Виктор Мартинович

Учился на журфаке БГУ, сейчас пишет романы, читает лекции и путешествует. В студенчестве Виктор хотел стать писателем и был популярным среди девушек.

«Мое образование началось с журфака БГУ, куда я поступил, так как отец заверил меня, что для того, чтобы стать писателем, нужно учиться на журналиста. Журфак очень быстро привил ощущение собственной интеллектуальной ущербности – то самое ощущение, которое впоследствии заставляло постоянно двигаться вперед, поступать в аспирантуру, защищаться в ЕС, начинать чтение курсов на английском и тому подобное. Кажется, в этом его единственная заслуга, а также в том, что я начал там работу над витебской темой – той самой, которая легла в основу PhD, защищенной уже в Вильнюсе. От журфака осталось несколько мимолетных как сон воспоминаний: вот я на попойке с друзьями в общаге, вот девочка,которая уводит меня целовать ее на коридор, вот подоконник, где мы все это делаем, вот бородатый мужчина восточной наружности, который в третьем часу ночи заходит в нашу комнату и оказывается женихом этой самой девочки, вот он сверлит меня глазами, каким-то образом чувствуя сразу все, вот он, пугая меня, садится рядом, достает латунную флейту и начинает наигрывать сложный мотив, и я не знаю, убьет он меня после этого, или не убьет, и вполне серьезно допускаю: убьет. Я, возможно, убил бы, любовь – в принципе единственная вещь, за которую можно убивать. Попойка при этом продолжается, девочка сидит через стол от меня, но мы трое все прекрасно понимаем и чувствуем.

Потом я много где учился, преодолевая ощущение собственной интеллектуальной ущербности, имплантированное журфаком, последней «учебой» можно назвать Венский институт гуманитарных наук, где я проболтался эту зиму.

ЕГУ привил мне интеллектуальный цинизм, Академия искусств Вильнюса сообщила ощущение той стены, что отделяет вообще любого литовца от любого белоруса, с нашими культурными героями (некий Шагал) от их культурных героев. Затем были еще поездки, которые в конечном итоге и сформировали того меня, который сейчас рассказывает о студенчестве: книги, прочитанные в поездках, люди, встреченные в поездках, случайные попутчицы, автостоп, адреналин. То, как меня однажды чуть не взяли в заложники, чуть не съели. Пожалуй, вот эта школа жизни и есть самое важное и главное мое образование. Слово «эксплицитность» можно посмотреть в Гугле, а вот в какую сторону бежать когда по тебе стреляют - вопрос исключительно опыта».

Адам Глобус

Закончил театрально-художественный институт. Сейчас – известный писатель, провокативный художник. Учился в годы существования СССР, когда не было платной формы обучения: ты либо поступил, либо – нет. Адам – поступил.

«У музеі беларускай акадэміі мастацтваў мусіць быць Чорны стэнд з трыма экспанатамі. Маладых людзей, што намерыліся паступаць на мастацкі факультэт акадэміі трэба абавязкова падводзіць да гэтага стэнда і паказваць экспанаты... Малаток Пушкіна. Той самы, якім студэнт Пушкін разбіў вітраж «Дзева Марыя». Яму загадалі знічтожыць дыпломны праект свайго папярэдніка. Пушкін знішчыў. Ён яшчэ і выхваляўся тым, што біў і рэзаў на кавалкі шкло з таго шматколернага вітража. Такімі малаткамі разбіваюцца і знішчаюцца працы тых студэнтаў, што праяўляюць волю і ствараюць мастацтва насуперак парадам і загадам выкладчыкаў. Усё, што не падабаецца выкладчыкам – знічтажалася, знічтажаецца і будзе знічтажаецца... Сякера Еўтуха. Тая самая сякера, якой студэнт Еўтух адсёк сабе пальцы на левай руцэ.

