Человек появился на территории Ирландии примерно в 7000 году до н.э. в эпоху мезолита. Сегодня этот ирландский человек очень симпатичен внешне: нос картошкой, веснушки по всему лицу и яркая масть – к 40 годам кожа типичного ирландца становятся красной, не исключено, что от количества выпитого Guinness. Глаза ирландцев светятся матовым блеском, как морская волна или камень авантюрин. И есть в каждом лице, которое вы видите на улице Дублина, что-то от взгляда Бобби Сэндса, 23-летнего паренька, который голодал 66 дней в тюрьме «Мэйз» и умер от истощения, протестуя против политики жесткой британки Маргарет Тэтчер. Все ирландцы прекрасно помнят про Бобби. Думаю, и англичане его не забывают. Отчасти поэтому невозможно представить себе в центре Дублина британца, который напился вдрызг и орет: «Слава Англии, север наш!»

Сами ирландцы, разумеется, пьют. Так крепко, что про них выдумывают анекдотов больше, чем про славян и водку. Хотя статистика ВОЗ ставит Ирландию аж на 11-е место: граждане в возрасте от 15 до 64 лет в год выпивают в среднем почти 15 литров алкоголя на каждого. Догадайтесь, кто в тройе финалистов? Правильно, белорусы – 17,5 литров на брата. Так почему же ирландцы славятся как редкие пьянчуги, а мы – нет? Странно было не найти ответ на этот вопрос, побывав в виски-туре.

Мне посчастливилось попасть на празднование годовщины вискокурни Tullamore Dew – редкая возможность увидеть ирландский праздник своими глазами. Бармен начал с нехитрого коктейля: виски Tullamore Dew и пиво Guinness – солод плюс солод, вкус, правда, на любителя. Когда приглашенные попробовали микс, бармен начал готовить рецепт номер два. Первым делом взял емкость со льдом и вылил туда бутыль Tullamore Dew. Я внимательно наблюдала, что отправится следом – бармен взял вторую бутылку Tullamore Dew и опустошил в лед, то есть смешал виски с виски! Когда это было разлито по треугольним бокалам, бармен открыл бутылку шампанского и долил каждый до краев. Украсил дольками яблочка – и вуаля, коктейль был готов. Я поняла, что если белорус в праздник старается не понижать градус, то ирландцы не запариваются – пьют все, что горит. Они смешивают солодовые дистилляты с пивом, запивают это виноградным вином, потом снова пьют виски, и заканчивают вечер шампанским.

Глядя на то, как они пьют, каждый, кто раньше считал себя тихим пьяницей, может успокоиться – спи спокойно, мир, ты ничего не знаешь о том, что такое пить!

Долгое время символом Ирландии для меня был Шейн Макгоуэн, непотопляемый солист группы The Pogues, которого в свое время спасали от алкоголизма то певица Шинейд О'Коннор, то сам Боно. «Неужели Шейн еще жив?» – подобные высказывания в адрес ирландца появляются в прессе последние 30 лет. Выглядит Шейн колоритно: рыжий как солнце, вечно пьяный, с полным отсутствием зубов и страшный как смерть. Один из самых известных роликов – как Шейн в ирландском пабе затягивает песню. Поет он, судя по всему, вместе с собственной мамой, которая подхватывает мотив, очень напоминающий ирландскую народную колыбельную.

Порой кажется, что Ирландия берет наши грехи на себя, и ее жители в пабах – это наш персональный Джизус Крайст, который готов быть распятым за нас на барной стойке каждый вечер. Если говорить об ирландском туризме, то да – они продают индульгенции для выпивох из любого конца земного шара в качестве пинты Guinness в баре за 5 евро.

