На протяжении всей истории у людей всегда была какая-то религия, которая придавала смысл жизни. Важна была некая последовательность, аксиома, направление, педагогика. В 21-ом веке нет какого-то одного направления. Сегодня нет единой религии, и дверь для самовыражения открыта. Более того, у нас есть все инструменты для этого. Первый раз в истории у человека есть такие возможности.
В работе меня ведут эмоции. Это означает, что я не привязываюсь к правилам. Наоборот, я стараюсь их разрушить. Я отказываюсь от традиционной линии. Когда я проектирую, я думаю, в первую очередь, о людях, которые будут пользоваться этим продуктом. О чем они думают, чем они живут. Это очень простая идея. Но когда вы являетесь молодым дизайнером, вам всегда хочется угнаться за лидерами.
Дизайнеры - это зеркало, которое отражает существующие тенденции. Вам нужно понимать, что происходить в сегодняшнем мире. Если кто-нибудь подойдет ко мне и скажет, что хочет сделать дизайн нового ресторана в стиле Belle Époque, то это означает, что мне нужно просто спуститься в подвал истории, взять с полки характерные черты этого и стиля и перенести их в настоящее. Я таким не занимаюсь. Для меня вдохновение – это пойти в этот ресторан, попробовать их еду, почувствовать атмосферу. Именно это даст почву для разработки нового дизайна. Дизайн – это то, что передает время, в котором мы живем.
***
Если какая-нибудь компания попросит у меня дизайн стула, то мне нужно будет познакомиться с процессом производства стула, с самим феноменом этой компании, для чего они производят этот продукт и какую технологию и материалы используют.
Дизайн Карима Рашида
15 лет назад мы сидели на совершенно других стульях. У них были абсолютно вертикальные спинки. Но мы же не сидим вертикально. 19 лет назад я преподавал в школе дизайна. Я приходил на лекцию и видел, что мои студенты сидели совершенно по-разному: кто-то лежал на столе, кто-то растянулся на полу… Мы все ведем себя как личности, непохожие друг на друга. Мы не придерживаемся какой-то универсальной линии. Я не знаю, хорошо это или плохо. Это просто наблюдение. Если я сижу на стуле и наклоняюсь вперед, то мне нужна спинка, которая будет наклоняться вместе со мной. И этот продукт будет востребован на рынке, будет продаваться. Это все современные нововведения. Я не обращаюсь к старым стилям. Дизайн предполагает работу с новыми технологиями и материалами, нашими потребностями, желаниями и социальным поведением. Таким образом, мы формируем будущее.
Человек искусства – это тот, кто ищет что-то новое. Ваш вклад в этот мир – это одна уникальная вещь, которую остальные 6 миллиардов людей не смогли создать. В этом заключается поиск художника.
***
Какая эстетика существует сегодня? Мы живем в эпоху, когда все следуют за большими потоками информации. 20 лет назад я придумал термин «инфостетика», эстетика информации. Цифровой мир для меня очень интересен. Довольно часто я думаю, если бы мне удалось увидеть информацию, как бы она выглядела? Вся наша земля опутана проводами. Сейчас через нас проходят потоки информации. Меня очень интересует, как бы это могло выглядеть.
Раньше мы проектировали в двухмерном мире и все делили на секции. Тогда мы пытались проникнуть в трехмерный мир. Теперь мы проектируем в трехмерном и думаем, как же выглядит четырехмерный мир? Как его изобразить? Некоторые считают, что четвертое измерение – это время, а я все-таки считаю, что это человеческие эмоции. Когда я захожу в помещение, время может изменяться под воздействием наших эмоций, и, таким образом, это четвертое измерение уже становится осязаемым.
***
Сколько в мире было спроектировано стульев? Возьмем, например, мебельную выставку в Милане. Каждый год одна компания представляет в среднем шесть новых прототипов стульев. На выставку приезжает около 9 тысяч компаний. Это 54 тысячи новых артикулов мебели. И это только стулья.
