Если бы я решила стать писателем, то не смогла бы прокормить свою семью. Одной заказной книги для российского издательства мне оказалось достаточно, чтобы понять, что быть писателем – это не значит издаваться большим тиражом, это вообще не значит издаваться. Потому что литература – это одно, а план издательства – совсем другое. Зато у меня появилось много мыслей, связанных с нелегкой долей литератора, и я хочу поделиться ими, хотя бы потому, что в писательской среде не принято жаловаться на издателей, принято скорее их обожествлять.
Для издателя автор без имени – существо бесправное по умолчанию. Об этом свидетельствуют стандартные формулировки договора, отсутствие аванса и задержка выплат скудных гоноров, если гонорар вообще предусмотрен. В договоре меня больше всего возмущает эксклюзивная лицензия, вынуждающая автора продавать (или даже дарить) свое произведение с потрохами, включая допечатки, право на переводы и экранизацию. Причем издательство норовит пользоваться всеми этими благами без выплаты какого-либо дополнительного вознаграждения автору, то есть в случае, если книга выстрелит и станет бестселлером, пожинать плоды будет издательство единолично.
Мне этот момент кажется несправедливым. Задумайтесь: если книга оказывается успешной, издательство выигрывает в любом случае, в том числе поделившись с автором хотя бы скромным процентом. Но зачем делиться, если можно не делиться – автор на крючке, он согласен на что угодно, лишь бы напечататься…
Издать книгу за свои деньги
Нет ничего более стыдного для уважающего себя писателя, чем издаваться за свои деньги. При мысли об этом автор сразу видит перед глазами картинку, где он стоит на паперти с протянутой рукой, в которой лежит книга, его книга, которую никто не хочет. Поэтому писатель готов на любые унизительные условия, лишь бы его книгу издали «по-настоящему». И отчасти это объяснимо – ведь издательство обладает главным – всем необходимым для распространения книг: торговые и рекламные площадки, рецензенты, площадки для презентаций, национальные и международные выставки и т.д. Даже литературные премии, как правило, имеют дело лишь с изданными произведениями.
Такой унылой роль простого автора делают несколько факторов – люди мало читают, еще меньше покупают книги, издательства вынуждены вести жесткий отбор «литературного сырья». Но самый главный и глубокий момент – это комплекс неполноценности самого автора, который отчасти объясним. Собственное произведение трудно как-то измерить и оценить. Единственной объективной оценкой качества литературного произведения может быть раскупленный тираж, когда читатель голосует рублем. Но дотянуться до читателя без издателя нельзя, и круг замыкается.
Может, дело в отсутствие таланта?
До какого-то момента я была уверена, что так происходит не со всеми писателями, а лишь с графоманами, которые норовят напечатать бесталанные плоды своего воспаленного сознания, на самом деле мало кому интересные. Я понимала, что не слишком уважают также начинающих писателей, имена которых не известны и издание произведений которых связано с большим коммерческим риском. Но несколько лет общаясь с литераторами и переводчиками, наблюдая за тем, как они, продираясь сквозь тернистые заросли неуверенности и комплексов, дрожащими от страха руками предлагают свои труды, часто довольно любопытные, а нередко – гениальные, я стала смотреть на эту ситуацию более глубоко.
Я заметила, что к писателю, у которого уже тысяча поклонников, например в ЖЖ, в издательстве может быть совершенно гнилое отношение.
Рукописи игнорируют, а, бывает, прямым текстом режут по живому, утверждая, что «произведение не достойно бумаги». Издатель уверяет, что ему постоянно нужны хорошие книги, но между строк можно прочесть, что автор, как личность, ему не нужен и не интересен. Несмотря на то, что теперь есть масса способов обнародовать свое произведение в обход «злых» издательств – появились различные сервисы и площадки для прямой связи между писателем и читателем – издательства продолжают успешно эксплуатировать писательский комплекс неполноценности и стоят на страже, давят своим авторитетом, наполняя рынки сбыта «коммерчески успешной» продукцией, а средства массовой информации – рекламой этой продукции.
Между читателем и писателем стоит грозная фигура издателя (так и хочется сказать «Создателя»). Именно он во многом решает за читателя, что ему читать и, соответственно, диктует писателю, о чем писать.
Я говорю сейчас не о тех книгах, которые автор пишет по наитию, не о большой литературе, где автору (какое счастье!) кроме музы, в принципе диктовать не может никто. Само пространство помогает таким книгам пробить тернистый путь к массовому читателю. Я говорю скорее о скромной литературе познавательного, обучающего или развлекательного характера. Такие книги составляют большую часть издательского портфеля.
Например, у какого-нибудь детского автора возникает сияющая идея, которая его самого захватывает – написать стихотворный английский словарь, путешествия юного бирманского монаха, руководство по медитации для детей или скаутский справочник маленького путешественника, и умозрительный читатель говорит: «Круто! Какая классная идея, я бы такую книгу купил!» Но издатель отрезает свое: «Нет, это все фигня, напиши-ка ты лучше увлекательный учебник по правилам дорожного движения. Вот это я издам!» И автор пишет ПДД, а скаутский карманный справочник он писать не будет, потому что писать в стол нет ни времени, ни желания. Реальный читатель даже не узнает никогда о том, какой книги его лишили и что подсунули вместо нее.
Стоит задуматься, не упускаем ли мы, как читатели, массу действительно хороших книг, которые в создавшейся ситуации никогда не будут написаны. Интересно, что будет, если читателя допустить в эту святая святых – этап замысла книги, чтобы он принимал участие в выборе книг, которые будут изданы?
Краудфандинг как выход из ситуации
А такая возможность у читателя есть, благодаря идее краудфандинга, когда на издание книги скидываются читатели, как бы покупая ее заранее. Однажды эта идея пришла в голову мне самой. Я достала из ящика стола рукопись моего мужа Кости Жукова под названием «Василиса в Бабылоне» , которую мы безуспешно отправляли в несколько российских детских издательств, и организовала предварительную продажу будущей книги. Мне удалось за два месяца продать 100 экземпляров и собрать 1000 долларов. Этой суммы как раз хватило на услуги типографии на печать 300 экземпляров. Редактировать, иллюстрировать и верстать книгу пришлось самим, зато распространив еще 200 экземпляров, мы получили за труды неплохой гонорар. В качестве дополнительного бонуса осуществилась мечта детства – я стала издателем, напечатав на первой странице название своего издательства "Алиса и Жук". Хотя это было больше для смеха.
Быть писателем сейчас может позволить себе не каждый. Для этого нужно иметь основной источник дохода, железные нервы и максимально низкий уровень честолюбия.
Обрати внимание, читатель, нравится ли тебе такой критерий отбора? Всем бы хотелось, чтобы доступ к типографскому станку дали книгам талантливых авторов, которые исполняют свой труд по велению сердца и могут иметь больше свободы в реализации своих идей.
А пока создание художественного произведения рассматривается издательствами как прихоть, болезненная страсть графомана, а отнюдь не как ежедневный труд за письменным столом. И это отношение издателю крайне выгодно. Потому что автору, очень сильно желающему быть изданным, можно вообще не платить. Он должен быть до конца дней благодарен уже за то, что его издают бесплатно.
