KYKY: Давайте начнем с «незакрытого гештальта» с финансированием. В январе писали, мол, финансирование Белсата вернут на прежних условиях. А в феврале – польский МИД больше не будет давать деньги каналу. Проясните ситуацию: что будет на самом деле?

Агнешка Ромашевска-Гузы: Польский МИД финансирует Белсат с 2007 года на основании договора с Польским телевидением (польская телекомпания – прим. KYKY), частью которого является канал. То есть министерство не может закрыть Белсат – оно только дает деньги. 30 декабря МИД сказал, что разрывает этот договор, но об этом необходимо предупреждать за год – значит, он перестанет действовать с 1 января 2018 года. По договору, МИД должен профинансировать канал и в 2017 году, но пока не дал денег – ведутся переговоры.

Необходимый бюджет на год – 26 миллионов злотых, это чуть больше 6 миллионов евро. Сейчас Белсат финансирует Польское телевидение – как и любой другой канал, что входит в его структуру. Мы пользуемся их оборудованием и помещениями. Так что я решаю две проблемы: нужно организовать государственное финансирование на этот год, чтобы снять нагрузку с Польского телевидения, и ищу источник финансирования на 2018 год.

KYKY: Если финансирование всё же прекратится, какой вариант вероятен: канал закроется, попытается найти другого спонсора, или реорганизуется?

Агнешка: Варианта, что финансирования не будет, нет. Белсат существует только благодаря поддержке польских властей. Иначе мы работать не будем – мы не найдем 6 миллионов евро из других источников. Так что об этом я даже не думаю.

KYKY: Как вы считаете, можно ли вывести Белсат на частичную самоокупаемость?

Агнешка: Варианты на будущее есть. Но если судить по экономической и политической ситуации, шансы найти много рекламодателей небольшие. Может, поменяется ситуация в сотрудничестве с Польшей, и бизнесмены перестанут бояться размещать рекламу на Белсате – тогда можно на что-то рассчитывать. При этом нужно понимать: телевидение стоит дорого.

KYKY: То есть «Белсат» как рекламная площадка польским компаниям не интересен?

Агнешка: Если польский бизнес придет в Беларусь и будет больше сотрудничать с беларуским, может быть. А так, те же торговые сети понимают: беларусы много лет прекрасно к ним приезжают и без рекламы. Конечно, будем что-то пробовать, но не думаю, что будет большой эффект. Много рекламодателей привести все равно не удастся, а работа по привлечению очень объемная.

KYKY: А как вам вариант с платными подписками?

Агнешка: Мне кажется, с нынешней экономической ситуацией никто не будет пользоваться платной подпиской. (В разговор вступает представитель канала Белсат в Беларуси Алексей Минченок):

Алексей Минченок: Весь беларуский медийный рынок мечтает о платных подписках (особенно «Наша Нива»), но до сих пор никто их не сделал. Никто не решается, потому что понимают: на нашем медийном рынке это не будет работать. Люди привыкли, что медиа бесплатны. Поменять эту привычку сложно, и не в нынешних условиях это нужно делать.

KYKY: Сколько в среднем зарабатывает журналист Белсата? Изменились ли зарплаты после ситуации с финансированием?

Агнешка: Зарплаты – это секрет фирмы. Конечно, они выше, чем средняя зарплата по стране (согласно Белстату – 720 рублей, примерно $360. – Прим. KYKY), но ниже, чем в среднем в этой профессии. Для Польши это мало, но для Беларуси довольно неплохо. С декабря зарплата не изменилась.

KYKY: Белсат платит налоги Польше?

Агнешка: Конечно, платит – как и любая организация, что работает там.

KYKY: Какой была ваша реакция, когда половина фейсбука в декабре критиковала Белсат и говорила, мол, денег нет – пусть закрывается?

Агнешка: Что тут говорить – было очень неприятно. Но мне кажется, частично это была акция спецслужб. В интернете полно московских троллей – они не обязательно явные. Я 30 лет работаю в несвободных странах, начиная с Польши, и прекрасно знаю, что спецслужбы работают через вбросы.

Не говорю, что все, кто критикует, – агенты. Но и они есть. Вы живете не на прекрасной голубой планете, а в несвободной стране.

С другой стороны, есть люди, которые завидуют – они тоже высказывались против. Так что это и зависть, и претензии, и агентура.

KYKY: У Белсата есть завистники в других СМИ?