У меня есть теория, что в физическом мире мы можем прийти к концу своих возможностей. Но там, где заканчивается физический мир, начинается виртуальный. Осталось мало новых путей для создания материальных вещей. Процесс замедляется. Мы находимся во впадине, и это происходит довольно долго. Я думаю, что наш физический мир не развивается так, как должен был бы развиваться, потому что мы переметнулись в мир виртуальный. Что сделал цифровой мир для нас? Когда я проектирую какую-то банальную и низкотехнологичную вещь, я все равно учитываю, что мы живем в цифровом мире. Лишь только потому, что раньше ничего подобного не было. Знаете, какой язык мы все понимаем? Это двоичный язык. Используя единички и нули, мы можем все передавать. 80% всех денег не существует. Но они могут быть выражены бинарным кодом. Деньги – это лишь информация. Нам уже необязательно нужны деньги в их физическом выражении. И зачем мне паспорт, если у меня есть уникальная сетчатка глаза и отпечатки пальцев? New York Times каждый год публикует список из десяти самых популярных вещей, которые люди дарят друг другу на Рождество и Новый Год. Все предыдущие годы все десять позиций были заняты материальными предметами. В этом году семь из них – нематериальные вещи.
***
Конечно, мне как дизайнеру, важны физические ощущения. Впрочем, мы уже немного устали от осязаемых вещей. Когда я захожу в свой номер в гостинице, до того, как я подумаю, удобная ли здесь кровать, я поинтересуюсь, есть ли здесь беспроводной Интернет.
Когда-то у одного из тридцати человек был фотоаппарат, и у одного из трехсот была дома лаборатория, где можно проявлять фотографии. Теперь у каждого есть цифровой фотоаппарат, а лаборатория – это собственный компьютер. Раньше фотоаппарат был очень увесистым. Чем больше фотоаппарат, тем ты круче. Чем больший кусок технологий у тебя в руках, тем очевиднее это свидетельствовало о том, что у тебя навороченный фотоаппарат. Сегодня – наоборот. Чем меньше у тебя девайс, тем более высокие технологии в нем задействованы. Мы можем делиться со всеми своими фотографиями, новостями, музыкой. У нас огромное количество инструментов, с помощью которых мы можем подключаться к внешнему миру. Сейчас потребитель намного больше знает. Он подкован во всех технических нововведениях, и невозможно представить, чтобы двадцать лет назад потребитель мог так же во всем этом ориентироваться.
***
Давайте поговорим об архитектуре. Традиции в строительстве не менялись веками. Технологии и материалы архаичны. Кирпич, сталь, цемент… Годы и годы мы используем одно и то же. Когда архитектора просят создать что-то целостное и органичное, чаще всего он не знает, как это сделать. Однажды я наблюдал, как строят здание Оперного театра. Я видел этих рабочих, которые пытались соединить увесистые пластины на крыше. Я подумал, как же все это неловко. Это было похоже на работу кузнеца, который выдалбливал предметы шестьсот лет тому назад. Почему мы не используем какие-нибудь панели, которые мы бы могли просто составить? Почему мы не можем использовать концепты из других областей? Промышленность тормозит нас. Сложность заключается в том, что инструменты, при помощи которых все производится, архаичны. Остается надеяться, что в строительную область придет новое оборудование.
Я имею склонность создавать плавные, обтекаемые вещи. Это даже не стиль, это стремление к психологическому комфорту и мягкости. Я люблю пространства без швов и углов. Если мы посмотрим на экстерьер, то здесь тот же принцип – без швов. Вместо того чтобы составлять нечто из множества элементов, почему бы не создать впечатление, что используется лишь один элемент?
Почему мягкость настолько важна для меня? Мы нарисовали себе сетку, и мы не можем из нее выбраться. Все промышленные планы основаны на этой сетке. Я спрашиваю у фирмы gorenje, почему мы не можем спроектировать плиту иначе? Мне бы не хотелось создавать квадрат, который поставят в какую-то ячейку, коробку, упакованную в коробку. Я предлагал им различные материалы и полимеры.
В ответ мне привели такой пример. В мире есть множество банкоматов, и ты не можешь сделать их какими-то кардинально другими, потому что есть стандарт кредитки, у которой полоска находится в определенном месте. Я думал, что же мы делаем, чтобы изменить этот стандарт? Есть уже аппараты, в которые не нужно вставлять карточку. Можно просто приложить ее к банкомату. В одной карточке я просто обрезал углы, и она по-прежнему работает. Еще я подумал, что можно добавить вторую магнитную полосу для того, чтобы карточку можно было бы вставлять с двух сторон. А если добавить еще полос, то ее можно вообще как угодно вставлять. Можно было сделать карточку, которая вся была бы полосатой, и эти полоски не были бы этого некрасивого коричневого цвета, они все были бы разноцветные.
