В Барселоне нужно делать то, чего обычно не делают иностранцы: внимательно смотреть выше головы. На всех столбах, где у нас реклама, висит расписание ивентов недели. Так мне попался постер «080 Barcelona Fashion». Я написал на сайт и заполнил форму для прессы, а утром пришел ответ: «Вам отказано в аккредитации». Ничего себе! Да я практически живу в вашем районе уже месяц! На второй день показов пришел к ним в 11 часов утра. Перед входом — очередь человек в пятьсот. Вешаю фотоаппарат на шею и подхожу ближе: «Здравствуйте, нужно выяснить, почему мне отказали в аккредитации». Они говорят: «У нас просто пригласительные карточки закончились месяц тому назад. Но, если бы вы были CNN или Vogue, мы бы, конечно, вас аккредитовали». Возвращаюсь домой, пишу письмо, начинающееся со слов: «Учитывая большую важность каталонско-белорусской дружбы…» Через час получаю письмо о том, что я аккредитован, и нужно прийти и забрать карточку. Это была хорошая карточка, потому что буква «P» теперь позволяла мне не стоять в очереди и перемещаться везде просто как vip.
Мероприятие проходило на рынке Эль Борн. Раньше, веке в 19-м, в Барселоне было несколько рынков, и Эль Борн — самый лузерский из всех, потому что он проработал всего лет 40, быстро банкротировал, и в начале 20-го века его закрыли. Дальше произошло то, что обычно происходит в Барселоне. Рынок сто лет стоял в центре города, гигантский, по размерам чуть меньше нашей Комаровки — пока не выделили пятьдесят человек рабочих, которые в течение 10-ти лет вскрывали там пол. Они обнаружили нечто, что могло быть римскими развалинами. В итоге теперь рынок представляет собой красивое сооружение. Посредине ступить нельзя — там реально развалины, а по периметру построен подиум. Вот там и ходили модели. А в раскопки можно было спускаться с экскурсией.
Я присутствовал на показах в третий, четвертый и пятый день. Каждую коллекцию показывают по полчаса, разрыв между показами — полтора, то есть в день получалось шесть-семь показов. И вечером все завершалось тусовкой. В чем успех модного показа? Модели должны быть одеты так, чтобы мужчины хотели купить девушкам эти платья. Это не значит, что платья должны быть открытые. Как только перед тобой начинают идти девушки, в которых лично ты видишь секс, нужен второй компонент — большое количество ассортиментных единиц. И третье — саундтрек, который должен всех возбуждать. Из сильных показов я видел YERSE — бренд, который у нас никто не знает. Девушек было неимоверное количество, и все на них было — секс. Поэтому аплодисменты в конце напоминали атомный взрыв.
Хотя интересно: после лажи тоже хлопают очень радостно. Но ты сидишь и не понимаешь, что они с этой коллекцией сделают и кому ее можно продать (это не к YERSE, а к другим менее сильным показам относится). На некоторых фотографиях у меня есть девушки в черных платьях из искусственной ткани с большим количеством химии. Силуэт разбит белыми патернами, которые сползают то на сумку, то на платье — в принципе, получается нормальная такая «Свитязянка» или «Калинка» - то есть абсолютно государственные белорусы могли бы такую коллекцию сделать. На показах есть выделенная зона с табличками special guest и именами важных редакторов вроде Сюзи Менкес из Vogue. И разница только в том, что к нам Сюзи Менкес на показ «Свитязянки» не приедет.
Но я сразу про Айплатова думал: если бы сюда Ивана, была бы бомба. Одна сложность: в неделе моды должны участвовать каталонцы, поэтому она и называется «080 Barcelona Fashion».
Нужно пояснить структуру текстильного рынка Испании. Есть такой холдинг Inditex Group, объединяющий сотни компаний, самая крупная текстильная компания в мире. Это торговые марки Zara, Massimo Dutti, Bershka, Oysho, Pull and Bear, Stradivarius, Uterqüe и прочие. Штаб-квартира «Индитекс» находится в городе Артейхо на севере Испании, в Галисии. Владеет «Индитексом» пожилой человек миллиардер Ортега Гаона. По рассказам местных, он работает в центре Inditex на третьем этаже, где ему построили супер ванную, но он все равно спускается в общественный туалет вместе с рабочими. Носит один пиджак и ходит всегда в один и тот же кафетерий в городе — его обожают все. Артейхо — маленький город, но этот миллиардер сказал, что здесь должно быть двести магазинов «Зара». Это количество никогда не уменьшится: ты просто выходишь из одной «Зары» и заходишь в другую «Зару». Интересно, что ассортимент «Зары» во всех магазинах Испании одинаковый: и на севере Испании в Галисии, одной из самых холодных точек страны, и на острове Тенерифе, где в январе +26, будут висеть дубленки с мехом и шарфы. И весь ассортимент сменяется каждый шестой день, то есть через неделю уже все вещи висят новые. В Каталонии и Барселоне национальной гордостью считается не «Зара», а бренды Mango и Desigual — именно каталонские компании.
