Альбом ТЛБ призван проявлять скрытое. То, что нас окружает, чеканится в афоризм. Но черно-белого ощущения не возникает.

1. Тук-тук

Рассказ о том, как масс медиа трансформируют сознание. О том, что что-то важное уходит в нишевую область, в сообщества Вконтакте, которые уже подменяют реальные отношения («в контакте мы разведены на расстояние плюнутой друг в друга слюны»). О том, как формирование упрощенной картины мира приводит к тотальной паранойе («На тебя стучит даже сердца стук»). Ты можешь самое важное сказать только себе самому, растворяясь в многоголосице соцсетей. Только тотальный выход из всемирной паутины, по сути равнозначный смерти («...горла и сердца швы расшить...»), дает шанс остаться собой.

2. Про пацанов

Символический ответ соотечесвеннику True Litwin Beat Максу Коржу. Пацаны при этом понимаются чрезвычайно широко. Начиная с борзоватых сэйлз-менеджеров до пост-фрейдистов от арт-критики. Высмеивается ориентация не просто на усредненный, а на нижеплинтусный уровень аудитории. Строго говоря, в современном социуме гопник, персонаж, который может растусовать «по понятиям», – это наиболее востребованный типаж в непрозрачной для конечного потребителя гуманитарной сфере. Причем это появилось не вчера и даже не позавчера. А с того момента, как искусство и литература встали на коммерческие рельсы.

3. Топ голых поп

Потенциально хитовый трек, благодаря заводному припеву и наиболее щедрому упоминанию массовиков-затейников на квадратный сантиметр текста. Трек, где достается и соотечественникам TLB – популярным в России Борису Моисееву («Моисеев – лидер декоративных геев») и Максу Коржу («...напишет пару хитков для таких же декоративных пацанков»), («Мне плевать на любое пацанство или гейство»). Отдельно упомянуты Стас Михайлов и Сергей Шнуров – любопытно, что музыканты упомянуты как звенья одной цепи. Стоит отметить спецприглашенную зубодробилку от Misha Matza.

4. Москва

Передаются импрессионистические образы – слепки мироощущения юношей-беларусов, с горькой иронией прозревающих по сути, что им в многомиллионнике делать особо нечего – «просто становимся старше, оставаясь на месте». Москва – центр вселенной каждого уважающего себя гопника в пост-совке. Он совсем недалекий. Как муха или мотылек летит на свет Сатурна-Москвы, пожирающей своих неразумных детей.

5. Брутто

Читка вспарывает классические черно-белые расстановки. Иронически обыгрывается «закулисная правда» о технологиях успеха, которые сегодня повсеместно транслируются и адресованы молодым. Их как будто специально загоняют в условно обострённую ловушку анархо-протеста. Выискиваются обобщенные пугала, призванные быть объектом «неформальной» ненависти. Те, кто в этом заинтересован, временами, сами того не осознавая, подчиняют наше мышление выстроенным социальным шаблонам. Есть зло – Познер, Собчак и т.д., есть ретрансляторы с условным символическим капиталом – Соловьев, Доренко. Роли в этом душном, не оставляющем зазора для минимального воображения мире, распределены. Выдавливая тебя как личность в такой же условный и, по сути, развлекательный, анархо-протест.

6. Дружба

Всегда есть простой рецепт – чтобы быть успешным, необходимо забыть свою прямую речь, потому что если раньше ты мог просто занимаясь чем-то странным, найти тех нескольких, которые тебя поймут, то сегодня, если ты не встраиваешься в тематическую нишу, ты просто уходишь из общественных локаторов. Поэтому можно паразитировать на подростковой суицидальности («пока на горло или на руку не наложил жгут, строки не жгут»). А лучше – просто отказаться от себя и хорошо заработать («...художнику платят за эпичность, которая торгашей превращает в личность»).

Помимо подчеркнуто пафосного одиночества художника, можно проследить и другую мысль – разъединяющую роль новостных френдлент. Оставляя лишь дым сожженных мостов. Потому что, мягко говоря, не сближают истерично тлеющие споры об Украине, Сирии и т.д. Саркастичная гримаса, проступающая в наглом сэмпле ливерпульской четверки делает экзистенциальную пропасть бездонной.

7. Беларусь

Всем известная пресловутая толерантность, которая оборачивается безынициативностью, причем прибитой не только снаружи («...а пока возьми маленькую конфетку...»), но и изнутри («легче всего оставаться собой, когда ты никто...»). Ситуация, когда внутренняя инициатива является скорее исключением, чем правилом, оставшееся от советского союза безапелляционное упование, что тебя кто-то оценит и поймет. При этом полная внутренняя неподъемность. Вопрос («...не знаю, как мне тут с вами быть, как же вас тут расшевелить...») остается без ответа. В ответ только слышится многократное «Это Беларусь, детка». И всё.

8. Танцы

Текст про последовательное вышелушивание по пути к успеху. Чтобы превратиться в прекрасный, максимально удовлетворяющий общественным ожиданиям ноль («...когда ты светишься пустотой, ты становишься знаменит...»). Занимайте самые топовые, то есть самые общие места. Только полностью выпотрошенные в борьбе достойны пантеона. Завершается символическим прощанием на трех языках. Прощанием автора, по сути, с самим собой. С полным размениванием себя в надежде на сиюминутный успех, конечно, с внутренней надеждой покорить этот мир («...я буду продаваться по любви...»).