***
Где в гостиничном номере мы проводим большую часть времени? Конечно, в постели. Я ем в постели, занимаюсь сексом в постели, смотрю телевизор в постели… Когда я приезжаю в свой нью-йоркский лофт, я сразу иду в постель, потому что это то место, где я себя чувствую уютнее всего. Это предмет мебели, но он очень функциональный. Мы могли бы каким-то образом изменить их. Иногда мы даже не думаем об этом, но самые обычные предметы действительно можно изменить.
В ванной и туалете тоже не должно быть швов. Когда у меня спросили, какое будущее у ванной и туалета, я сказал, что они будут резиновыми. Потому что это самое брутальное место, которое только может быть. Там везде кафель и угловатые предметы.
Когда мы проектируем, мы постоянно обращаемся к архетипам. Если нам нужен стул, то нам нужен стол, если нам нужен стол, то нам нужна настольная лампа. Когда-то я работал с Sony, они попросили меня сделать дизайн цифровой камеры. Я думал так. Аналоговую камеру мы держим двумя руками, и она всегда горизонтально расположена по отношению к телу человека, потому что внутри находится пленка. Цифровую же камеру мы держим двумя пальцами, и никакой пленки там нет. Я сделал для них резиновую камеру, которой можно было фотографировать, нажимая на кнопку одним пальцем. Но они решили, что это слишком опережает время. Эта камера могла выйти на рынок в 99-ом году. Почему ее нет? Потому что мы все по-прежнему мыслим старыми архетипами. Почему наши камеры серебристого цвета? Потому что этот стереотип берет начало в шпионских романах, которые продавались много лет назад. Почему мы должны держать фотокамеры двумя руками? Почему они до сих пор горизонтальные? Мир наполнен этими архаичностями, которые повторяются снова и снова. Моя задача – разрушить эти архетипы. Знаете ли вы компанию, которая смогла это сделать? Это компания Apple. Они сделали все наглядно. У них предметы становятся более интеллектуальными.
***
Подведем итоги.
Мы теряем какие-то традиции, элементы культуры, но вместе с тем мы культивируем новые ритуалы, новые формы и проявления культуры. Я родился в Каире, и моя семья уехала оттуда, когда мне был один год. Когда я через 44 года вернулся туда с лекцией, меня спросили, что я чувствую по отношению к Египту. Я ответил, что здесь очень много того, что загоняет это общество в рамки. Глядя на пирамиды, я спросил их: «Что вы делали эти 4 тысячи лет?» Я знаю, что я достаточно жестко выразился по этому поводу. Но, на мой взгляд, мы должны постоянно эволюционировать, создавать новые культурные иконы. Мы должны освободиться от прошлого. Прошлое – это бремя. Оно не позволяет нам стать объективными. Если бы мы освободились, мы смогли бы творить. Каждый ребенок творит. Каждый ребенок может взять карандаш и начать рисовать, хотя мы об этом его не просим. Он рисует то, что является выражением его личности и уникальных чувств. И это впечатляет. Что происходит, когда мы взрослеем? Мы все можем создавать, но мир подавляет нашу способность к созиданию. Сейчас мир меняется, и очень скоро вы уже не будете думать о том, где вы живете, на каком языке вы говорите, какова ваша религия и какого цвета ваша кожа. Будет важно, кто вы есть. Важно будет просто общаться друг с другом. И мир будет без единого шва.
Три года назад я обедал с Оскаром Нимейером, которому скоро будет 104 года. Он женился в 97 лет на своей молодой секретарше, которой тогда было 67 лет. Сейчас у него 26 проектов на столе. Он рисует как ребенок. Когда старые мастера приходят в этот возраст, они не становятся детьми, но они ищут ту наивность, которая есть у ребенка. Потому что для того, чтобы продолжать творить, им нужно вернуться к детскому восприятию. Мы не должны терять эти качества, которые есть у ребенка, потому что это те качества, которые позволяют сделать вклад в этот мир.
Карим Рашид провел мастер-класс в рамках Архитектурной недели
Группы СКВИРЕЛ (www.skvirel.by).