Артем, 23 года, сержант. Службу проходил в 1-ой пехотной бригаде «Голани», Израиль

Первый день в вооруженных силах... Вообще это очень сложное понятие в израильской армии, как первый день. Это не так, что только призвался, и вот в первый же день почувствуешь все ее прелести, тяготы и лишения. Тут перед тем, как попасть в свою часть, нужно закончить курсы, чтобы ты не просто картошку чистил (хотя и для картошки нужны курсы), а сразу с головой нырнул в свои обязанности. Курс больше напоминает школьный лагерь. Все стараются вытащить как можно больше курсов во время армии.

В общем, первый день в армии начинается далеко не в первый день призыва. Мне, например, больше всего запомнился первый день, как я закончил курс молодого бойца и нас отправили уже в наше боевое расположение (возле Газы). Туда мы пришли и немножко «удивились», если можно так выразиться. Там мы увидели солдат, которые когда-то тоже были молодыми, но теперь они казались уже взрослыми. Это чувствовалось по их походке, по поведению и по взгляду. Хотя на нас они вообще не смотрели, для них мы были еще никто… А мы еще удивились, «как так?» посреди бела дня они сидели! И не только сидели, некоторые даже лежали и спали! Как такое возможно!? И вообще почти все ходили в полуформе, т.е. вместо военной рубашки – обычная домашняя футболка. И винтовка валялась где-то в комнате…

Наверное, каждый из нас задал себе вопрос «что здесь вообще происходит?». Хотя выглядело это неплохо. Но нам было ещё далеко до такой службы.

То, что в моей стране в любой день может начаться война, я не представлял. Конечно, я, как и любой горячий парень с удовольствием рвался бы в бой, но все равно было такое ощущение, или даже не ощущение, а надежда, что все военные проблемы решаются «там», наверху. А мы просто для показухи. И как таковой войны у нас же нет. Это или маленькие операции, или когда по нам пускают ракеты. Но вот ракет в армии можно было вообще не бояться. Пусть это и звучит цинично, но ракеты всегда падали на жилые территории, а не на военные. Хотя в нас тоже стреляли ракетами, это было неприятно и непривычно. Но опять же, последняя операция (прим. «Облачный столп») все немножко изменила. Тогда я уже понял, что есть очень большая вероятность, что я буду стрелять по живым людям.

Оружие, из которого я стрелял – Тавор и только Тавор (прим. TAR-21). Как-то во время КМБ кидал боевую гранату. Однажды неплохо пострелял из пулемета. Обычно, перед тем как идти домой, мы ходим нас стрельбище. И однажды офицер принес нам пострелять пулемет «МАГ» (прим. FN MAG). Такого счастья в своей жизни я наверное ещё никогда не испытывал. Правда челюсть потом немного болела.

Если говорить про всякий угар, который в армии творился, то много его там было. Не проходило и дня, чтобы чего-то такого со мной не приключилось. Вот, например, один курьез был перед выходом домой. Нам сказали собрать все наше снаряжение, а гранаты сдать сержанту, чтобы он их отнес на склад. А у нас была такая комната, где хранилось все наше снаряжение (выгрузки, пулеметы, носилки и прочая утварь). Пока к сержанту выстраивалась очередь из солдат, которые передавали ему гранату, я пошел в комнату искать свои. Со мной тогда был еще один сослуживец. Я нахожу свою выгрузку, открываю кармашек и вытягиваю гранату… Точнее не гранату, а саму головку от нее – детонатор. А вся ее оболочка (т.е. панцирь) остается в кармашке. Я начинаю быстро соображать, куда ее кидать. Наружу кидать – не вариант, потому что там и так много солдат с гранатами. В окно тоже – оно ведь запечатанное. Все, что мне остается делать – это помирать с моим напарником в этой комнате. Конечно, я мог бы сделать как знаменитый Рои Клайн и прыгнуть на гранату своим телом, крича «шма, Исраэль» (прим. – молитва, которая декларирует единственность Бога, любовь к Нему и верность Его заповедям), но в тот момент это было бы глупо. Поэтому я показал напарнику кусок гранаты и начал считать «эхад, штайм, шалош, АРБА!»(1,2,3,4 – прим. )… и ничего не произошло. Мы посмеялись и пошли показывать сержанту то, с чем имеют дело его солдаты. Вроде бы мне поменяли гранату, а может и нет. Давно дело было.