Ён паклаў руку на калодку і намерыўся зрабіць якасны скачок у творчасці. Ён думаў, адсякаючы пальцы, што пазбавіцца не толькі пальцаў, але і ўсяго старога ды малапатрэбнага. Еўтух праг абнаўлення. Ён закапаў на гародзе свае старыя палотны разам з адсечанымі пальцамі. Кубістычная збіўка, зробленая цяжкай сякерай на дубовай калодцы, не спрацавала. Еўтух не здолеў зрабіць якаснага скачка. Ён захварэў і ледзь-ледзь дайшоў да атрымання дыплома... Вяроўка Дзялендзіка. Тая вяроўка, на якой студэнт Валянцін Дзялендзік павесіўся ў майстэрні. Яго праніжалі мярзотнымі заўвагамі і абражалі кескімі адзнакамі. Яго загналі ў кут, растапталі і давялі за самазабойства... Вяроўка, сякера, малаток на Чорным стэндзе – тры жудасныя сімвалы нашай беларускаай акадэміі мастацтваў. Той, хто вырашыў прайсці праз яе, павінен пра іх ведаць, абавязкова».

Никола Карпенко

Учился на филфаке БГУ, после преподавал на кафедре. Сегодня возглавляет представительство международной компании и в свободное время дегустирует меню минских ресторанов. Никола поступил на бюджет. Уверен, что высшее образование в жизни помогает, ему точно помогло.

«Пять лет учебы и последующие два года работы на кафедре – это и есть одна веселая история. Для того, чтобы все вспомнить, нужны пару бутылок вина и полноценный вечер воспоминаний с однокурсниками. Один мой знакомый, латинист по образованию, по профессии: КВС боинга 747, как-то процитировал своего преподавателя «Самые лучшие инженеры получаются из латинистов». И не только инженеры: знания, полученные мной в университете, полезны. Они помогают мне в общении с различным кругом людей, в том числе и в сфере бизнеса».

Денис Блищ

Закончил факультет журналистики БГУ, работал главным редактором Onliner и Holiday.by. Поступал в 1999 году. К слову, его одногруппницей была директор KYKY.ORG Саша Романова, которая пришла на вступительный экзамен на журфаке в гимнастерке и с феничками от запястья до локтя.

«Историй было много всяких, но особенно мне запомнилась одна, случившаяся на третьем курсе. Я долго не мог сдать философию у строгой женщины и, в конце концов, был близок к отчислению, когда внезапно мне сообщили, что в ведомости стоит «зачтено». Выяснилось, что строгая женщина попросту перепутала меня с однокурсником Сашей Ященко: мы оба были пухлые и длинноволосые. Философица, прознав о своей ошибке, сказала мне: «Ну что, Блищ, встретимся в следующем семестре на экзамене». Фраза эта обещала многое. Экзамен я сдал с третьего захода. Как сейчас помню, вытянул билет про базис и надстройку Маркса, в этом всем разбирался тогда неплохо и на свой положительный балл заработал. Помощь того однокурсника не забуду никогда, спасибо еще раз!»

Александр Tarantino Жданович

Отучился пять курсов мединститута и стал фотографом. Одним из лучших минских концертных и лайф фотографов. В студенчестве Александр принимал роды в машине скорой помощи, но в итоге понял, что медицина не для него. Сейчас живёт в Америке.

«До того, как стать фотографом, я десять лет учился на врача. Окончил Гродненское медучилище и отучился 5 курсов в мединституте. Все изменил случай. Я завалил первый экзамен и понял: в моей жизни нет места для медицины. Тем более, уже тогда я был заметным концертным фотографом, и впереди у меня планировалась череда поездок на международные музыкальные фестивали. Я уволился из скорой, завалил оставшиеся экзамены и не закончил пятый курс меда. Тем не менее, пять лет я отработал врачом Скорой помощи. Работал, в основном, по ночам. Полуспящим приезжал на визиты, и просыпался уже тот в момент, когда нужно было колоть укол. Именно на скорой со мной происходили самые удивительные истории студенчества. В работе сотрудника Скорой помощи самое неприятное – оказаться в конце смены с трупом в машине. Самое захватывающее – принять мгновенные роды, в той же машине. И то, и то мне выдалось пережить. Труп в машине – это долгие бюрократические проволочки, куда его пристроить. Приходит вызов «человек лежит», что зачастую означает алкоголика, валяющегося на земле. К слову, это большая проблема, потому что, когда приходит время помочь человеку, которому действительно плохо, к нему относятся, как к пьяному. Приезжаем: там особо буйно лежащий, пьяный, руками машет, матом ругается… Едем в машине, мужик бузит, а мой напарник заполняет рядом с ним бумажки и говорит, мол, мы не милиция.

