Мне чуть более 40, все мои институтские друзья и друзья юности подросли. Часть людей, с заметно иной психологией ушли «в даль», а человек 5-7 осталось. Прибавим сюда еще бывших и нынешних коллег по бизнесу, а также партнеров «Бавин», вокруг меня группа людей из человек 30-ти. И эти люди не умеют жаловаться! У большинства из этих людей есть свой бизнес. Большой или маленький. Но даже если бизнес чужой, то уровень их ответственности высок. Вообще, ответственность для этих людей – ключевая черта. Эти люди скажут «сделаю» и сделают, что не является отличительной чертой для основного населения нашей родины. Я никогда не слышал ни от кого из них разговоров в духе: «Ой, нам урезали зарплату» или «Плохо стало, какой я бедный и несчастный». Они не жалуются вообще. Если мы с ними сядем выпить, можно услышать беседы в духе: «Херово стало с рынком» – «Угу, да херово». Но даже когда все очень плохо, они гребут, не останавливаясь, не отпускают весла и не бросают флаг. За них держится огромное количество людей. Если посчитать их самих, семьи, партнеров, сотрудников и подчиненных, я уверен, что мы насчитаем десяток-другой тысяч людей, которые зависят от этих мужчин. Риторики «мне должны» у них просто не существует, они сами являются той точкой, которая дает и требует, формируя ответственность.
В их семьях рождается много детей. Два ребенка на семью – вообще правило, никак не меньше статистически, а часто и больше: трое или четверо. У одного знакомого белорусского бизнесмена в семье пять девочек, и все от одной жены. Процент разводов среди этой группы менее 10%, при статистике по стране – за 50%. Мне на ум приходит только пару человек из тридцати. Понятно, что это не означает абсолютно счастливую семейную жизнь для всех оставшихся и отсутствие адюльтеров на стороне. Но наличие случайных приключений или более-менее постоянной истории никак не сказывается на желании уйти из семьи. Есть люди, которые женились в возрасте до 20 лет, а есть мужчины, женившиеся в 26 лет. И в том, и в другом случае мы говорим про несформированного до конца мужчину, который развивается уже вместе с женщиной, привязываясь к ней канатами, такими суровыми стяжками. Хотя в общей массе это совсем не юношеская первая любовь, а скорее, второй выбор. У человека были устойчивые отношения в институте, а как только учеба закончилась, появилось что-то следующее – положение сразу фиксируется. В голове этих людей отношение к семье незыблемо: есть жена как свой партнер и если есть любовница – это две разных вещи, не конкурирующие между собой. Тут можно рассуждать о том, какую роль при этом выполняет жена, но мы в данный момент говорим не о женщинах, хотя и здесь можем вывести общую линию: они точно не яркие лидеры и не чересчур самостоятельные. Они жены при мужиках.
Дом, привычки и стиль жизни
Люди из того круга, о котором я говорю, разные. Одни вполне могут любить простые вещи вроде сериала «ментовские войны» или очень простые голливудские фильмы – их эстетический и интеллектуальный уровень развития не обязательно очень высок. Это «крепкие хозяйственники» очень разного формата: большого бизнеса и маленького. В их жизненных ценностях часто присутствует еще и неосознанное православие. Пасха – это их праздник, а церковь – благое дело, кто-то даже может дать денег на строительство этой церкви.
Сколько таких мужчин во всей стране? Зарегистрированных предприятий и ИП в Беларуси около 400 тысяч. Но я не думаю, что каждый ИП-шник представляет из себя мужчину, готового брать на себя ответственность.
Класс этих людей скорее ограничивается примерно пятью-десятью тысячами на всю Беларусь. Я восхищаюсь их устойчивостью, потому что кроме всего прочего, у всех этих людей есть способность годами шаг за шагом делать одно и то же дело, не метаться. Рождается ассоциация с «кулаком», у которого изначально был хутор, кусок земли: невозможно сегодня не посеять, потому что осенью не будет урожая. Интересно, что в большинстве своем эти мужчины строят дома. Из всего круга людей, наверное, 90% являются домовладельцами. Несмотря на то, что с точки зрения доходов не все они миллионеры, и строят дворцы (хотя есть и такие), но стремление иметь хоть кусочек земли и строить на ней домик является отличительной чертой. Те, кто не построил дом, строят дачи. Лично я не могу представить себя владельцем дачи, возделывающим землю – мы с этим «досугом» друг другу не соответствуем.