Забавные моменты были, когда мы ходили обыскивать дома арабов. Была зима и ночь. А зимы в Израиле, как известно, дождливые. Из-за этого поля – сплошные грязевые лужи. А мы, чтобы не привлекать излишнего внимания и шума, за несколько километров к деревне начали передвигаться к ней пешком. Опять же, зима, ночь, дождь, грязь. В итоге через несколько минут на наших ботинках были килограммы коричневой жижи. И вот мы все мокрые, замерзшие, усталые, злые подходим к дому. Офицер начинает в него стучать:

- Ифтах эль баб! («открой дверь» - прим), – Видно, что горит свет, но никто не открывает. В общем, постучал он так еще минут 10, в конце-конце дверь нам открыли и мы должны были входить. А офицер оказался добреньким и поэтому начал говорить им, чтобы принесли нам полотенце, чтобы мы вытерли ботинки от грязи, если они не хотят запачкать свой дом. А семья то ли не понимала этого, то ли просто не хотела, чтобы мы входили, и никак на его просьбу не отреагировала. Ну ладно, нам ничего не оставалось делать. Нас было около 6 человек. Мы, конечно, старались никуда не наступать, но вся белая плитка, которой был покрыт пол, стала вдруг коричневой. Мы-то думали, что на этом все и закончится, но нет… Наши ребята нашли у них пару патронов и тут все завертелось. Вызвали дополнительных ребят, высшие чины, все такое, которые уже не стали церемониться с чистотой полов. В общем, утро у кого-то было тяжелым.

Артем, 24 года, сержант. Службу проходил в в/ч 3310, внутренние войска, Беларусь

Вообще, самое сложное и противоречивое чувство в армии пока ты туда не попал – это чувство собственной незащищенности. Кажется, что с тобой могут сделать все что угодно, и никто тебе не поможет. Потом, как втягиваешься в службу, это чувство проходит. В общем-то, быстро ко всему привыкаешь. Если говорить про аргументы в пользу службы – то армия дала мне моральную стойкость. К примеру, если ты раньше мог обратить внимание на что-то сказанное в твой адрес, то после службы к этому вырабатывается иммунитет и тебя абсолютно не волнует чужое мнение.

Когда взял в руки повестку, сразу подумал, что все, я попал. Косить от армии я не стал. Во внутренних войсках в части и на время увольнения солдаты носят «зеленку». Когда идешь в ней по улице думаешь, что в данный момент ты не такой как все. Непосредственно в милицейской работе ходишь в милицейской форме. Вот такие вот контрасты.

Поскольку, я служил во внутренних войсках, у нас были занятия по тактической подготовке. Например, действия в случае массовых беспорядков в населенном пункте. Также поиск лиц сбежавших из-под стражи. Боевая подготовка включала в себя получение оружия по сигналу «тревога», экипировку и готовность выдвинуться в район боевых действий.

В армии я больше всего скучал по домашней еде, по любимой музыке, горячей воде и кофе. Что касательно еды, то нас, бывало, нормально кормили, а бывали всякой фигней. К примеру, давали говядину глубокой заморозки, которую поместили в холодильник ещё в конце 80-х, когда моей отец в армии служил. На армейском сленге это мясо называли «секелем». Ну и ещё забавное блюдо – армейский салат. В него ходит порезанная картошка с солью. Иногда в нее ещё лук добавляют для аромата.

Если говорить о ностальгии, то я вспоминаю момент, когда после патрулирования в Жодино мы ехали обратно в часть. Обстановка, когда ты сделал свою работу и едешь отдыхать. А ещё учебные стрельбы из автомата и езда на армейских МАЗах. Ещё вспоминаю, как комбат всякий раз, когда давал мне чайник, для того, чтобы набрать туда воды, боялся, чтобы я туда не плюнул.

Антон, 22 года, старший сержант. Службу проходил в батальоне Duchifat, штурмовой взвод, Израиль.

Когда я призывался, не могу сказать, что мною двигали какие-то патриотические чувства. Для меня это было приключение. Все же служба в боевых войсках. Мне нравится Израиль, мне нравится тут жить и если меня призовут опять, но уже на войну, я, конечно же, пойду. Можете называть это патриотизмом.

Самое тяжелое – отсутствие логики в армейской жизни. Бывает, что поступают приказы, смысла в которых узреть невозможно. Это часто меня бесило, но приказ есть приказ.