Агнешка: По сравнению с другими медиа, на Белсате лучше условия. Но стоит сказать, что далеко не все завидуют – многие журналисты были с нами солидарны тогда, в декабре: например, Радио «Рацыя», «Еврорадио», «Радио Свабода». Некоторые бывшие сотрудники лояльно проявили себя, тоже поддерживали. Хочу сказать важную вещь: я не делала списки, кто как себя вел, даже не обращала внимания. Если только это не были личности, которых я лично знаю.

KYKY: Может, вы приняли что-то во внимание из этой критики?

Агнешка: Нет, я ее абсолютно не воспринимала – сейчас не тот момент, чтобы что-то менять. Сейчас Белсат – это большая компания, но начиналась она с нескольких человек, которые до этого не имели понятия, что такое телевидение. Нас критиковали с первого года работы – а мы просто работали.

Алексей Минченок: Ситуация, что возникла в декабре, не была вызвана нашим качеством, или тем, что нас не смотрят, – она возникла по политическим причинам. Коллеги из других медиа меня тоже спрашивали, будет ли Белсат меняться. Я отвечал: «Вы думаете, мы до этого времени просто сидели, думая, что все нормально, а сейчас что-то случилось, и мы резко стали будем что-то менять?» Мы и так постоянно меняемся. Поэтому странно ждать, что Белсат вдруг станет совсем другим.

KYKY: Кто ваша целевая аудитория?

Агнешка: Есть два вида аудитории. Первая – лидеры мнений маленьких городов, «мястэчак». Это люди, которых уважают, таких в городках обычно 10-20 человек. Они могут быть разных профессий, с высшим или средним образованием. Чаще всего, местная интеллигенция или мелкие бизнесмены, хотя среди них может быть и работяга. Мы точно знаем, что нас смотрят в городках и деревнях, потому что наших журналистов там узнают. Про этих людей медиа в больших городах не вспоминают. Вторая группа – это интеллектуалы и элита. Большая часть таких людей живет в Минске, потому что Беларусь – маленькая страна с большой столицей. К ним мы пытаемся приблизиться через интернет. Но мы должны быть доступными для всех, не только для интеллектуалов из Минска – я это говорю всем сотрудникам.

KYKY: Если канал ориентируется на интеллектуалов в том числе, почему контент такой, если можно так выразиться, простой? Новости или аналитика – однобокие, а польские сериалы, которые показывают, мало отличаются от российских.

Агнешка: Как раз сериалов немного сейчас. С однобокостью я не согласна. Я не занимаюсь программной частью – есть люди, которые отвечают за содержание, они беларусы. Нет ничего более глупого, чем считать, что я, полька из Варшавы, буду указывать беларусам, что им говорить. Я забочусь только о том, чтобы канал работал.

Что означает «однобокий»? Информация прежде всего должна быть правдивой. Мы врем или как? Разве у вас нет диктатуры? Да, я согласна, что постоянно об этом говорить не нужно – если б я заметила, что это так, сделала бы коллегам замечание.

Но редакционная политика зависит не от меня, а от людей, которым я доверяю. Нет досконально объективных медиа. Я не встречала ни одно СМИ, на которое не влияют политические взгляды его журналистов. Время от времени мы с руководством выбираем случайный материал, смотрим и обсуждаем потом. Единственное, я недавно пришла к выводу, что канал слишком «грустный» – может, вы это называете «однобокий»? Много рассказываем о плохом: здесь про ГУЛАГ, здесь про диктатуру, здесь про больных детей. Надо немного быть легче и позитивнее – над этим я тоже буду работать.

К слову, я не фанат формата, когда журналист просто передает мнения обеих сторон. В результате зритель не может сложить объективную картину. (Агнешка приводит пример: показывает на серую подушку, которая лежит на диване в баре – прим. KYKY). Например, один говорит, что подушка зеленая, другой – что красная. Медиа передает оба мнения, и вроде такое объективное, но зритель не видит реальную картину. Белсат ставит задачу сказать, что подушка серая. Может, не всегда это получается, согласна – мы можем ошибаться.

KYKY: Зато Белсат хорошо освещал все марши «нетунеядцев», День Воли. Некоторые ваши журналисты были задержаны и получили штрафы. Если ли возможность их защитить?

