Обычно наши эксперты своими заметками показывают, что не владеют как научной информацией о стадиях развития эмбриона, так и знаниями по секулярной и религиозной биоэтике. Всё это выглядит так печально, что и критиковать как-то неудобно. Как у нас развивается самостоятельная гуманитарная наука? Кто-то пару раз съездил на стажировку в западные библиотеки, сканировал там небольшую кучу материалов и привёз домой пару чемоданов книг. На основании таких источников и появляются методологические школы. Понятно, что в эти чемоданы и ноутбуки влезла лишь малая крупица того, что нужно знать по актуальным темам. Кроме того, стажировки обычно курируют седовласые особы, из-за чего нередко нам завозят одно «старьё». Пока беларуские «профаны» донашивают и дослушивают когда-то модную одежду и музыку, наши «мысляры» применяют классическое европейское наследие 30-40-летней давности. Но в XXI веке беларусы уже имели доступ к техническим новинкам, и такое положение дел должно быть и в гуманитарных науках. Тем более, что в Беларуси есть Тот-У-Кого-Самые-Большие-Чемоданы-По-Биоэтике.
Каким образом следует обсуждать проблему аборта (до 12-й недели беременности)
Прежние рассуждения и оценки непоследовательны и плохо обоснованы. Так, религиозные консерваторы устраивают истерику по поводу прерывания беременности, но молчат в тряпочку, когда речь идёт о насилии над женщинами и лицами с нетрадиционной сексуальностью. Если для вас самое главное – святость человеческой жизни, то почему вы не протестуете против убийств на почве ксенофобии? Чем зигота лучше гея?
У светских экспертов тоже хватает косяков. Такой гений как Иммануил Кант учил, что нет никаких исключений для запрета убивать невинных людей. Но этот автор правила «Мысли последовательно!» меняет свою точку зрения, когда речь заходит о ликвидации бастардов. «Появившийся на свет внебрачный ребенок родился вне закона, стало быть, и вне охраны его. Он как бы вкрался в общество (подобно запрещенному товару), так что общество может игнорировать его существование (ибо по справедливости он не должен был бы существовать таким образом), стало быть, и его уничтожение».
Ещё часто нам не хватает объективной информации. Например, многие впадают в панику: из-за «абортного холокоста» вся наша нация умрёт! Но философ и феминистка Элизабет Бадинтер приводит такие данные. Француженки, хотя и являются чемпионками мира по использованию контрацепции (80% женщин в отношениях предохраняются, если не хотят забеременеть), в то же время делают 210 тысяч абортов в год. Это не мешает им быть чемпионками Евросоюза по рождению детей (2,07 на одну женщину).
Для сравнения, в Германии – 115-130 тысяч абортов в год и лишь 1,3 ребёнка на одну женщину. И где здесь объективная связь между абортами и падением рождаемости? В такой ситуации следует признать свои ошибки и попытаться лучше сформулировать свою точку зрения.
Двести лет назад философ Гегель верно подметил, что сначала нас в детстве учат простым вещам: например, любовь – это хорошо, а насилие – плохо. Но приходит время, мы взрослеем и понимаем, что наша жизнь состоит из противоречий. Так, у нас по-детски думают, что в мире есть феминистки и либералы, которые образуют партию Pro-choice, а противостоит им религиозная группировка Pro-life. Но всё обстоит сложнее, и у каждой группы есть ценности, которые одновременно оправдывают и осуждают аборт. Это положение дел обескураживают многих, так как не все могут по-взрослому вынести такой когнитивный диссонанс.
Например, Э. Бадинтер указывает на то, что только в 70-х прошлого века феминистки ориентировались на идеалы индивидуальной свободы, на девиз «Прежде всего, это Я!» и считали вслед за философом Симоной де Бовуар, что материнство – это не то, чтобы главное событие для женщины. Оно нередко является причиной её угнетения. Однако тогда женщины некритически копировали деятельность мужчин-буржуа 50-60-х годов. В 80-х произошёл «разворот феминизма на 180 градусов», когда случилась переориентация на этику заботы (бестселлер «In a Different Voice» от феминистки Carol Gilligan) и позитивное переосмысление материнства. Поэтому сегодня принципы феминистической (био)этики – это не только автономия, но и ответственность, солидарность и забота.
Очевидно, забота о себе и любовь к другому могут оказаться в конфликтном состоянии, но беларуские феминистки как наивные девочки игнорируют проблему: что важнее – моя репродуктивная свобода или забота о моём нерождённом малыше?
