KYKY cвязался с учительницей русского языка и литературы Смолевичской районной гимназии Анной Северинец, которой не продлили контракт за стихотворение про Колю Лукашенко и его папу. Она рассказала, как «выдавливать из себя раба», об особенностях беларуской интеллигенции, и почему Беларусь периодически катится в 1937 год.
KYKY: Как вы считаете, кто должен бояться больше: учитель – власть, или власть – учителя?
Анна Северинец: Никто никого бояться не должен. В здоровом государстве в отношениях власти и общества страх должен отсутствовать. Мы нанимаем власть, условно говоря, менеджеров, которым платим деньги своими налогами. И эти менеджеры обслуживают запросы общества и делают так, чтобы государство процветало. Должны быть и эффективные механизмы воздействия на государственных управленцев, возможность диалога.
В свою очередь власть тоже не должна бояться, так как она, по сути, нанимает того же учителя на госслужбу или дает ему возможность работать в частной школе. То есть власть обеспечивает человеку возможность занять свое место, например, учить детей, реализовываться.
Что касается ситуации, в которую попала я, не думаю, что это про страх. Вряд ли меня кто-то испугался. Скорее – разозлился, а может, это вообще не про эмоции. Просто перед людьми, которые называют себя властью, поставили задачу держать общество в напряжении, создавать такую атмосферу страха. Но ведь и я не боюсь. Так что это не про страх. Это про неэффективность и кризис.
«Начальник на Руси должен ехать страшно»
KYKY: Какие триггеры нельзя публично задевать, чтобы не уволили и не дали 15 суток в выборный год?
А. С.: Очевидно – действующего президента. Хотя любой человек у власти, а тем более президент – это публичная фигура, подверженная в большей степени, чем другие, масштабной критике, и ничего ужасного в этом нет.
KYKY: Не считаете ли вы, что наша вертикальная система власти основана на постулате: кто «снизу» должен бояться тех, кто сверху. При этом те, кто «сверху», боятся еще сильнее, чем те, кто «снизу».
А. С.: Я не знаю, боятся ли «сверху», но «снизу» точно не все испытывают страх. Это более сложный процесс, чем вы описали. Тем не менее, еще Салтыков-Щедрин говорил: «Начальник на Руси должен ехать страшно». Это давняя традиция властьпредержащих, которая принесена к нам Российской империей, и сегодня мы все еще в этом во всем живем.
KYKY: Вы сказали, что ситуация, которая произошла с вами из-за публикации стихотворения – это не про страх, а чтобы держать общество в напряжении…
А. С.: Немного не так. Думаю, власть меня не испугалась. Кто такая я, и что такое власть? Но, конечно, многое из того, что сегодня происходит – это в том числе и про страх. Чтобы видели, как будет с теми, кто высказывается относительно власти публично, чтобы не высовывались.
KYKY: То есть это показательная порка, казнь?
А. С.: Мне трудно понять, чем руководствуются эти люди, когда принимают такие решения (непродление контракта – Прим. KYKY) относительно простой учительницы и не самого крамольного текста. Я мыслю другими категориями. Но это общая позиция в государстве: делать зачистки инакомыслящих. Это ведь давняя, многолетняя практика. Я ведь не одна пострадавшая.
KYKY: Внутренняя свобода – это признак интеллигенции в Беларуси?
А. С.: Какого человека можно назвать свободным – вопрос дискуссионный. И только ли интеллигент может быть свободным? Но если человек рефлексирует, размышляет – это предполагает критическое восприятие действительности, значит, такой человек будет внутренне более свободен, чем тот, который не думает или думает «как положено».
Что касается беларуской интеллигенции – это очень пестрая прослойка людей, которые тоже выбирают разные стратегии поведения: одни высказываются, вторые уходят во внутреннюю эмиграцию, а третьи считают своей задачей наблюдать и осмысливать, но не участвовать напрямую. Поэтому я против того, чтобы обобщать, но если говорить абстрактно, то интеллигентный человек, конечно, внутренне более свободный по определению и в любой стране.
KYKY: И как на уровне общества «выдавливать из себя раба»?
А. С.: Нужно начать хотя бы с капли. Например, взять и перестать бояться хотя бы собственного начальства – это очень сложно, но это важно.
А во-вторых, необходимо менять существующее положение вещей. Это ненормально, когда [кандидат в кандидаты в президенты] Светлана Тихановская заявляет о давлении и возможном снятии своей кандидатуры, когда есть политические заключенные, когда разворачивается беспрецедентное давление на участников выборного процесса, когда фальсифицируются выборы. Это если о выборах. Но и без выборов проблем у нашего общества много. Вот это все нужно менять, но если ты боишься, перемен никогда не произойдет.
