенный момент на всех трех этажах играли замаскированные диджеи.
Пропускаю многообещающие дискуссии о будущем системы продовольствия: синхронный английский перевод обеспечивался на фестивале весьма выборочно, и это, пожалуй, единственный минус организации. Войдя во вкус, решаю не идти и на презентацию об обществе контроля — в конце концов, моя паранойя и так находится на порядочном уровне. Вместо этого провожу время с пользой — заклеиваю стены туалетов новым слоем плакатов Loesje во время спонтанного ремонта в клубе «Низенбергер». Вспоминаю, что году в 2004-м «Люше» можно было заметить на улицах Минска, но особо инициатива не прижилась — может, и потому, что многие активисты сочли ее чересчур хиппанской. На ботинках уже засох клей, зато клуб щедр на бесплатное пиво, а после работы — и на пиццу в соседнем кафе.
Вентиляторы крутятся вовсю, стараясь выветрить запах краски и вращая отделанную стеклярусом гипсовую ногу, висящую под потолком. Меня предупредили, что этой шутки я не пойму, но, по-моему, я делаю успехи в австрийском юморе: гипс принадлежит дочери известного австрийского певца Фалько (единственный немецкоязычный исполнитель в истории, занявший первую строчку хит-парада США). Она была первой, кто вошел в клуб, и сразу же сломала ногу на входе.
Elevate Award Steiermark Finalist*innen: Grazer Gemeinschaftsgärten from Elevate Festival on Vimeo.
В соседней части «Низенберга» размещается офис Elevate, в котором организаторы заседают на протяжении всего года. Здание окружено прекрасным огородом, унылое очарование которого мне весьма приятно — урожай собран, кое-где подгнивают так и не созревшие зеленые помидоры, ждет своего времени глиняная печь. Огород этот, между прочим, номинирован на первую в истории «Elevate Awards» — награду, которая присуждается самым социальным и передовым инициативам. Впрочем, победителями стали горцы — органическая ферма Das Hofkollektiv Wieserhoisl, которая продвигает идеи экономики солидарности.
Три
Съездить на такое мероприятие полезно еще и для того, чтобы посмотреть, как все организовано. Здорово, когда кто-то умеет дружить и со временем, и с техникой (жалко, что это не я). Правда, кое-кто обсуждал, что неплохо было бы побить ведущего церемонии открытия за бестолковые вопросы и комментарии не к месту, но ведущему до последнего дня удавалось скрываться. Живые трансляции велись по интернету, а парочка фестивальных фотографов на славу потрудилась над визуальным архивом, спасая от ежесекундных вспышек на концертах и прочих мероприятиях (и лишив работы других фотографов, наверное). Фестивальную музыку можно было слушать в эфире свободного «Радио Хельсинки», а на сайте выложены избранные статьи по следам фестиваля и музыкальный подкаст.
Не знаю, такая ли уж плохая привычка заранее предполагать возможные пункты возражений и критики: очередная лево-интеллектуальная тусовка, отсутствие открытий и конкретной программы действий. Зато сразу же есть и ответ: единая программная линия от одной группы людей сегодня недееспособна, а идеи и тексты без встречи с реальными людьми (например, из крестьянского движения La Via Campesina) не вдохновляют. Слова, не подкрепленные делами, уносит ветер, но как мы спасем мир, если не будем друг с другом говорить?
* Штирия — федеральная земля в Австрии, Грац — ее столица.
Источник фотографий: http://www.flickr.com/photos/elevatefestival