Артем. Начинал с создания сайтов, после чего сделал мобильное приложение, прославился и разбогател

Как вас занесло в IT?

Я начал с того, что в возрасте 14 лет нелегально устроился почтальоном. Разносил по ящикам газеты и журналы. Первые несколько дней на все уходила уйма времени, но потом я оптимизировал маршрут, разобрался, как быстро открывать домофоны, и стал откладывать часть вверенной мне рекламы в мусорное ведро – работа вместо целого вечера стала отнимать около часа. Первый опыт – прекрасен: ты делаешь дело, нужное кому-то, и этот кто-то платит тебе деньги. В случае с почтой деньги были совсем небольшие, а мне нужен был рост. Так я стал продавать мороженое на рынке: сладкая работа. Затем пошли средства от насекомых, которые в мои 15 лет приносили довольно много денег. С мороженым ситуация такая: люди знают, чего хотят. А в случае с насекомыми – не всегда, и есть простор для действий при общении с клиентом. Быстро оцениваешь покупателя и продаешь ему то, что нужно, на максимальную сумму, процент – в карман. Но, будучи продавцом на рынке, много не заработаешь. Оценив перспективы, я решил попробовать IT.

Поработав на нескольких фирмах в Минске, я разобрался с этой кухней, и начался сумасшедший фриланс. Изначально я рисовал сайты как дизайнер, а через пару месяцев фриланса нанял первого сотрудника – не умел программировать, а мне нужен был кто-нибудь, кто умеет. Дальше стало проще. Людям на западе были нужны услуги IT, а у нас эти услуги стоили «копейки». Это было золотое время: когда тебе еще не могут официально продать сигареты, а ты уже руководишь взрослыми дядьками, которые тебя ненавидят. Как ни странно, очень многие относились ко мне из-за возраста негативно.

Основным направлением моей компании были интернет-проекты для клиентов. Тогда, в 2004 году, появился весь этот модный Web 2.0 и пришло понимание, что делать сайты можно бесконечно долго. Основная бизнес-модель такого рода компании – создавать под заказ. Ты делаешь проекты один за одним, тебя тыркают правками, заставляют вносить изменения, и это превращается в такой же бизнес, как ресторан: покупаешь еду, кормишь людей, получаешь деньги, чтобы купить еще больше еды на завтрашний день. Как только ты прекращаешь покупать еду, скажем, по причине того, что сломал ногу, у тебя заканчиваются клиенты и деньги.

Есть люди, которым нравится работать под заказ всю жизнь, а в качестве встряски достаточно удивлять клиентов чем-то новым и интересным. Это как строить коттеджи: ты можешь возвести двести штук за всю жизнь, и каждый будет лучше, чем предыдущий. Но это все равно будут просто коттеджи, а ведь гораздо круче строить космодром. Космодромом я называю свой продукт. Чтобы было понятнее, сравним две большие компании: Epam и Wargaming. Epam делает продукт под заказ и занимается постоянным аутсорсом, а Wargaming делает свой продукт – их конечный клиент играет в готовую игру. Плюс работы над собственным продуктом в том, что когда делаешь его в небольшом количестве, можешь сфокусироваться на качестве. Ты быстр и мобилен, а успех продукта и компании в целом зависит не от того, сколько и кому услуг ты продал, а от того, как хорошо ты увидел свой рынок и смог реализоваться на нем.

Можно ли преуспеть в IT-бизнесе, не будучи наемным работником?

Я ушел от создания сайтов, когда нам с моим партнером удалось сделать продукт. Было лестно, когда друзья рассказывали мне о моей же мобильной игре, мол, зацени, как круто кто-то сделал. Всё это тешит самолюбие. Когда я начал делать мобильные игры, рынок был пустой: бери-не хочу. Почему? Большие конторы неповоротливы, и для них было слишком опрометчиво делать игры для «мобилок». Логика такова: «Нам прежде надо утвердить эту идею на верхнем уровне, чтобы понять, куда мы будем выкладывать деньги» – хотя деньги на самом деле небольшие. Поскольку в 2007-м большие конторы опоздали, то молодые гики вклинились в волну, и сейчас среди них много тех, кто основал успешные компании или просто смог выйти в кэш. Люди, которые поймали первую волну, смогли впоследствии быстрее подхватить вторую, третью и четвертую.

