Язык статистики безжалостен и сух: сорок четыре страны мира не имеют выхода к морю и Беларусь — в числе таких стран. «Территория без моря» — это не столько занимательная логистическая задачка или суровый геополитический расклад, сколь удачный метафорический ключ к тайным вратам национального бессознательного.
Психологам хорошо известно: недоступность желаемого объекта всегда чем-нибудь компенсируется. Оптимистичные шлягеры «Без билета», эксплуатирующие тематику дальних экзотических путешествий (конкретно пластинка «Море»), — популярный компенсаторный механизм в условиях острой солнечной недостаточности и тотального безморья.
Естественно, белорусы массово компенсируют свое отсутствующее море чужими — как правило, Средиземным турецким или Красным египетским (продвинутые декаденты довольствуются сдержанным холодом Балтийского). Стесненные в финансах граждане и подозрительные к забугорью сермяжные патриоты выбирают Минское море — эту мелкую лужицу и сардоническую насмешку над самой идеей безграничного, беспокойного sea.
Верность чужим морям — маленькая, позволительная белорусская здрада в числе многих: зависть к русским зарплатам, восхищение украинской свободой, увлеченность вильнюсскими базарами, любовь к британской музыке.
Но отсутствие моря оказывается важным с точки зрения ментального здоровья населения
Море — уникальная точка пересборки человеческого Я, место, в котором каждый может склеить разбитые осколки собственного отражения, найти ответ на мощные кантианские вопросы — «что я могу знать?», «что я должен делать?» и «на что я могу надеяться?».
Море — крутой пылесос, заглатывающий тонны накопленного стресса; природный антагонист депрессии, «доктор твоего тела». Мультяшная куваевская Масяня — сложная питерская девушка с красным дипломом ипохондрика — неслучайно залечивала свои перманентные душевные раны, сидя на берегу Финского залива и заворожено приговаривая: «Море… у нас ведь есть настоящее море…».
Методично, волнообразно и шумно море сообщает человеку все, что он должен знать о себе, дает ему ответы на все волнующие вопросы (связь морских волн и внутреннего волнения символична). Именно поэтому в литературе и кино так популярна «кода моря» — завершение художественного повествования в морских декорациях (побережье или непосредственно водоем). Это последние кадры легендарной «La Dolce Vita», «Диллинджер мертв», «Бартон Финк», «Достучаться до небес» — ряд можно продолжать бесконечно вплоть до дебютных «Диалогов» Ирины Волковой, сценарную руку к которым приложил белорусский драматург Константин Стешик.
Иногда море становится судьбой и заменяет собой иные, ложные смыслы существования. Так герой гамсуновского «Голода» разрешает свой писательский кризис тем, что уходит служить юнгой на русский корабль.
Но белорус лишен моря — своего бесплатного психоаналитика и консультанта по всем жизненно важным вопросам. Вариантов ноль: озера и реки слишком мелки для белорусских слез, густые леса не разрешают проблемы, а скорее запутывают их; болота пригодны только для самоубийц, горы редки и не страшны даже клиническим акрофобам.
Понять белоруса — значит, увидеть в его глазах не извечное желание перемен и цоевское «рождение огня», а простую человеческую мольбу о море.