Чем мне не нравится ирландский бар

Внутри традиционного ирландского паба хорошо. Там пахнет стариной, как в краеведческом музее в Минске, и кажется, паб – лавка древностей, существующая для туристов и местных пенсионеров. Разумеется, там надо побывать, как в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Но любить голландскую живопись и Малахитовую гостиную настолько, чтобы ходить в Эрмитаж каждый день, напиваться в его стенах и знакомиться с музейными бабушками – странное занятие. Один из первых баров, которые я посетила, напоминал строительный магазин: на стенах висели саморезы и дрели, с за прилавком пожилой ирландец торговал витаминами, и здесь же в барную стойку был вкручен краник с лого местного стаута. Я сразу вспомнила почивший в бозе минский бар «Дрожжи», который был стилизован под мечту автослесаря и смотрелся в нулевые безумно модно. Разница в том, что в «Дрожжах» за барной стойкой сидели симпатичные куколки. В ирландском баре женщин фертильного возраста нет. Только сосед дядя Нил в растянутых трико и его кум Джон, который болеет за сборную Корка.

Бары в Ирландии могут называться как угодно. Самый классический вариант: какой-нибудь «Mc Daids» или «Temple Bar». Хотя может быть и «Красный банк».

Бар внутри церкви (пиво – дело святое!) будет называться «Sir William Stamer Bar». Бар на тусовочной улице – «Кроличья нора», ну или еще более дерзко – «Bad Ass Temple Bar».

Давече в минском баре «Клевер» мне жаловались, что к ним каждый день приходят обвинители: «Фу, вы не настоящий ирландский паб!» Но понимаете, в чем дело. Пока не съездишь куда-нибудь в Италию – не поймешь, почему нет смысла считать минский вариант итальянской кухни никуда не годным, пока не побудешь в Дублине, не разберешься, что наш ирландский паб «Клевер» – нормальный бар. Огульно хаять свое, считая, что там, за пределами Беларуси есть потерянный рай, напоминает тот сорт романтизма, который был рожден лет 60 назад в СССР, когда появились стиляги, культивировавшие запад и то, чего на этом западе никогда не было – молодежь во фриковых одежках, готовую умереть за джаз. Сегодня ничего не изменилось: белорусам просто не хватает любви к себе, чтобы признать – у нас есть культура, образ, город, настроение. У нас по центру города толпами ходят хипстеры и ламберсексуалы, такие красивые, что можно сойти с ума – спросите американскую гёрл из Северной Каролины, как давно она видела толпу подтянутых молодых мужчин и слушайте стон, который издаст измученная глобализацией женщина. Конечно, нам нравится посыпать голову пеплом и говорить, что все минское – плохо.

Разумеется, в Минске можно открыть паб в ирландском стиле. Можно даже сделать это по-настоящему – проблема лишь найти помещение старше ста лет. В принципе, подойдет и гараж, в котором в 90-е пытались открыть центр оперативной печати. Лучше всего, чтобы стены гаража украшали пилы, ржавые гвозди и дедушкин «жигуль» – во-первых, мы говорим о трушности, во-вторых, нам важен запах дремучей старины. Дальше важно созвать соседей из дома напротив пить туда «Аливарию». Согласна, до «Гиннесса» ей далеко. Ну и что с того, что все немцы как один хвалили белорусское пиво во время чемпионата мира по хоккею – мы-то знаем, что все белорусское плохо, у нас же есть мечта про Ирландию, Прагу и Баварию.

Хороший пример трепетного отношения к старине – это дистиллери Tullamore Dew в деревеньке Тулламор. Она была построена всего год назад и выглядит как новенькая, разве что не хрустит. Я бы с радостью сравнила это строение с Несвижским замком, который облагородили стеклопакетами, если бы не одно но: феноменальное чувство стиля, которому не изменяют ирландцы, даже если приходится делать фейк с закосом под старину. Рассматривая кабинет, созданный как реплика гостиной 19 века, я пришла к выводу, что смешной и нелепой смотрится лишь та реконструкция, над которой работают непрофессионалы. В Ирландии колхозники выращивают клубнику, они не занимаются архитектурой, искусством и реконструкцией, а потому все, что ты видишь вокруг, не ранит эстетических чувств.