Это как выиграть в лотерею: мы говорим о парнях, у которых получилось выстрелить – так вот я один из них.

Сколько лет назад это было? Конец 2009, начало 2010 года. Тогда менялось все, и рынок был очень живой и настоящий. Мобильные телефоны появились у людей, которые раньше вообще никогда не играли в компьютерные игры: дети, родители, бабушки и дедушки. Игровая история опять совершила виток. В конце концов, на рынок мобильных игр пришли большие киты, которые, поняв, что в мобайле есть деньги, сместили акцент со своих Play Station и PC сказали: «Пора занимать этот рынок». Сегодня большие игроки сидят на мобильных играх плотняком. Пробиться все еще можно, но молодые энтузиасты и Дон Кихоты нашего времени просто не представляют, что для этого надо. Они думают, достаточно сделать прикольную игру – и через месяц можно ездить на Феррари или Бентли, но, к сожалению, это не так.

Почему стартап – это круто?

Представьте: сидит программист в офисе, работает на дядю и думает: «Я могу делать то же самое и деньги забирать себе». У большей части таких людей нет знания рынка, есть просто дикое желание заработать, при этом не работая на начальника. Создавая свой продукт, они думают, что идея классная, уникальная, и им сейчас неслыханно повезет. Это как открывать свой магазин бриллиантов в Уручье и думать, что у тебя все раскупят. Если сказать такому стартаперу, что идея фиговая, потому что в Уручье его бриллианты никому не нужны – он просто не послушает. Он начитался success stories в интернете и считает, что надо плевать на всю критику, главное – идти вперед. В итоге люди разбиваются о стену из-за недостатка интуиции и опыта. Если бы все слушали советы (на сегодняшний день бесплатный совет опытных людей – уже не редкость), было бы гораздо больше успешных бизнесов и продающихся стартапов. Но несмотря ни на что находятся люди, которые оценили риски и кинулись в омут «стартаперства» с головой. И пусть абсолютно большая часть из них при этом проигрывает, все равно они получают приз в виде опыта, ощущают, каково это: когда все зависит от тебя самого. С пониманием этого, дальнейший выбор – работать ли на дядю или стартапить – будет намного более осознанным. Стартап – дело храбрецов и сумасшедших.

Кого вы предпочтете: фрилансеров или наемников?

Максимум человек, которые работали на меня – 35 программистов. Находили мы их через агентства и биржи труда, и через фриланс-сайты, и через шапочные знакомства. Особенно приятно, когда сотрудники переманивают в компанию своих знакомых. Приходит человек, ему всё нравится, и он со старого места работы перетаскивает к тебе друзей… Когда я ищу работника, мне больше нравятся не те, кто имеет длинный послужной список, а те простые ребята, которые и на месте-то долго не сидят, например, бывшие фрилансеры.

Внутри таких людей есть фонтан самостоятельности, желание в чем-то разбираться. Если человека мотивируют только деньги, его можно сравнивать с чернорабочим, который колбасит без души, у таких людей успехи коллектива – их личная заслуга, а неудачи – ошибки всех остальных. Это мышление рабочего, за которого отвечает прораб, мол, я накосячил, и если начальник заметит, то исправлю. Настоящий же профессионал сделает идеально, как для себя.

Хотите ли вы оставаться в Беларуси?