Раз говорит, потом еще раз чуть громче, и на третий раз серьезно так прикрикнул: «Мы – не милиция, сможем и труп списать». «Больной» тут же притих и сел смирно.

А роды в машине – это незабываемый опыт в моей практике. Обычно, это самый простой вызов: ты приезжаешь, записываешь данные, доставляешь роженицу в роддом. Но в том случае люди очень поздно позвонили. Я приехал, все записал, но уже в дверях квартиры роженица призналась, что чувствует, что головка ребенка уже выходит. Муж взял ее на руки, донес до машины, мы тронулись с места и тут женщина стала говорить, что уже, похоже, родила. Уложили ее, и сняли штаны вместе с ребенком. Я от шока забыл, что и как нужно делать, где лежит набор для принятия родов… Водитель заметно ускорился. Нас встречал такой же ошалелый полусонный акушер. И женщина и ребенок остались здоровы. По бумагам, правда, записали, что роды были приняты в роддоме».

Саша Варламов

Известный белорусский модельер, заканчивал минский Институт культуры. Изначально не хотел говорить о своем студенчестве, он уверен, что Институт Культуры тех лет был в разы качественнее и полезнее, чем в нынешнее время.

«Я поступал в 1981 году. Тогда институт только пять лет, как открылся. Ректорат и преподаватели были очень сильными. Можно сказать, что туда перешли одни из лучших учителей Минска. Помню по именам всех, кто меня учил. Очень много знаний давали. В то время, если ты заканчивал минский Институт культуры, мог легко поступить и учиться в ГИТИСе (Москва). Так было вплоть до перестройки. А потом все преподаватели рассыпались кто куда – платить стали копейки. Мне сегодня даже не хочется думать о том, что там сейчас твориться. Все видно и со стороны, если присмотреться к тому, что происходит в культуре и в искусстве страны. А ведь это все результат поступков теперешних выпускников, которые и во всех театрах и на ТВ. Один год я преподавал даже там, в конце девяностых. Почасовиком был. Но, больше года не выдержал. Студенты просто стоят в очереди за дипломами. И никто их из этой очереди не вышибет и не подвинет. Не принято у нас отчислять за профнепригодность. А почему? Это страшная тайна?»

Сергей Нагорный

Закончил Институт современных знаний им. А.М.Широкова, сейчас возглавляет модельное агентство. Сергей питал любовь к своей учебе и активно участвовал в студенческой самодеятельности.

«Институт Широкова был первым коммерческим ВУЗом в Беларуси с великолепным составом преподавателей: известные кинорежиссеры, специалисты по галерейному искусству, музыке и концертной деятельности, театру, телевидению, издательской деятельности. Учиться было очень интересно. Мы участвовали в подготовке спектаклей, выставок, концертов, у нас, студентов, были даже временные пропуска на телевидение. Из запомнившихся историй: наш преподаватель, Вячеслав Ракицкий (Театральный критик, журналист – прим. ред.), как-то сказал одному нашему парню-блондину, что из-за плохого посещения лекций по «Истории мирового театра», он сдаст экзамен только если станет брюнетом, то есть никогда. И вот в день экзамена, студент кроме того, что выучил предмет, еще и перекрасил волосы и даже брови. Ну а ваш покорный слуга, тогда еще студент-выпускник, так волновался на защите диплома, что перепутал «дамоклов меч» с домкратом и сказал комиссии: «Налоговое бремя повисло как домкратов меч над молодыми предпринимателями нашей страны…», после чего все слушатели сползли от смеха под столы. Но на крепкую четверку я защитился, а через пару дней в ГАИ еще и вождение сдал».

Анна Трубачева

Не закончила журфак БГУ и создала журналистское агентство «Таранціны і сыны». Сейчас живёт в Америке. Уже во время учебы Анна много работала по профессии, но на экзамене не смогла ответить, что такое лид.