Если говорить про дедовщину, так она есть в любой армии, но у нас она иная. Например, в пехоте, где я служил, когда заканчиваешь учебку и попадаешь в боевую роту. Там есть три взвода: из молодых, средних и старослужащих. Когда ты молодой, то делаешь всякую хреновую работёнку вроде охраны ворот на въезде и дежурстве на вышках. Бывает, сидишь в каких-то непонятных засадах. Плюс ко всей этой рутинной работе – помощь по кухне, уборка территории. Когда становишься средним, то всяких работа по кухне становится меньше и добавляются всякие боевые операции повеселее. Ну а старики уже выходят в боевые патрули на машинах (ибо негоже старикам пешком ходить) или занимаются захватом всяких серьезных плохих дядек с гранатами и АК-47. Так что у нас дедовщина – это разделение обязанностей. Чтобы одни солдаты издевались над другими – у нас такого нет.

Из оружия у меня была стандартная М4 и легкий пулемет Negev. В роте я был штурмовиком-пулеметчиком. С этим оружием я прошел всю свою службу. А стрелял я из всего, что было в наличии у пехоты. Только что со снайперки и миномета пострелять не успел.

Ещё раз вовзращаться в учебку и проходить все заново я бы не хотел. Хотя ностальгия по службе иногда есть.

Насчет войны ничего сказать не могу. За время моей службы мы ни с кем не воевали. Были операции по захвату террористов. Бывало пострелливали по нам. Одно я могу сказать точно: зная текущую ситуацию на Ближнем Востоке, до своих 40 лет я точно побываю на войне. И вряд ли на одной. Вообще война – это полная жопа, как ни крути. Не важно, как и зачем ты на нее попал, на поле боя места светлым идеалам нет. Там главное – это твои боевые друзья и товарищи. Вот ради них ты и воюешь, как и они ради тебя.

Вообще, за все время службы мы с ребятами стали считай одной семьей. Мужская дружба в армии – самое главное.

Если идешь служить, то знай, что служба вещь тяжелая как физически, так и морально. Но не стоит забывать, что проблемы в нашей голове и если говорить себе, что все получится, значит так оно и будет.

Андрей, 25 лет, младший сержант. Службу проходил на 361-ой базе охраны МО РБ, Беларусь.

Если говорить о том, что было самое невыносимое… Ну, не спать сутками, стоять на посту без жратвы. Но это продолжалось, пока я был слонярой первые полгода, потом привыкаешь и все это тебя уже абсолютно не е##т. В армии у меня появился, пресс, грудак и куча друзей к которым можно приехать и слегка поднабухаться. Ездить можно много, потому что все парни из разных городов нашей отчизны.

Когда в руки повестку получил, подумал, о прикольно – приглос на угарную тусовку. Да, в общем-то, мне по##й было на эту повестку. Ну, иду себе в армию и иду, ничего в этом особенного или драматического я не узрел.

Отправился я на защиту родину в середине ноябре, и когда меня разодели во весь этот маскарад, ощущал себя даже как-то интересно. Было уже холодно, выдавали бушлаты и потом вывели нас на построение. В этот момент странные ощущения были, как будто что-то очень сильно поменялось в твоей жизни. Но ясное дело, что все понимают, что это временно, а в армии время п###ец как быстро летит.

Не могу сказать, что меня в армии что-то сильно увлекало или интересовало. Среди солдат есть такое выражение – про##ываться. То есть можно сидеть четыре часа и смотреть на экран телефона или заниматься ещё чем-нибудь бесполезным.

Ну, понятное дело, что весь свой срок службы я не только про##ывался. Все же родину защищал. Были рукопашные тренировки. Потом если нам поручали какой-либо объект, нужно его было охранять. Там своя стратегия и тактика всяких занятых позиций и пулеметных точек. Учения там всякие в лесу проходили, на полигоне шаро##ились. Х###я одним словом, мне это все равно не интересно. Да и вообще не скажу, что офицеры у нас были опытные, в основном все делалось по каким-то допотопным книгам, а то и вообще сводилось к какой-то маловнятной беседе. В общем, в армии тоже существует проблема с неквалифицированными кадрами.

Из оружия стрелял всякого. Отдельная тема конечно. Угарно, что у нас в оружейке был допотопный СКС. А ещё я там однажды нашел пистолет 1918 года. А стрелял я чаще всего из АКС, АКС-У, подствольного гранатомета.

На гражданке больше всего я скучаю по п###юлинам и калымбахам… Шутка конечно. Ну, некоторых пацанов хотел бы увидеть, нашли бы, о чем поговорить. Точно знаю, что не хотел бы больше 2 часа на костях стоять, не спавши всю ночь, а потом в противогазах кросс сдавать. Вообще, хочешь ты что-то про нашу армию узнать, почитай армейские анекдоты.