Они предпочитают проявлять большую солидарность с незнакомыми трансвеститами и лесбиянками, чем со своим эмбрионом. И всё это потому, что им пока ещё не привезли чемоданы книг, где повествуют о появлении феминисток pro-life, о журнале «Змеиное отродье. Журнал для женщин, которые интересуются и феминизмом и религией» и о появлении феминистической теологии.
Христианская точка зрения на аборты. Пять несоответствий
Обсуждая проблему раннего аборта, нужно учитывать, что мы живём в плюралистическом обществе и поэтому нам необходима мораль, которая отвечает интересам всех людей. С моей точки зрения как атеиста этому требованию соответствует только светская демократическая мораль, которая легла в основу «Декларации о правах человека». Но как учёный я должен признать, что на статус универсальной морали может претендовать и современная христианская мораль с её учением о святости любой человеческой жизни. Я не до конца понимаю все нюансы этой этики и поэтому озвучу свои вопросы и замечания, чтобы у квалифицированного теолога была возможность разумно представить христианскую точку зрения.
1) Христианское учение говорит о том, что жизнь человека священна из-за её богоподобия. Но эта аргументация не является убедительной, так как не для всех Бог существует.
2) Христианская теология учит, что каждая жизнь является достойной и нет никаких оправданий для убийства. Так может считать только тот, который никогда не читал Библию.
«У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне… Сын блудницы не может войти в общество Господне, и десятое поколение его не может войти в общество Господне» (Пятая книга Моисеева. Второзаконие. Глава 23).
«22 Если найден будет кто лежащий с женой замужнею, то должно предать смерти обоих … 24 То обоих их приведите к воротам того города, и побейте их камнями до смерти» (Пятая книга Моисеева. Второзаконие. Глава 22).
Неудивительно, что некоторые христиане готовы сегодня убивать врачей, которые делают аборт. Это они так лицемерно понимают учение о святости человеческой жизни.
3) Далее: я не до конца понимаю, каким образом производятся оценки среди христиан. Ведь в их распоряжении есть Библия, тексты отцов церкви, знаменитых теологов и религиозных философов, которые могут противоречить друг другу. Как-то на исследовательских семинарах в вильнюсском отеле «Шарунас» я спросил у православного священника: «Что важнее – Библия или мнение современной церкви?»
Получил такой ответ: «Самое главное – это точка зрения современной церкви, так как она спасла Библию, и это её собственность». Ну да, а наша Конституция тогда – это собственность беларуских чиновников: как хотят, так и интерпретируют?
4) Католический теолог Хилле Хакер отмечает, что прежние христиане верили: эмбрион постепенно становился человеком. Мол, мужской эмбрион одушевляется лишь на 40-ой день жизни, а женский – на 80-ый. Только развитие научной эмбриологии заставили христиан изменить свою точку зрения: теперь одушевление происходит с появлением зиготы. Это заставляет спросить: по какому принципу христиане используют научные данные?
Например, обсуждая аборт, религиозные деятели часто упоминают, что после третьей недели беременности у эмбриона начинает биться сердце. Окей, это верно, но тогда будьте добры учитывать другие факты. До двух недель своего развития эмбрион обладает генетической, но не биологической индивидуальностью: он состоит из стволовых клеток, каждая из которых может развиться в любой орган. Ещё зародыш может разложиться на части, каждая из которых может развиться в уникальную личность: так на свете появляются однояйцевые близнецы. И как этот факт объясняется христианским учением, согласно которому душа человека – это неделимая субстанция? Разве у однояйцевых близнецов одна душа и одна личность на двоих?
Конечно, если бы мне поручили разрулить эту ситуацию, то мне бы сразу пришло Откровение: согласно Божьему замыслу у человека сначала душа не простая, а стволовая, может делиться на части до двух недель существования. Так что если такое объяснение устраивает, то пользуйтесь. Только не забудьте отметить, что атеист внес вклад в христианскую антропологию и что, возможно, именно моя мамочка родила сына, который в теме аборта разбирается лучше, чем все Папы Римские вместе взятые.
5) В результате у меня складывается впечатление, что христианские идеологи произвольно используют положения священных и научных книг для оправдания своего незнания сути вопроса. Повторюсь, что я не эксперт по религиозной биоэтике и готов изменить своё мнение, если прочитаю внятный и обоснованный текст от разумного теолога.
Предлагаю использовать светскую либерально-демократическую мораль как единственную универсальную этику. Каковы ее основные положения по проблеме абортов?