Сейчас я с моей семьей хочу уехать жить в другую страну, попробовать что-то новое. Мы всю жизнь живем в одном городе, и это странно, как всю жизнь есть только мороженое или макароны. Большое количество родственников и друзей в Беларуси меня не останавливает – никогда не было так просто быть далеко и одновременно близко со всеми, как в наш информационный век. К тому же мне очень нравится Сан-Франциско – такая американская Европа, которая очень отличается от остальных Штатов. Я считаю, у человека должно быть стремление к первому большому изменению. Одного моего хорошего коллегу, который жил в Донецке, было очень сложно оттуда вытянуть. Но как только туда пришел вооруженный конфликт, он очень быстро свалил. Второй его переезд из Киева в Вильнюс стал очень простым – парень уже поменялся. Сегодня я бы с радостью забрал всех, кто захочет поехать со мной в Штаты, потому что люди это не просто рабочая сила. Это специалисты, которые все росли вместе со мной.

Чем вы хотите заниматься в будущем?

Много разных идей, если честно. Мне кажется интересной тема дронов. Пока она в зачатке, но я вижу там будущее: огромный, еще не созданный рынок. После того, как я реализуюсь на том поприще, на котором работаю сейчас, я займусь беспилотниками. При возможности я бы помог белорусским молодым ученым, ведь умных ребят у нас действительно много, а условия, к сожалению, не самые лучшие, насколько я знаю. Многие таланты просто гибнут, не успевая взойти… Из кумиров (если так можно сказать) современности мне нравятся такие люди как Илон Маск, человек с уникальным видением – я бы с удовольствием поужинал с ним; Ричард Брэнсон – отличный человек, стартапер от бога. Мне нравится, когда людей не портят деньги. Главное, чтобы человек оставался жизнерадостным и не искал в тебе выгоду, одновременно думая, что выгоду ищешь ты.

Благоприятна ли Беларусь для айтишника?

Буквально три года назад чувствовалось, что белорусские IT специалисты сидят по углам, работая фрилансом на западные компании и ни с кем не делятся своими секретами. А сейчас в Минске открываются коворкинги, проводится куча конференций, начинают появляться тусовки и комьюнити. В каком-то смысле клуб единоличников превратился в тусовку. На самом деле, толковому айтишнику будет хорошо везде: и в Беларуси, и во Франции, и в США. Ну, может быть, в западных странах – все-таки немножечко лучше. Хотя толковых айтишников не так много среди всех, кто работает в отрасли. Что же касается тех, кто умеет делать не «круто», а «нормально» – мне кажется, им лучше оставаться в Беларуси. «Там» они мало кому нужны, а у нас можно работать и получать очень хорошую (по сравнению со всеми остальными) заработную плату. Зарплаты в Минске неплохие, может быть, даже надуты местами, но опять же: рынок диктует свои правила. Да и здесь много образованной умной молодежи, и если уж Финляндия и Эстония выстрелили, то и белорусские программисты уж точно «бахнут». У нас уже: Wargaming, Quote Roller, Maps.me, Apalon, Viber продались прямо отлично – все у нас будет круто!

Вячеслав. Занимается разработкой для госструктур. К стартапам относится скептически. Уезжать не собирается

Как вас занесло в IT?

В седьмом классе мне подарили компьютер с зеленым монитором, в Бресте сделанный. Помню, мы с соседом писали что-то типа программ на basic: там кружочки рисовались, один, второй и третий, каждый больше предыдущего на пиксель. Компьютер был очень медленный, и картинки долго раскрывались. Вот собственно, это и есть начало.

Потом пошли всякие тетрисы на «паскалях», а потом я уже написал свой первый сайтик на PHP, но уже в универе, году в 2002. Это был сайт для интернет-магазина с корзиной онлайн-покупок – у меня получился хороший говнокодистый сайт, который ни исправить, ни улучшить было невозможно, но он работал пару лет.

