Эта история – не практическое руководство к действию под названием «Как откосить от армии быстро и надежно», а скорее трагикомический рассказ в духе Чехова. Этот монолог можно прочитать каждому, кто следил за событиями в Печах и другими «армейскими трагедиями» нашей страны. Роман даёт ответы на вопросы, которые мы часто стесняемся поднимать, говоря об армии. Что такое служба в армии сегодня? Почему ребята готовы лечь в психбольницу или оказаться на зоне, лишь бы не стать солдатами? Стоит вспомнить ещё тех, кто женится и рожает детей, лишь бы только «не забрали». Читая эту историю, вы будете смеяться, но только до той поры, пока не поймёте, что это всерьёз.

Военкомат

Мысль об армии меня ужасала, я не мог представить себя солдатом, начиная с самой школы. Я не хотел идти в армию где-то на уровне днк. Когда закончил школу – пошёл учиться в колледж, затем в Политех, потом всё бросил – выгнали меня, проще говоря. Единственное, чем я тогда занимался плотно, – думал, что же я могу сделать, чтобы откосить. Призыв забирал очень много времени и сил, да что там, всё моё свободное время. Днями и ночами я думал только об одном: как мне не пойти служить?

Прикинув и обдумав все возможные варианты, я решил, что другого выхода нет – придётся «косить через психушку». Вы спросите: а знал ли я, что не смогу получить права? Да, знал. Был ли осведомлён обо всех «приятностях», которые встретят меня в будущем? Частично – да. Могли ли эти размышления остановить меня? Уверенное нет.

Когда настал день Х и я пришёл на медкомиссию и осмотр психиатра, я уже твёрдо знал, что делать. Был ли я на тот момент сумасшедшим? Едва ли. Захожу. Вижу – немолодой, видавший жизнь мужик. Поднимает на меня глаза, спрашивает:

– У тебя всё хорошо?
– Нет, – отвечаю ему. – Дайте мне направление в психбольницу. Я хочу в психбольницу. Я ненавижу людей. Я социофоб, социопат, мне очень плохо, доктор.

Конечно же я врал. Доктор без слов выписал мне направление. Был ли я убедителен? Наверное.

«Пограничники»

Уже на следующий день моя цель была достигнута: я оказался в больнице. В отделении для «пограничников» – вот такой вышел каламбур. «Пограничниками» психиатры называют людей, которые находятся в пограничном состоянии. Это открытое отделение, из него можно выходить покурить, но не дальше. Там я провёл пять долгих дней. Безвыходно.

В моей палате все постояльцы были призывниками. Мы много разговаривали. Если коротко описать все эти дни, то мы умирали от смеха на собой, над всей этой ситуацией, курили, сдавали анализы, разговаривали с докторами и санитарами, мечтали о пиве и снова курили. На самом деле, в психушке очень скучно – там просто нечего делать.

Есть телевизор, но библиотеки нет, в коридоре просто стоит шкаф с книгами – ты берешь и читаешь, что хочешь. Я прочитал «Карьер» Быкова. Впервые в жизни, кстати, прочитал. Эта книга что-то изменила во мне, тронула. После выписки книгу я украл, хотел ещё стырить больничную рубашку, которую мне выдали, но не вышло. Ну как «украл» – забрал домой, персонал видел же, что я её забираю. Сказали – бери. А вот рубашку всё-таки не дали.

Пролежав там пять дней, я вышел другим человеком – теперь моим спутником по жизни стал диагноз «смешанное расстройство личности». Могу даже конкретизировать по классификации МКБ-10 – Ф61.0. Прощай, армия! Вот что мне хотелось кричать от счастья.

Любовь

Психбольница – особенное место, там тебе всё время хочется того, чего нельзя. Такая особенность бытия в условиях лишения свободы. Правда, общения там в избытке. Звучит смешно, но я теперь даже могу рассказать про «отношения в психушке».

Познакомился я там с девушкой, мы с ней понравились друг другу и постоянно целовались, когда санитары не видели. В плане секса там всё очень строго. У тебя не получится заняться сексом – просто негде. Только если в туалете и ночью. С нами в отделении лежал один мужик, у которого это получалось. Но мне не хотелось, чтобы меня поймали за занятием сексом – было бы неприятно.

