Каждую субботу мы устраиваем в нашем инстаграме прямые эфиры с беларусами, которым пришлось уехать из дома (анонсы будущих стримов ищите в нашем аккаунте). Последней гостьей стала звезда оперы Маргарита Левчук. Еще год назад она была вхожа в государственные кулуары, а сейчас состоит в коллективе «Красная зелень» и записывает хиты про блогера Антона Мотолько и «дно МВД». Мы пересказали эфир в текстовом виде – и этот материал выходит в рамках нашей мини-рубрики «Что со мной сделал 2020-й».
Марго, ты как?
«Я на позитиве, несмотря ни на что!»
Помнишь, что делала в это же время год назад?
«Я вернулась в Беларусь из Флоренции (у меня были там спектакли) – и на следующий день мир закрыл границы из-за коронавируса. То есть я могла застрять в Италии – вариант, конечно, неплохой, но хотелось быть дома. Купила себе огромный телевизор и смотрела сериалы. Честно, думала, что карантин продлится месяц, ну два, а он затянулся. В какой-то момент мне надоело тупо смотреть в экран, и я уехала к себе в деревню».
Кому и в каком «кошмарном сне» приснилась группа «Красная зелень»?
«Блогеру Андею Пауку (смеется). Как-то он сказал мне: «А давай запишем прикольную песню про наших политиков?» Я засомневалась – я ведь оперная певица, и петь о политике ну точно не про меня. Но в один прекрасный день я проснулась и увидела хит «Накажи их, боже, накажи», который Азаренок пустил по СТВ. Запостила эту дичь себе, начала смотреть, что пишут люди, и поняла: надо на это среагировать. У меня сразу же родилась идея сделать пародию, и я пошла с ней к нашим ребятам. Все сказали: «Класс!» – и уже через пару часов мы с Пауком были на студии, записывали первый ролик, который в итоге завирусился.
Кстати, поздравьте меня: я получила от Азаренка «орден Иуды» – это наивысшая награда!»
А хейтеры появились?
«Я не вижу негативных комментариев, и меня это даже расстраивает. Я бы очень хотела почитать что-нибудь плохое о себе, но адекватных и хороших людей больше, чем плохих.
Орден и тот никак не могу повесить на свою прекраснейшую грудь – не передают его мне. Бога ради, скажите, как его забрать?! Я хочу гордо носить свой орден на «левай грудзи»!»
Как оперная дива, которая была вхожа в государственные кулуары, стала «змагаркой»?
«Да, была вхожа – наверное, было за что уважать и ценить, поэтому меня и приглашали выступать. Честно, я была не против. Раньше, до всего этого, если тебя зовут – ты идешь и поешь. Это твоя профессия, за которую платят деньги, и тебе все равно, для кого петь. Естественно, потом все это потеряло всякий смысл – сейчас я ни за какие деньги не спою никому из действующей власти. Никогда.
Было время, ходила на вечер в «Лебяжий», куда тогда же пришел Лукашенко. Сейчас из-за этого люди пишут: «Переобулась». А я даже не знала, куда иду: приглашали, как обычно, и я сказала: «Окей, буду». Тем более, звали в качестве гостя: петь не надо – вообще класс. Тогда я ничего не знала про этот ресторан, вообще не интересовалась политикой. В целом, я и сейчас не знаю, кто из наших чиновников за что отвечает, но в то время у меня была только моя оперная жизнь – и все. Политика? Нет, до свидания, это не мое.
На том же вечере был Виктор Лукашенко – и я не знала, что это тот самый Витя. Понимаете, насколько был высок мой уровень осведомленности в сфере политики? Никого, кроме Лукашенко, в лицо даже не знала».
Теперь лица этих людей ты показываешь на карточках в клипах!
«Когда мы записывали видео «З днОм МВД!», я постоянно путала имена: надо спеть «Игар», а я пою «Гена». Так что пою про всех, но никого из них не знаю (смеется)».
Кто придумывает тексты «Красной зелени»?
«Накажи их боже, накажи» не мы написали. Цыганскую песню писали вместе с Андреем Пауком – причем не один день. А с песней про Мотолько целая история. Я люблю спать до обеда, и если не поставлю себе будильник на 12 дня, не проснусь. И вот как-то просыпаюсь и вижу, что Паук мне текст про Антона прислал. Сначала не поняла, что происходит, а потом увидела новости про блогера-экстремиста – и поехала на студию. Паук мне сразу начал кричать: «Хватит спать! Надо сегодня записывать!».
Девочки быстро сделали мне начёс, и мы до вечера записывались. Мне вообще шею тогда просквозило, и во время записи я реально не могла двигать головой. Поэтому в кадре появилось такое танцевальное движение.
А еще до этого я «потеряла» голос: когда с Пауком готовились к прямому эфиру «Артысты Перамогі», перепела, поэтому нужно было пару дней помолчать. И в тот день, когда мы писали песню про Мотолько, голос еще не восстановился, хотя я и таблетками лечилась, и компрессы водочные делала. В общем, чего не сделаешь ради искусства!