Чтобы попасть на показы «Дизигуаль», мне нужна была вторая аккредитация со словом «by invitation». У меня ее, конечно, не было. Как мне объяснили, есть два пути: найти девушку, которая работает на «Дизигуаль» и переспать с ней. Второй путь — написать «Дизигуаль» письмо о том, что у нас в Минске нет ни одного их магазина, и мне важно рассказать об этом на KYKY. «Дизигуаль» интересен тем, что он сносит крышу всем, даже мужчинам. В отличие от «Зары» и всех остальных испанских брендов они дают взрыв цвета. По легенде, у основателя бренда, швейцарца Томаса Мейера, в 80-е в Барселоне был second hand shop. Туда порой приносили разорванные вещи. Он просто отрезал от одной вещи кусок и пришивал к другой. Так появились вот эти цветные куски. Теперь это — секс, если мы говорили про марку.
В чем прелесть «Дизигуаль»? «Зара» может выпускать одежду в черно-белых тонах, но как только она залазит в цвет, все говорят: «Ага, вы украли у «Дизигуаль». Но если «Дизигуаль» выпустит черное, критики скажут, что они просто приглушили тон коллекции. То есть они сделали уникальное торговое предложение на рынке.
Штаб-квартира «Дизигуаль» находится в Барселоне около моря. Там работают дизайнеры, которые собирают графические части проекта. Они сидят за зеленым стеклом метрах в 40 возле моря, и экраны их компьютеров повернуты к тебе. То есть ты пришел — тебе видно, что они делают. Это не специально сделано, потому что все равно стекла зеленые и с улицы не видно, но просто странно: с учетом существующих проблем с промышленным шпионажем дизайнеров обычно прячут, а тут ты стоишь у моря и смотришь, что у них на экране. Вообще, барселонки зимой при такой сильной текстильной промышленности в стране одеваются во все серое и черное. Летом, конечно, поярче, но меня удивила именно чернота зимой. В Швеции, например, народ зимой почему-то одевается как цыплята: синие, желтые, оранжевые, красные куртки. В Барселоне все черное, никто из девушек не носит юбок, платьев и каблуков. Сама Барселона очень яркая, реально — один из самых ярких по моде городов. Я бы сказал vibrant, то есть вибрирующий город — встретишь все, что хочешь. В том числе и на барселонках. И все твои знакомые девушки работают или на «Дизигуаль», или в Inditex, или в «Манго» — у кого ни спросишь.
Особенностью недели моды в Барселоне была идеальная организация: ты просто выбираешь хотспот и начинаешь фотографировать. Пресс-центр находится в соседнем здании, там висит телевизор, где идет прямая трансляция, и в паузах между показами там повторяют уже отработанные записи. То есть если ты не хочешь идти в зал, можешь строчить оттуда репортажи: «Только что прошла модель в синем платье». А если ты заходишь внутрь, то выбираешь ту точку, где тебе никто не мешает. Я первый раз оказался в позиции Антона Мотолько: то есть на хотспоте, а девушки идут прямо на меня. Конечно, это выгодно. Модели не смотрят налево-направо, они смотрят только тебе в камеру, и ты понимаешь: «Ну, давай, детка, иди». Конечно, я был не один — там еще пятьдесят фотографов за спиной.
Стоя там на хотспоте, я вспомнил, как был в Мексике и случайно попал в школу моделей, где девушек тренировал гей. Он им показывал, как нужно подходить к хотспоту. Гей их учил обязательно заваливаться назад на секунду, потому что тогда точкой в кадре становятся длинные ноги. Модели в Барселоне фиксировали себя точно так же.
Самые интересные лица были у двух девушек. Я их запомнил, потому что девушки повторялись, и уже прилетев сюда, увидел, как на Фейсбуке выложили Таню, у которой в профайле написано «Школа Нагорного». Я проверил: «Барселона 080» — ее фотка. Но самая красивая девушка вообще не была моделью. Она стояла на входе в помещение и расфасовывала людей, глядя им внимательно в район груди на бейджи. Светлые волосы, хорошая улыбка и какое-то очень правильное лицо — одна из организаторов. Я подошел к ней на второй день вечером и говорю по-английски: «Скажите, а вы из Барселоны?» Она говорит: «Нет». Я уже хотел спросить: «Из Орши?» И тут она отвечает: «Я из Литвы». Я сразу начал думать, что можно сказать хорошего девушке по-литовски, но в голову пришло только Iki veta, но это не подходило, потому что означает «сесть!» — это лексика собаководов. Отдельно в зале сидели целыми рядами байеры с именными табличками, названиями компаний, их встречали особенно радостно. Как только показ заканчивался, к ним сразу подходили авторы коллекции. Я фотографировал, потому что там была куча интересных персонажей: геев, странно одетых девушек и фриков.
В целом, сами просмотры произвели двоякое впечатление. С одной стороны, все супер. А с другой — я убедился, что белорусы, оказывается, делают сильные коллекции. Бери любой белорусский fashion brand, ставь туда, говори, что это каталонцы — будет вау! Только нужно сделать ассортиментное количество единиц: не 12, а, скажем, 48. И это был странный урок. То ли емкость рынка слишком высока, то ли уровень прочих дизайнеров снижается при наличии «Зары», «Манго» — брендов, которые выпускают одежду сотнями моделей в неделю?
Но мы тут в Беларуси стонем, что наши модельеры на Belorussian Fashion Week показали какую-то фигню. Сидя там в последний день показов в Барселоне, мне хотелось сказать белорусам: «Слушайте, везите сюда!»