Я учился в РТИ, правда, не на программистском факультете. Я был ужасным двоечником, даже один раз отчислился и в армию успел сходить. В армии раньше были писари, а теперь вместо них – программисты. Вот я и программировал. По большей части надо было набирать документы на компьютере. Приходит к тебе свирепый полковник и говорит: «Солдат, набираешь вот эту методичку». Я вбиваю все 20 страничек в документ Word, через два часа полковник приходит опять и говорит:

«Так, вот эти первые два абзаца оставляем, а все остальные 18 листов выделяй и давай delete, а вот эту страничку мне распечатай». После этого у меня появилась привычка не торопиться.

В 2008-м я отслужил и вернулся в ту же компанию, где до этого работал на полставки, а это была транспортная контора. Есть такая штука, как обратные загрузки: скажем, фуру везут в Россию, а назад она возвращается порожняком, соответственно, чтобы не гонять зря, водителю выгодно зацепить новый груз. Я делал сайтик для логистов. На тот момент таких сайтов уже было несколько штук, поэтому у меня ничего не выстрелило. Хотя если бы выстрелило, все бы нафиг свалилось, потому что написан сайт был криво, и вряд ли выдержал бы трафик. В транспортной конторе я сидел отшельником за своим монитором, ни с кем не разговаривая. В определенный момент мне это надоело, я пошел на первое попавшееся собеседование.

Можно ли преуспеть в IT-бизнесе, не будучи наемным работником?

Отработав пару лет в еще одной конторе, я занялся разработкой для госструктур. Хороший знакомый предложил помочь сделать проект. Когда проект начал разрастаться, мне поступило предложение от людей сверху, мол, давай мы откроем фирму: «Одна доля тебе, другая нам как учредителю, ты набираешь людей, мы даем заказы». Вообще, госразработка – целая отрасль. Поскольку требования тендеров жесткие (скажем, присутствие на рынке не меньше трех лет), то я лично не могу открыть свою фирму и брать заказы, несмотря на то, что могу сделать в тысячу раз лучше и дешевле. Но чем я буду заниматься на рынке три года, прежде, чем меня допустят к тендеру? За какие деньги жить? Вот почему у крупных компаний Беларуси с сотней сотрудников и сертификатами есть целая куча дочерних фирмочек, каждая из которых специализируется на чем-то своем. Большая контора выигрывает тендер, а маленькие – делают заказ.

Почему уровень разработки для белорусских госструктур настолько низок?

Да, можно придираться к тому, что сайты белорусских министерств обваливаются. С другой стороны, у кого оно работает гладко? Сайт посольства Литвы валился до тех пор, пока не открыли визовый центр. Те же сайты Госдепа ломают регулярно, в этом плане мы ничем не отличаемся. Я сам попадаю в дурацкое положение, когда звонит фонд социальной защиты с требованием подавать декларацию, а мой коллега их ошарашивает: «У меня Linux, я не поставлю туда ваш электронный ключ, оно не работает!» У бухгалтеров и кадровиков есть флешка, которая является их идентификатором: вставляется в компьютер, и сразу становится понятно, что за фирму они представляют. Эта штука в Беларуси не работает под Linux и Mac OS, потому что у них есть только один сертифицированный разработчик по безопасности, и он работает только с Windows и Internet Explorer.

У налоговых органов есть документ, где прописаны эти требования. Зачем разработчику брать на себя дополнительный геморрой? Лезть в эту нишу не то, чтобы проблематично, просто непонятно, с какой стороны подступиться: что сертифицировать и кому говорить, что я хочу этим заняться? Тем более, повторную сертификацию можно проходить раз в год в ОАЦ. Множество косяков обусловлено бумажными ограничениями. Нельзя сказать, что отдельные программисты криво пишут код, просто зачем по-другому? На многие вещи люди из госструктур соглашаются: слава богу, уже согласились на Internet Explorer 10, а не 6. Есть рабочие системы, которые работают полностью на Open Source. Да и довольно много там адекватных специалистов. Конечно, есть те, которые сомневаются. Ты приходишь и говоришь, что есть ruby, а они: «Что? Мы тут на Java всю жизнь, и нормально». Но в итоге если твой продукт работает и не ложится, то почему нет?