«Родители лет десять упрашивали меня доучиться, и всякий раз, когда я напоминала им, что была отчислена с журфака БГУ без права восстановления, они вздыхали и говорили что-то про «сделать» корочки о высшем образовании. Впрочем, наблюдая последние годы за моей профессиональной деятельностью, они стали ослабевать хватку вопросов о дипломе, а после того, как меня пригласили на журфак прочитать лекцию о журналистских техниках, закрыли этот гештальт вовсе – в моем случае высшее образование вряд ли бы добавило каких-то больших возможностей для меня. Училась я неважнецки. Вернее, первый год работала на зачетку, как принято говорить, но выплывала не за счет выученных тем, а начитанности. Так, на вопрос экзаменационного билета о влиянии СМИ вместо теории я рассказывала о радиопостановке «Войны миров» Г. Уэллса, реалистичность которой вызвала панику и бегство населения Лондона из города. Преподаватель был восхищен креативностью и глубиной понимания темы, а я спешила в редакцию, где уже работала штатно и писала по две полосы в неделю. На втором и третьем курсе учеба волновала меня еще меньше: реальные знания и практику своей профессии я получала в ежедневных редакционных заданиях, в работе над большими репортажами – меня тогда очень увлекала социальная журналистика. Но экзамены приходилось как-то сдавать и иногда я, как любой нерадивый студен, попадала в дурацкие ситуации. Мои одногруппники до сих пор вспоминают мне мой «личный индивидуальный дневник» – да, это очень потешный случай, и хорошо, что он выпал на экзамен у замечательной Татьяны Орловой, и она, кажется, не сильно тогда расстроилась. Дело было так: я прилетела с работы, чтобы сдать что-то про журналистское мастерство. Вытягиваю билет: «лид, его типы и виды». Что такое лид, фиг пойми (в то время я этот «лид» каждый день писала, не зная, что он называется именно так), мысли были только о том, как бы это скорее разобраться с экзаменом и на интервью успеть.

Я поворачиваюсь назад, там – Вова Ждан, спрашиваю у него про ЛИД. Он мне говорит, что это «Личный индивидуальный дневник». Ну мало ли какой хрени в журналистском мастерстве надо по дисциплине.

Не смутила и тавтология. Тут же накидала типы и виды этого дневника и пошла сдавать билет. Сажусь: «Личный индивидуальный дневник просто необходим журналисту, потому что бла-бла». Народ сзади лежит, Орлова удивленно смотрит на меня… После она отправила меня в библиотеку взять учебник и узнать, что же такое ЛИД. Четвертый и пятый курс прошли без меня. Сразу по «успешному» окончанию третьего курса я уехала на пять лет в Америку, где и узнала о своем отчислении. Если честно, я не сильно переживала, не горюю и сегодня без диплома: мое мастерство, моя профессия и мои прекрасные друзья, которых я встретила на журфаке, до сих пор со мной».

Юрий Зиссер

Учился на бюджете во Львовском политехническом, после чего стал основателем TUT.BY. Юрий был прилежным учеником, шел на красный диплом, но знания научного коммунизма его подвели.

«В моем студенчестве все было не так просто. Я начинал учиться во Львовском политехническом на прикладной математике, потом пошел работать и перевелся в Питер на биомедицинскую кибернетику. Учился я хорошо, чуть красный диплом не получил, но помешала четверка по научному коммунизму. Вспомнить из процесса обучения нечего. Разве что Эрмитаж, потрясающие музыкальные концерты классической и джазовой музыки, питерские дворы и белые ночи. Еще во Львове год и три месяца я работал почтальоном по доставке телеграмм, потом ночным сторожем устроился. Ну а после Питера работал в НИИ онкологии в Боровлянах, занимался разработкой программного обеспечения для научных исследований. С тех пор медицинской кибернетикой я не занимался. Хотя медицинские знания в жизни помогают. Скажем, тяжелый инфаркт по кардиограмме поставить могу. В 2000-2004 я сам преподавал «Менеджмент и маркетинг» студентам БГУИР. Был на пятом курсе самым популярным преподавателем: ко мне человек шесть из 50 ходили на все занятия, к другим преподавателям не ходили вовсе, за что меня даже упомянули в университетской газете как одного из лучших учителей. Прекратил преподавать, потому что это занятие отнимало день в неделю, а зарплата в 21 000 тысячу рублей, даже тогда было ничтожно мала».