Во-первых. Каждый человек является ценной уникальной личностью, способной к самосознанию, свободе и эмоциональным переживаниям. Также согласно философу Р. Рорти настоящего либерала отличает отвращение к причинению боли и жестокости другому человеку. Но наличие свободы, самосознания, возможности испытывать унижения характерно для взрослого человека. Как быть с эмбрионами и младенцами? Их жизнь также имеет ценность, так как они являются потенциальными личностями. Когда начинается жизнь потенциальной личности? Согласно философу М. Кванте это происходит в течение 2-4 дней после оплодотворения на 4-ой или 8-ми клеточной стадии. Ведь что такое начало жизни? Это активизация индивидуального генома организма в деле интеграции и управления жизненным процессом. Поэтому неверно считать началом жизни индивида жизнедеятельность мозга (как полагает философ М. Локвуд) или появление половых клеток (как думает философ Дж. Харрис). Ошибочна и позиция христианства, которое считает сегодня, что жизнь начинается с появления зиготы. Согласно гинекологу Руте Боддену-Хайдриху, на ранних стадиях развития (до 4-ой или 8-ми клеточной стадии) интеграция нового организма и его управление осуществляется не новым геномом, но «материнским» РНК и компонентами (Bestandteile) яйцеклетки. В свете этих данных становится понятным, почему использование таких таблеток как «Постинор» в течение 2-3 дней после незащищенного полового акта определяется как экстренная контрацепция, а не как убийство эмбриона.
Следует ли приписывать право на жизнь человеческому организму с начала его жизни? Многие светские философы считают, что право на жизнь появляется постепенно, в связи с развитием центральной нервной системы эмбриона, которое позволять говорить о возможности эмбриона испытывать боль, совершать движение и ощущать. В этой связи отмечается этическое значение 12-ой и 20-ой недели беременности, после которых аборт возможен только в строго оговоренных случаях. На мой взгляд, эмбрион обладает правом на жизнь, если проанализировать интервью женщин в «Социологии аборта» Л. Болтански. Автор приводит данные о женщинах, которые сделали ранний аборт из-за незапланированной беременности. Почти все они сообщают о правильности своего поступка и, в то же время, о чувстве скорби, которое их годами преследовало. Это означает, что современные женщины признают право на жизнь эмбриона, но в то же время отмечают, что есть что-то более важное, чем жизнь зародыша.
Это заставляет задуматься о статусе права на жизнь. Оно абсолютно или относительно?
Относительным является то право, которое не может быть всегда гарантировано и которое может быть признано менее важным в сравнении с другим правом. Например, в демократических странах главным правом признается свобода, но если вы совершили уголовные преступления, то можете распрощаться со своей свободой.
Во-вторых. Право на жизнь также является относительным. Как показывает феминистка Дж. Томпсон, право на жизнь не может быть обеспечено за счёт насилия над жизнью и свободой другого человека. Это ведь аморально, когда из-за своего права на жизнь богач, которому требуется пересадка печени, требует убить своего соседа ради получения этого органа? Это аморально, когда вас насильно похищают и требуют ухаживать за больным человеком, который умрёт без вашей помощи. А ведь что-то похожее происходит при беременности из-за изнасилования или беременности, которая угрожает смерти матери. Эмбрион (как и все взрослые люди) имеет только относительное право на жизнь, которое может быть отменено из-за более важных обстоятельств. Это признают даже те консерваторы, которые согласны с прерыванием беременности из-за изнасилования.
Но какая разница между незапланированной беременностью из-за сексуального насилия и некачественной контрацепцией? Никакой, если принимать во внимание нежелание женщины иметь детей.
Разница есть только при определении наказания за нарушение права женщины на репродуктивную автономию и телесную неприкосновенность. Таким образом, согласно демократической универсальной морали, у эмбриона есть только относительное право на жизнь, которое может быть иногда признано менее ценным, чем право женщины на репродуктивную свободу.
Конечно, женщины нередко прерывают беременность по другим причинам. В российском Psychologies (март, 2014) в заметке «У аборта всегда есть цель» юнгианский аналитик Эва Паттис Зойя сообщает о том, как с помощью аборта девочки пытаются стать женщинами: «вряд ли существует более сильное средство «выйти из детства», чем убить в себе ребёнка». На мой взгляд, это неприемлемо: девушки должны становиться женщинами только с помощью секса с мужчинами, женщинами, трансвеститами и прочими божьими тварями. Но устанавливать тотальный контроль за всеми мотивами аборта не стоит. Самое главное – сделать так, чтобы эта проблема не возникала вообще благодаря половому образованию и созданию самых качественных средств предохранения. А вот то, чем занимается сегодня польский сейм, – это полная жесть и отстой.