Когда проводятся тендеры, к нам приходят интересные товарищи из того же ОАЦ и задают вопросы. Я так понимаю, им интересно: что это вы нам принесли? Нифига не Oracle, нифига не Microsoft, причем, все бесплатно – «может ли оно работать так же круто, как то, за что мы платим сейчас по сто тысяч долларов в месяц только за поддержку и лицензию»? Мы сделали четыре боевых проекта, которые работают не хуже, чем все, что есть у госструктур. Нам интересно удешевить производство в два-три раза. Вот в этом направлении мы и работаем.

Кого вы предпочтете: фрилансера или наемника?

В данный момент со мной работает 8 человек. В основном это молодые ребята, которые вывешивали резюме на jobs.tut.by. Фрилансеров я не особенно жалую, не чувствую надежности: черт знает, сделает он или нет. А так у меня человек сидит рядом, я ему говорю, к примеру: «Надо сегодня задержаться до 21». Сравнивать госзаказчиков с частными я не могу, потому что у меня были только мелкие частники: деньги не те, а геморроя столько же. Не люблю, когда просят подвинуть сайт на два миллиметра, потому что верстка ползет на Opera – кто сейчас пользуется Opera? С госзаказчиками ты хотя бы знаешь, что есть один Internet Explorer :) Несмотря на то, что мы выполняем государственные заказы, оснований для льгот у нас нет. Мы не состоим в ПВТ, а налоговая не смотрит, кто твой заказчик. Она смотрит, сколько тебе перечислено денег. Что касается ПВТ, попасть туда не так просто. Нужно предоставлять планы развития на десятилетия вперед, должно быть определенное количество сотрудников и штатная сетка, включающая должности аналитика.

Когда мы разрастемся до тридцати человек, тогда, думаю, будет более реально. В ПВТ можно платить зарплату сотрудникам и не думать о том, что 35% дохода уходит на ФСЗН. Ладно, подоходный налог и прочее – они объяснимы, но ведь фонд социальной защиты отжирает львиную долю денег, и чтобы заплатить человеку 1000 долларов, тебе нужно 500-600 отдать государству, если работать без льгот. С льготами в ПВТ, конечно, легче.

Почему стартап – это круто?

Сейчас модно хотеть стартап, но никакие стартапы по сути денег не зарабатывают. Это лишь начинание, которое нуждается в минимальной разработке и продвижении, чтобы проверить – работает ли вообще эта штука? Скажем, Фейсбук – уже не стартап, а бизнес. В моем понимании стартап – исследовательская работа. Допустим, есть совершенно дурацкое предположение, что в кафе над столиком должны быть нитки на вентиляторе. Вот надо, чтобы они крутились и щекотали клиентов. И люди бы за это платили дополнительные пять тысяч за пиво – я так подсчитал. Я сделал это – а люди не платят. Соответственно, я буду думать, что не так? Может, нитки не того цвета? Начинаю менять нитки – все равно не прёт. Хорошо, снизим обороты. В конце концов, мы находим нужное количество лопастей, оборотов и ниточек, а люди говорят: «Круто, вот тебе пять тысяч». Но тут вопрос, где найти на такую разработку денег. Ведь я не один буду нитки подвязывать, мне нужно нанять помощника. Нужна денежка на рекламу в интернете, потому что люди должны понять, что, оказывается, надо сюда прийти на аттракцион из этих ниток.

Планируете ли вы оставаться в Беларуси?

Переехать из Беларуси я бы точно не хотел, потому что мне здесь нравится. Там мы чужие, как ни крути. Экономическую ситуацию в стране я не в силах контролировать, но и причин беспокоиться нет. Мне не нужно хитрить и выводить активы, чтобы сохранить деньги. С учетом того, что я не завязан на западных дядей, которые выплачивают деньги в долларах, у меня могут настать неприятные времена из-за падения рубля. Запасной вариант – просто уйти работать наемником, или же уйти на фриланс в аутсорс, чтобы оставалось время на что-то свое.