Среди них нет алкоголиков. При всем том, что большинство дошедших до 40 с лишним лет могут крепко выпить в пятницу вечером, я знаю только одного человека, который в завязке больше 12 лет. Он, по пьяному делу, совершил захват заложника с ружьем в руках – ему показалось, что обидели его собаку. Когда он понял, что у его дома «менты в засаде», то, спасая себя, поклялся перед всеми богами, что никогда в жизни больше не выпьет. Остальные же не зависимы алкоголя, при всем том, что молодость у всех была разная, но похожая – я помню свой институт, первый курс, когда из 28 дней нахождения «на картошке» мы 21 день были пьяными.
Среди этого круга мужчин нет толстых. Конечно, если смотреть на их фотографии молодости, очевидно, что человек к сорока годам «раскрывается», и это заметно по щекам и лицу, но из откровенно толстых есть только один, а второй – на грани между состоянием слегка набравшего и состоянием откровенно уходящего в даль живота. Время «пузанов» ушло, и сейчас толстым может только чиновник, потому что человек, который занимается бизнесом, должен быть здоровым физически, то есть если не поджарым, то максимум - чуть крепеньким. Видимо, эта особенность связана с умением управлять собой. Если ты в стрессе, и у тебя есть потребность каждый день «зажирать» проблемы, то тебе и в бизнесе явно тоже не все вещи не удаются. Как ты можешь управлять другими людьми, раз ты не можешь управлять собой? Все взаимосвязано.
Нереволюционный тип личности
Есть, конечно, мысль о том, что такая роль – априори свойство успешного типа личности. Ее, кстати, пытается исполнять Александр Лукашенко. Что сформировало его таким? Я с ним лично не знаком, но, кажется, это связано с отсутствием в юности перед глазами крепкого мужского образа – ты должен все делать сам, просто не можешь ни на кого рассчитывать. Хотя это не обязательная часть. Я не знаю причины, почему из множества мальчишек, оказавшихся в схожей ситуации, только у единиц формируется такой характер. Здесь как у Стивена Хокинга: квантовая физика плохо сочетается со строением Вселенной. Я подозреваю, что чувство ответственности неизменно как талант, который либо есть, либо его нет. Ты можешь развить навык, например музыкальный, и стать хорошим лабухом в ресторане, зарабатывать деньги, играя чужие каверы на бас-гитаре, но ты не напишешь и не споешь «Let's Dance» как Дэвид Боуи. Возможно и эти мужики – просто талантливы в своей надежности. У меня есть также ощущение, что это качество вынесено из советских времен, когда мир был устойчив, и было понятно, что после 24-го съезда коммунистической партии будет 25-й, а каждый из нас – член одной большой машины, в которой лучше не дергаться. Представить себе инженера в СССР, который в 40 лет вдруг решил стать режиссером, было невозможно. Но все-таки вопрос: почему тогда не сказалось на всех? Скажем, я не могу читать комментарии на Tut.by, даже под серьезными материалами, потому что в девяти из десяти наблюдается абсолютно безответственная позиция. «Сам козел», поржать, и «нам все должны» – даже если это оппозиционная позиция, она все равно сконцентрировано на этом. С другой стороны, в любом обществе 80-85% населения представляет из себя аморфную массу, которые может проголосовать за ту или иную партию, но сама никогда себя не проявит. Они всегда будут зрителями, которые сидят перед телевизором, но никогда не станут участниками. Из оставшихся 15-20% есть всего 5% активных, способных на что-то влиять. У них воспиталось ощущение того, что страна – их страна. То, что пришел Лукашенко с плохим или хорошим правительством – случайность, которая рано или поздно изменится.
Когда ты сталкиваешься с чужой мыслью, что такая власть навсегда, это большая каменная глыба, которую надо либо поддерживать, либо оспаривать, ты понимаешь, что у тебя как-то сильно по-другому работает психика.