Почему фанаты советского любят Ирландию

Пожалуй, Ирландия – единственная европейская страна, которая была одобрена советской пропагандой. Национальные движения в республиках СССР воспринимались как вспышки сепаратизма, но Ирландскую республиканскую армию любили братской любовью за борьбу с империализмом Великобритании. Ходит легенда, что контакты ИРА с ОГПУ начались еще в 1921 году, когда Ирландия подписала с Великобританией договор о независимости. После этого делегация сепаратистов даже посещала Москву, правда «советские товарищи первым делом спросили, скольких епископов повесили боевики и, узнав, что ни одного, разуверились в серьезности организации». В 70-е советские газеты писали о студентах, которые объявили голодовку и умерли в тюрьме в протест жесткого режима Маргарет Тэтчер. Они не были ни социалистами, ни коммунистами. Они были патриотами, которых СССР методично истреблял среди грузин и украинцев, но поскольку Ирландия была далеко за железным занавесом, происходящее в ней легко укладывалось в формулу борьбы пролетариев против империализма, «богатые-бедные», смерть за идею и способность ставить себя в ущерб интересам государства.

Сегодня в Ирландии проживает 173 тысячи русскоязычных эмигрантов. Это удивительные люди, которые не влияют ни на что в своих собственных странах и не имеют права голоса в Ирландии, а потому живут как страусы, засунув голову в песок детских воспоминаний. На сайте ireland.ru можно зависнуть надолго, читая актуальные для русскоязычного жителя Ирландии статьи. Например, сравнительный анализ цен на сигареты в Европе, заканчивающийся песней Клаудии Шульженко: «Давай, товарищ, закурим по одной». Они так и не встроились в мировой капитализм, но общая атмосфера гуманизма вокруг делает их пушистыми зайчиками, которым не интересно ничего, кроме того, как дешевле купить в Корке плед, пальто и сигареты. Русскоязычные люди до сих пор ставят Ирландию в пример по причине запрета на аборты, мол, хорошая страна, со скрепами. Вот что выпадает в google при попытке ввести «в Ирландии запрещено».

На деле, разводы в Ирландии легализовали в 1996 году, а законопроект, разрешающий прерывание беременности, был одобрен в 2013-м. Но даже самому ватному сердцу на экскурсии в Дублине по-прежнему спокойно: можно посетить церковь, выпить пива в пабе вместе с ирландскими пенсионерами, обсудив за барной стойкой факт того, что до 1978 года в стране было запрещено изготовление и продажа презервативов. Мир советского туриста будет крутиться в нужную сторону до тех пор, пока этот человек не увидит на улице Дублина парочки геев (в 2015 году в Ирландии были легализированы гей-браки). Во всем этом абсурде происходящего и заключается прошлое, запутанное и неявное время – белорусско-ирландский past perfect.

Вместо вывода

А сейчас я обобщу. Качественное отличие европейцев от нас в том, что они умеют улыбаться ближнему и любить родину. Все остальное есть и у нас: смотрите, мы даже Осмоловку с большего отстояли , у наших правнуков будет столетний бар «Грюнвальд» на Маркса, куда можно будет возить иностранцев. Прямо как в The Brazen Head, открытый в 1198 году в Дублине. Печально, но такова ирония мира: в Америке нет хипстеров, в Дублине есть модные бары, но они далеко от центра, а массовому европейскому и американскому обывателю продается простой беспафосный отдых. Когда разбивается миф, обычно бывает больно.

Поэтому мой совет: хватит мечтать об Ирландии в Минске. Если вы сейчас сидите в «Клевере» и думаете о том, что где-то там, после всех мытарств с визой, вам откроется «трушная» Ирландия – не откроется. Она сейчас у вас внутри.

И станет еще лучше, если вы оторвете зад от стула и придумаете, что вам сделать здесь и сейчас для вашей страны. Не гнобить неумех, уродующих то малое, что осталось нам от предков, а брать инициативу в свои руки.