Если в Беларуси вдруг не придумают, что все программисты должны сидеть в тюрьме, то здесь очень приятно жить.

Что бы я изменил в Беларуси? Кафешек надо больше сделать. В Минске сложно пройти «золотую милю». Есть такой английский фильм, где у чуваков традиция обходить 12 пабов на ночь, и в каждом выпивать по пинте пива. Так вот, когда я пробовал сделать это в Минске летом, 11-й бар ночью ну никак не находился.

Виталий. Ушел из SAP-разработок в стартап, мечтает прославиться и разбогатеть

Как вас занесло в IT?

С самого раннего возраста у всех моих друзей были приставки: Dendy и Subor. А мой отец был программистом и раздобыл для дома ЕС-1841 – советский компьютер с 1 мб памяти и процессором на 4,77 мегагерца. Если подумать, эти характеристики в сотни раз меньше, чем у существующих мобильных телефонов. Чтобы запустить на нем игрушки, я первоклашкой осваивал командную строку и Norton Commander. После школы я даже не думал про другие вузы, кроме РТИ, потому что хотелось идти по стопам отца. Отучившись в РТИ, я семь лет трудился на разные компании. Не работал во фрилансе даже тогда, когда все в нем работали (в 2010-м всех обуяла жажда денег, а во фрилансе были просто шальные заработки). Мне все хотелось чего-то достичь: студентом я был начинающим разработчиком, потом средним разработчиком, потом старшим. Когда мне стали давать студентов на обучение, я мучился с командой из пяти человек, пока не понял, что мне неинтересно за кого-то отвечать. Я сам хочу быть мастером в своем деле.

Я работал в специфике SAP – это глобальная система для большого и среднего бизнеса. Если говорить простым языком, набор готовых программных решений для компаний. Например, на заводе есть HR-отдел, отделы логистики, продаж и производства – SAP дает набор решений для каждого направления, и в принципе, модули можно настроить без единой строчки кода: программа будет сама масштабировать бизнес от 20 человек до 5 тысяч. Правда, с маленькими бизнесами SAP не работает, потому что там умеют считать деньги. Недавно SAP внедрили одной белорусской нефтяной компании, которая перерабатывает бензин. Для чего? Через несколько лет они собираются привлекать инвестиции и продавать акции, а компания, в которой внедрен SAP, оценивается независимыми экспертами значительно выше. Поэтому они потратили N миллионов долларов на внедрения SAP, в котором, по большому счету нет острой необходимости.

Можно ли преуспеть в IT-бизнесе, не будучи наемным работником?

Все это длилось семь лет, а потом в моей жизни возник друг детства, который эмигрировал за рубеж и стал достаточно успешным айтишником. Он предложил мне открыть в Минске аутсорсинговую компанию, которая будет помогать его фирме, поскольку рабочая сила в его стране дороже. Моя жизнь в корне поменялась. Работа на большие компании в SAP похожа на следующее: ты полгода пишешь, тестируешь, проводишь огромное количество митингов, командировок, документируешь каждый шаг. И в итоге – все заработало на каких-то заводах. Ты видишь цифры: миллионы данных качаются, и миллионные продажи идут в каждом штате Америки ежесуточно, но у тебя нет прав доступа, чтобы посмотреть, как все работает, потому что это чужой бизнес. С мобильными девайсами иначе: ты утром захотел сделать фишку, днем созвонился с дизайнером, и к вечеру все готово, а пользователи пишут в app store или google play market: «Ребята, круто добавили» или «Отстой, верните, как было». С обратной связью приятно работать, пусть моя жена и недовольна: раньше, отработав на большой фирме с хорошей зарплатой, я приходил домой в 6 вечера и мог погулять с ребенком, а теперь прихожу и продолжаю шерстить форумы, на коленке писанные. Но возвращаться назад в SAP уже не хочется. Хотя человек корпоративного склада мышления, которому нравится ходить в костюмах по бесконечным митингам, может здорово крутиться в этой системе.