Ролик записался далеко не с первого дубля. Процесс был реально долгим – в офисе, где мы снимали, люди к вечеру уже ходили и сами пели: «Только, только...». Я просила всех: «Только не говорите Мотолько! Хочу, чтобы это был сюрприз!».
Мы очень хотели выпустить этот клип в день, когда появилась новость про Антона: как чувствовали, что Носкевича с должности главы СК снимут. Кстати, для следующих выступлений текст песни мы уже поменяли, теперь там фигурирует новый председатель СК. Так что они могут там хоть каждый день меняться – это не испортит песню».
И после этого тебя стали называть ведьмой...
«Это Мотолько придумал! А народ подхватил (смеется). Мне потом многие писали: «Пожалуйста, сделайте клип про Лукашенко – и тогла он уйдет». Мы пока думаем об этом».
Что дальше: альбом, сингл?
«Для альбома нужны классные треки, как минимум, 9-10. А на их создание нужно время. Думаю, мы подсоберем песенок и обязательно выпустим альбом, но хотелось бы уже в новой Беларуси это сделать».
А что насчет «Евровидения»? Или для оперной дивы это не солидно?
«Что значит не солидно? Престижный конкурс! Наши академисты постоянно хейтят его, мол, попса, но все равно смотрят и обсуждают в кулуарах. Так что ради опыта мне было бы интересно поучаствовать в «Евровидении». Но чтобы поехать туда, нужно придумать очень крутую песню – и на английском языке, естественно. Беларуская мова – классная, но люди должны понимать тебя. Хотя, если будет такой же вирусный припев, как в «Только Мотолько», думаю, и на беларуском вся Европа будет его петь. Но, опять же, сначала этот хит нужно придумать».
Кстати, с экс-коллегами по беларускому музыкальному цеху общаешься?
«Общаюсь, но не со всеми – только с теми, с кем дружила, когда еще сама работала в театре. Они поддерживают меня, говорят: «Круто, спасибо. Мы так не можем». Некоторые, чтобы вы понимали, специально пишут в «ВКонтакте», куда давно никто не заходит. Им страшно даже писать комментарии к нашим видео, потому что все эти вещи контролирует идеологический отдел, который занимает половину этажа в Оперном».
Твои ставки: чиновники и силовики смотрят ваши клипы?
«Конечно! И, насколько я знаю, «ашушэния у них у всех не очэнь». Им стыдно за все, что они делают, но они это делают. Думаю, смотрят нас и ржут. Я даже лично отправляла (не буду говорить кому) пару наших песен. Знаю, что у человека – хоть он и редиска – все хорошо с чувством юмора и он просто посмеется».
Фамилия человека начинается на букву «Л»?
«А вы знаете, что у Лукашенко нет мобильного телефона? Почему он так на все реагирует – потому что живет в своей коробочке и не умеет пользоваться интернетом. Ему всегда что-то только целенаправленно подсовывают. Об этом мне рассказали ребята, с которыми я познакомилась в «Лебяжьем». Там же я узнала, что все приближенные называют его шефом. И если кто-то говорит «шеф», все сразу понимают, о ком речь.
Так что нет, ему я ничего не отправляла».
Марго, почему ты выбрала для эмиграции Литву?
«Я бы с удовольствием осталась в Беларуси, но у меня был подписан с вильнюсской оперой контракт на три спектакля в октябре. Я ехала в Литву на недели три – и взяла с собой вещей на недели три. Не собиралась уезжать насовсем. Но когда я пересекла беларускую границу, мне позвонили родственники – им кто-то сообщил, что меня «взяли в разработку». И в системе есть нормальные люди, которые не хотят, чтобы ты сел. Меня попросили не возвращаться, поэтому я осталась в Литве. А потом по всей Европе ввели локдаун – поэтому я тут до сих пор и сижу, хотя в планах было много концертов в разных странах».
Вопрос от подписчиков – как тебе литовские мужчины?
«Ни одного литовского мужчины у меня не было – я люблю беларусов».
А как родители? Они в Беларуси?
«Спасибо, все хорошо – живы, здоровы. Да, они в Беларуси. И я надеюсь, что мы с ними очень скоро там встретимся. Последний раз виделись в сентябре 2020-го – но для нашей семьи это нормальная ситуация. Я давно уехала из родительского дома и они уже привыкли, что могут видеть меня раз в полгода.
Мы созваниваемся каждый день. Что интересно, когда я нахожусь в Минске, родители всегда звонят по обычному телефону, а когда уезжаю за границу – сразу начинают звонить по видео. У кого ни спрошу – у всех мамы и папы так делают! Но я своим уже объяснила, что так делать не стоит. И сейчас они у меня спрашивают: «А можно включить видео?» И если говорю «нет», уже не обижаются».
Были ли люди, с которыми 2020-й развел тебя по разные стороны из-за политики?
«Это больная тема, на самом деле. У меня огромная родня – и большая ее часть «ябатьки». Я перестала общаться с этими людьми. Но в принципе у меня всегда были родственники, с которыми я могла поговорить раз в десять лет – и слава богу.