Агнешка: Освещение маршей и митингов так называемых «тунеядцев» для нас имеет большое значение. Кроме самого главного – донести независимую и правдивую информацию о происходящем в стране нашим зрителям, это еще и проверка нашего профессионализма и технических возможностей. Благодаря технологиям, мы, к счастью, можем обойтись без дорогостоящей процедуры передачи видеосигнала через спутник. Сейчас стриминг может делать практически каждый, но наше преимущество в том, что мы показываем его не только в интернете, но и на экранах телевизоров. Это чрезвычайно важно для жителей небольших городов, деревень, где интернет не так развит или им не пользуются.

Защитить журналистов – не такая простая задача, потому что наш канал не аккредитован в Беларуси. К счастью, беларуское законодательство сегодня не предусматривает уголовную ответственность за работу иностранных СМИ без аккредитации, только административную. Мы помогаем нашим коллегам оплатить штрафы. Конечно, каждый раз сильно переживаем друг за друга, обращаемся к международному журналистскому сообществу и не только. Знаете, когда в РОВД какого-нибудь городка начинают звонить сотни людей и спрашивать, почему задержали того или иного журналиста – это тоже помогает.

KYKY: Можно ли утверждать, что вы пытаетесь конкурировать за массовое сознание с российскими каналами вроде НТВ или «России»?

Агнешка: Это как сказать «мы будем конкурировать со слоном». Бюджеты несопоставимые. Как-то мы подсчитали, что годовой бюджет Белсата равен бюджету Russia Today на 5 дней.

KYKY: То есть вы больше ориентируетесь на людей, кто уже оппозиционер хотя бы в душе, чем на тех, кого нужно переманивать из другого лагеря?

Агнешка: Нет, на последних мы тоже очень рассчитываем – например, программы на социальные темы как раз про таких людей. Они как раз и узнают наших журналистов на улице.

Алексей Минченок: У меня как раз сегодня был случай. Приходит ко мне домой электрик и спрашивает: «Алексей, вы случайно не в новостях работаете?» – «Да, на телеканале «Белсат». – «Я его смотрю. А что у нас в стране будет, скажите?»

KYKY: То есть «социалку» вы делаете для тех, кто обычно смотрит НТВ?

Алексей Минченок: Самая большая социальная «жесть» происходят именно с теми, кто смотрит НТВ. Это обычные люди, которые не имеют доступа к интернету, не могут написать о своей проблеме в фейсбук, чтобы кто-то репостнул, и ему на краудфандинге собрали деньги. Это люди, которые остаются наедине со своей проблемой. Белсат остается для них каналом, куда можно написать, – приедут журналисты, снимут материал, и будет реакция (она есть всегда). Мы на самом деле помогаем решить бытовые проблемы, связанные с работой, давлением чиновников, своевольством милиции и так далее. Об этих людях KYKY не пишет – потому что вы просто для другой аудитории работаете.

KYKY: И вы собираетесь увеличить долю этой аудитории?

Агнешка: Да. Я понимаю, чем это будет угрожать, – я уже вижу интеллектуалов, которые говорят, что мы примитивные. Я с этим сталкивалась уже. Но мы будем делать программы и для тех, и для других.

И мы будем еще больше не нравиться интеллектуалам в ближайшем будущем, потому что я хочу, чтобы Белсат стал еще проще.

KYKY: Какие телеканалы или СМИ вообще для канала эталонные? Равняется ли «Белсат» на западные медиа?

Агнешка: Конечно, мы придерживаемся международных телевизионных стандартов. Но мы не подражаем никакому каналу. Такого канала, как Белсат, который делается в двух странах одновременно, раньше не было в принципе.

KYKY: Какие каналы вам нравятся?

Агнешка: Мне кажется, это банально. Конечно, ценю, ВВС, CNN, Fox News. Например, хорошее документальное кино бывает у немецкого канала ZDF. Российское телевидение по качеству подачи очень хорошее. Я даже завидую. Те же развлекательные программы – они могут быть глупыми, но отлично сделаны, приковывают к экрану. Сама смотрю иногда. Другое дело, что российские каналы лгут.

KYKY: Вы возьмете на работу человека, который работал в государственных беларуских СМИ?

Агнешка: Мы даже взяли, но потом разочаровались: молодой человек почти сразу сбежал. Сейчас он учится по стипендии в Варшавском университете – оказалось, он просто хотел быстро получить визу. Бывшие спортивные журналисты БТ у нас работают, причем давно. Вообще, это зависит от того, чем человек занимался и что из себя представляет. Но думаю, что у человека из новостей, где рассказывается про «загнивающий Запад», нет шансов вообще.