У нас с Настей была очень нежная любовь, но ей было запрещено иметь телефон, своего номера она мне не оставила, а после выписки мы потерялись. Знаю, что она живёт на бульваре Космонавтов в Бресте. Настя, Анастасия, если ты это читаешь – отзовись.

«Психи»

В психушке очень мало реально больных людей, я бы даже сказал, очень много нормальных. Почему лежат тогда? Затрудняюсь ответить. Мне неудобно было спрашивать «а за что ты сюда лёг?» Это то же самое, что за зоне спрашивать «за что ты сел?» Какая тебе разница, за что я лёг, – вот и всё.

Мне в душу запал один случай, когда совсем молоденькая девочка попала в психбольницу с послеродовым психозом. Там такая типичная история, но от этого не менее грустная: рано забеременела, парень бросил, осталась одна с ребёнком и не смогла оправиться от этого. Ей кололи галоперидол. Она потом ужасно чувствовала себя. Наверное, абсолютно любой человек после таких инъекций превращается в овощ.

Зелёный одеколон

За то, что я состою на учёте, есть своя плата. Если обычный человек позовёт друзей в гости и они будут слушать музыку и, предположим, немного мешать соседям, худшее, что с ним может случиться, – это приезд милиции. Ко мне в случае чего приезжает милиция, они фиксируют факт нарушения общественного порядка, а затем вызывают «десятую бригаду». После этого меня могут сложить ласточкой и увезти в дурку. Ну, это же нормально, да? Я же состою на учёте – зачем разбираться? Но я не унываю, всё это понятно.

В целом, в психбольнице очень даже неплохо. Например, хорошая еда. После очередного пребывания я поправился на семь кг. Конечно, психбольница психбольнице рознь. Есть в Беларуси такое заведение «Могилёвцы», туда отправляют реально безбашенных людей. Эта психушка напоминает химию, туда пациентов этапируют, как заключенных. Вот там не забалуешь. Этим летом я лежал в закрытом отделении. Кризисные, суицидники, такого рода контингент. Фактически это тоже самое, что СИЗО или ИВС.

У меня в палате была хорошая компания, и как-то мы решили этот повод отметить. Поскольку алкоголь запрещён там жесточайше, мы пили зелёный одеколон с колой. Такой себе коктейль «безысходность»: два литра колы и бутылка одеколона – размешиваем и выпиваем. На фоне приёма препаратов – отлично. В моём случае это был энкорат и циклодол. Такие посиделки можно сравнить с экстремальным спортом – каждый раз может закончиться фатально.

Однажды нашу «поляну» увидел медбрат. Он заходит в палату, а у нас на столе мясо, колбаска, сырок. Конечно, он догадался, но никому ничего не сказал. Вообще, врач приходит на обход каждый день, и изо дня в день повторяется один и тот же диалог, который сам по себе – уже небольшая пьеса:

– Ну, как у тебя дела?
– Хорошо. А когда вы меня уже выпишете?
– Нескоро.

Кроме таблеток и уколов, есть в дурке и другие развлечения: сеансы с психотерапевтом, тесты, рисование, ассоциации всякие. Меня пытались диагностировать по-новому и поставили уже другой диагноз. На сегодняшний день у меня аффективное биполярное расстройство.

Мечты

В 27 лет меня могут снять с учёта – я надеюсь, что будет именно так. Я обычный общительный парень, являюсь участником Брестского клубного дома «Калейдоскоп» (брестская социальная служба для людей с психическими расстройствами). Простой человек с простыми мечтами. Хочу открыть интернет-магазин и продавать там настольные игры и спортивный инвентарь. Я нашёл очень крутого поставщика, теперь ищу способ заработать на открытие бизнеса. С 2014 года у меня в основном сезонные заработки, эпизодические. Например, я укладывал тротуарную плитку. Когда люди узнают, почему всё это со мной случилось, спрашивают:

– А что, по-другому нельзя было?
– Нет, – говорю. – Просто не хотел идти в армию.

Да, я рад, что не столкнулся с дедовщиной. И вернулся с этой войны живым.