Как ни крути, эти люди числятся моими родственниками, и я ничего не могу с этим сделать. Поэтому, если когда-нибудь увижусь с ними, поздороваюсь. Что интересно, они друг с другом эту ситуацию постоянно обговаривают, даже моей маме что-то может «прилетать», – а мне никто не звонит и не пишет. Видимо, боятся чего-то (смеется). Кипиша я навела в семье, конечно… Особенно, когда рассказала в интервью, что у меня кум – мент, который разгоняет протесты».
Ты – ответственная за вопросы культуры и национального наследия в НАУ. В чем заключаются твои обязанности?
«Честно, я хотела бы просто петь (смеется). Но если я чем-то могу помочь своему народу, своей Беларуси – конечно, я готова взять на себя ответственность и отвечать за культуру. Хотя это очень страшно – и я, как человек, который никогда не берет на себя ответственность, до сих пор боюсь. Но делаю и буду делать все возможное, раз люди мне доверяют и хотят видеть меня в этой роли. И даже когда мы победим, естественно, я буду готова временно нести ответственность за культуру.
Я очень рада, что мы собрали классную команду – 13 экспертов из самых разных областей, которым я могу безоговорочно доверять. Вместе мы написали проект реформы для сферы культуры, а потом на горизонте появился создатель «Свободного театра» Николай Халезин. Он дал нам очень классный фидбек и взял всю ответственность за реформу на себя. Так что я сейчас – фронтмен: могу выступить с заявлением, поддержать инициативу. И люди будут мне верить, потому что знают: я все делаю честно».
Неожиданный вопрос от подписчиков KYKY: кто ты по вероисповеданию?
«Православная атеистка (смеется). Я родилась в очень православной семье, вся моя родня постоянно ходит в церковь. До переезда в Минск я и сама ходила на исповеди, причастия, даже посещала воскресную школу. А потом как-то пришла в минскую церковь. Отстояла огромную очередь – а там еще батюшка был такой, мощный, с седой бородой… Я ему честно рассказала о всех своих грехах, а он меня жестко отчитал! Речь была про мальчиков – про что еще может идти речь, когда тебе 18? Он как начал… Десять раз «Отче наш» читай, на колени становись! Я просто стояла и ревела, мне было так стыдно. Для меня это стало большой травмой, после которой я восемь лет не ходила на исповеди.
Но потом мой кум, который мент, попросил крестить его детей. А сейчас ты не можешь стать крестной без справки о том, что ты прошла собеседование, которое длится три часа! Потом ты еще идешь на исповедь – и только тогда тебе выдают этот документ. Я переборола себя, прошла все процедуры – кстати, познакомилась с симпатичным батюшкой. Ну просто грех быть таким красавчиком!
Так вот, получила я эту справку и поехала с ней в Брест на крещение. Женщина, которая выписывала свидетельства, говорит: «Покажите справку, крестные». Я думаю, легко, держите. А она мне: «А вы справку брали до того, как сходили на исповедь, или после?» Да я восемь лет не ходила на исповедь, а сейчас приехала крестить детей, какая вам разница?! Оказывается, если вы получили справку «до», могли проигнорировать исповедь – и не можете стать крестным. В общем, в тот момент я решила, что это была моя последняя исповедь – больше я туда не пойду. Буду лучше заниматься с психологом, вот сейчас, например, у меня Human Design».
Что-что, прости?
«Human Design! Это как астролог, психолог – все вместе, очень модное направление сейчас. Ты говоришь человеку дату, место своего рождения, еще что-то – а он рассказывает о тебе абсолютно всё. Все эти бабки-гадалки – в целом бред, но когда у тебя в жизни случается масштабная фигня, ты ищешь причину. Думаешь, а вдруг сглазили? Слава богу, этот период моей жизни закончился. Сейчас только психолог, Human Design и свои мозги – все».
Представим ситуацию: «Красная зелень» становится мега популярной, но тебе предлагают контракт на спектакли в оперных театрах. Что будешь делать?
«Пойду туда, где будут больше платить! Это шутка (смеется). Я бы очень хотела снова вернуться на сцену. Буквально недавно выступала в вильнюсском театре… Без выступлений забываешь, что ты вообще-то дива. А когда возвращаешься в театр, все тебе об этом начинают напоминать. Это супер приятно и классно. После концерта я плакала в гримёрке от того, как сильно скучаю по сцене, по оркестру, по вниманию к себе как к певице – быть на виду для артиста очень важно. Но, говорят, до июня все будет закрыто.
При этом «Красная зелень» реально рвет. Как-то были в гостях и там зазвонил телефон песней «Только, только» – и у взрослого мужика! Все начали подпевать: «Только Мотолько». А вы видели, как дети под этот трек танцуют? Думаю, дальше мы будем еще мощнее бомбить. Мы поняли, что таким образом можем шатать режим – и ему от этого ох как несладко».
P.S.
Это интервью мы делали в эфире в нашем инстаграме. И эфир мы сохранили!
редакция KYKY, рубрика «Герои», что со мной сделал 2020-й