KYKY: Что вы вкладываете в понятие внутренней свободы? Это отсутствие боязни высказываться публично?
А. С.: Понятие свободы многогранно, и его по-разному трактуют. В идеале для меня – это возможность делать все, что не запрещено общечеловеческой моралью и уголовным кодексом, в том числе свободно высказываться. В принципе, такое право даже в Беларуси есть. У нас всё-таки сложился институт независимой прессы, есть два союза писателей и возможность о себе заявить. Другое дело, чем ты за это заплатишь. Бывают времена, когда свобода, даже если она есть, дорого стоит.
KYKY: Голос интеллигенции имеет сегодня вес в обществе?
А. С.: В любом обществе голос человека, который свободно прилично и воспитанно высказывается, всегда имеет вес. И как раз система запретов, противодействий и ответных реакций власти на эти высказывания говорит о том, что этот голос доходит до адресатов, его слышат и реагируют. Иначе зачем обращать на это все внимание?
«Никакому народу не нужна крепкая рука»
KYKY: Вы изучаете творчество беларуских писателей начала XX века. Как менялось мышление, каков был индикатор внутренней свободы у интеллигенции тогда и сейчас?
А. С.: Беларуская интеллигенция всегда находилась в непростом положении. Не было такого времени, чтобы сложились идеальные условия для формирования этой прослойки общества. В обозримом прошлом мы всегда испытывали давление империй, которые претендовали на наши земли. Поэтому интеллигенцию, особенно с оппозиционными взглядами, ждала незавидная участь, хотя ведь были и те, кто поддерживал власть. Они ведь тоже интеллигенция. Поэтому в Беларуси сформировалась специфическая прослойка таких людей: непростая, очень разнородная, даже в рамках каких-то объединенных общими ценностями групп, и одновременно героическая. Несмотря ни на какие испытания, мыслящие люди у нас воспроизводятся с завидным постоянством. И с каждым годом их становится все больше, что явно нервирует власть.
KYKY: На своей странице в Facebook вы иронично написали, что арест картин Шагала и Сутина – это «мощный ход, за который в 1937 можно было бы отхватить орден». Почему вы проводите именно такие параллели между тем страшным временем и современной Беларусью?
А. С.: 1937 год – это историческая модель ответа диктаторского режима на протестное общество и его позицию. Похожий сценарий реализуется и сегодня. Это не страшилка для беларусов, а наше будущее, если не будет перемен.
1937 год не особняком стоит в истории – все циклично. Такие года случаются в истории человечества периодически: то в одной стране, то в другой, и не один раз, а несколько, пока в конце концов общество не изживает пристрастие к тоталитарной модели. Например, сегодня трудно представить, что Европа и европейское общество могут прийти к диктаторскому режиму.
На наших землях же массовые репрессии были не только в 1937 году, но и в 1918, 1864, 1831, 1795 после раздела Речи Посполитой, то есть для нас это модель, из которой мы никак не выберемся, потому что не знаем своей истории и не анализируем закономерностей.
Нам кажется, что все происходит впервые, хотя на самом деле все повторяется и будет повторяться, пока мы не извлечем уроки и не сделаем решительный шаг в сторону демократии.
KYKY: То есть крепкая рука хозяйственника нашему народу не нужна?
А. С.: Никакому народу не нужна крепкая рука – это миф. Например, говорят, что Сталин выиграл войну. Но Сталин не выигрывал никакой войны – это риторика, фигура речи. Войну выиграли люди, которые отдавали свои жизни за победу. А Сталин сделал эту войну, во-первых, возможной, во-вторых, длительной и в-третьих – бессмысленно кровавой.
Или еще любят говорить, что президент поднял страну с колен, построил дворцы, стадионы и так далее, но это тоже риторика. Не строит руководитель ничего – это делают люди. И эти люди также бы все это построили и при другом президенте, без крепкой руки. И еще бы веселее, лучше и краше. Или вы думаете, если бы не президент, в Беларуси дорог бы не было? Мы бы по гравийкам ездили? Нет, конечно. Люди сами все строят, а «сверху» присваивают эти достижения себе. А вот когда речь идет о негативных тенденциях, например, авторитаризме, зажимании свобод, то это вполне может быть делом крепких рук одного конкретного человека.