Наши парни точно за родину, но они не за революцию. Я думаю, что процент тех, кто может каким-то образом участвовать в активных действиях, всегда будет мизерным. Рассматривая историю Майдана, я был поражен тому, что кто-то продал «Бентли» (реально) и все деньги запихнул в формирование батальона, которым сам и рулил. На Майдане, у граждан, было ощущение того, что это «мы»: плебс на улице, студенты и бизнесмены, которые обеспечивают кордон из машин. Наши бизнесмены не пойдут на площадь, это не та сила, которая способна сделать революцию. Мы видим, что этот класс крепнет, что его унижают какие-то вещи вроде налога на тунеядцев, и бессмысленных «посадок» бизнесменов, но буржуазия, сделавшая революцию – не наш сценарий.
Почему этот слой не будет лидером изменений? Их политические взгляды отношения к делу не имеют, многие выступают за Россию и даже убеждены в том, что то, что произошло с Крымом, правильно. Другие поддерживают Лукашенко за то, что тот обеспечивает отсутствие турбулентности. Когда это станет актуальным, они будут голосовать за консервативную партию, которая скажет, что все будет тихо, спокойно, по-крестьянки идти потихонечку вверх. Если моя собственная психика предполагает необходимость резких движений, каких-то существенных системных изменений, то их партия будет «памяркоуная» в смысле стабильности и ответственности. Они достаточно обеспечены для того, чтобы кататься на лыжах в Австрии, но совсем не обязательно, что у них есть четкие представления о том, в какой стране они хотят жить. Для них гораздо важнее некая стабильность и понятность правил. С другой стороны, эти люди независимы от власти. Это не значит, что они на нее плюют! Они платят налоги и как-то взаимодействуют с государством. Их эмиграция вряд ли возможна, потому что они проросли здесь корнями и психикой. Уезжать им было бы очень трудно и больно. Здесь же васильки-березки, родная речь и «панорама» в 9 вечера, а также ровные дороги, отсутствие преступности и хороший интернет! Я абсолютно уверен в том, что приехав в любую страну, эти мужики могли бы начать все с нуля и через какое-то количество лет выйти на хороший уровень бизнеса, потому что они устроены так и по-другому не могут. За двадцать лет взрослой жизни у них сформировалась устойчивость к стрессам. Нет такого ужаса, который бы их обездвижил, приведя к панике и невозможности предпринимать действия.
Они сделали в Беларуси бизнес селф-мейд, добились всего сами своими ручками и ножками.
На моей практике, общий оборот их бизнеса может составлять от миллиона-полтора в год до выручки в миллионов 50 – это максимум и пик, и по сути крепкий серьезный бизнес, который уже представляет сам по себе часть белорусской экономики. Парадокс в том, что мы обещали как страна развивать госпредприятия, но именно их доля постепенно сокращается. Даже если в начале развития частных бизнесов имело значение какая-то привязка к государству (хотя это – редкость), что помогло собрать некое количество денег, то эти люди не спустили их на яхту, дом на море за пару миллионов, шлюх и Куршавель. Для того, чтобы воспользоваться возможностью, нужен мозг и усилия. И таких примеров много. Я не могу мерять чужие кошельки, я не знаю, что там внутри, но скорее всего, этот бизнес приносит им личный доход от 30 тысяч до до 1,5 млн в год.
Обществу нужны люди, на которых все держится как на тягловых лошадях. Ты должен приходить в определенное место и знать, что там ничего не изменится. Это создает жизненную устойчивость. Может быть, она не заметная и не яркая, и эти мужчины не будут на баррикадах и не станут писать статьи на kyky.org, но именно они создают правила игры для нас с вами: либо психически ненормальных и слишком ярких, либо слабых и зависимых, которые ничего не могут и не хотят менять. Именно такие люди создают систему, при которой все работает. Мы, как дети, никогда с ними не будем согласны, будем бесконечно спорить с их «памяркоунасцю» и стабильностью, выступая в роли подростков-бунтарей. Несмотря на то, что двадцать лет назад они были молодые, в свои 40 лет они уже такие родители, как будто это было заложено в них изначально. Я не верю, что кто-то из этих граждан мог бы сейчас попасть на завод, получать 2,5 млн рублей и сидеть на заднице. Это абсолютно невозможно, потому что в этом случае они перестанут чувствовать себя мужчинами, надежными для жены, детей и окружающих. Они непременно должны что-то делать. А когда есть они, остальным можно заниматься творчеством или революцией.