Кого вы предпочтете: фрилансера или наемника?

В нашей фирме на полном рабочем дне – шесть сотрудников, плюс несколько человек привлекаются как фрилансеры. Белорусский процент принадлежит мне, и на таких условиях мы работаем. В данном случае я уже не выступаю в роли разработчика, но являюсь прожект-менеджером. Когда ты руководишь своим бизнесом, ты понимаешь, что в случае ошибки придется вынуть неустойку из своей зарплаты. Большой корабль тонет медленно, и даже в кризис корпорации продолжают. А кризис в маленькой фирме означает, что валюта для выплаты зарплат была продана на бирже, и если курс сильно поменялся, нужно пустить на доплаты сотрудникам свои деньги, чтобы не нарушать трудовые условия, прописанные в договоре. Это стресс. Сразу понимаешь всю остроту нахождения в нашей стране.

Когда мы в Беларуси решили реализовать самостоятельный стартап и обсуждали, каким он будет, у каждого из соучредителей был миллион идей. Мне казалось, будет дико популярно глобальное приложение для эмигрантов, чтобы они могли общаться на форумах, искать жилье и работу. Были схемы визовой поддержки для каждой страны. Эта идея была подвергнута жесткой критике. Второй идеей была игра, чуть сложнее, чем крестики нолики.

Тогда очень остро стоял вопрос России и Украины, и была безумная идея сделать шуточное приложение: «укропы» против «ватников». Такие приложения очень сезонны, но если их вовремя выпустить, имеют право на успех.

Но так как один из наших учредителей уже имел дело с исками и финансовыми потерями, он старается обходить острые углы. Мы эту игру так и не сделали. На самом деле, чтобы начать стартап-проект, нужно вкинуть огромное количество денег. Если нет сторонних инвестиций, то это твои деньги. Наверное, лучше купить недвижимость или положить их в банк и получать стабильный процент, чем начать проект и стать очередным стартапером, у которого ничего не получилось. Но мы рискнули.

Почему стартап – это круто?

Мы уже имеем определенное количество счастливых пользователей, планируем выходить на международный рынок. Один наш конкурент – это американский проект с миллионами инвестиций ежегодно, второй – тоже зарубежный, который стартовал на два месяца раньше, чем мы. Через два месяца после запуска у них было 2 тысячи пользователей, через четыре – 200 тысяч. У нас динамика не такая: через два месяца было 5 тысяч пользователей, через три месяца – 10 тысяч. Но наше приложение работает только в рамках СНГ. Мы пока не запускали его во всем мире, но готовимся это сделать – может быть, выстрелит. У стартапов есть призрачный шанс на популярность, буквально один из миллиона. Самое главное зло – пытаться довести продукт до идеала. Но пока ты будешь шлифовать его до конфетки, конкуренты сделают что-то похожее, но проще. Они будут первыми и захватят рынок. В нашей команде есть решительные люди, с которыми у меня происходят жесткие споры из-за того, что мы все время выкладываем полусырой продукт. Тем не менее, у нас уже 30 тысяч пользователей, а так не было бы ни одного. Стартап – это вызов самому себе, сможешь ли ты создать что-то свое. Не кусочек кода по тех. документациям для глобальной вещи, которую согласовывали миллионы людей. Хочется самому что-то сотворить, прославиться и разбогатеть.

А теперь пару слов про монетизацию стартапов. Многие считают, что можно зарабатывать на встроенных покупках в приложении или продавать подписки, но последнее можно делать, только если у тебя крутой контент, у которого нет серьезной конкуренции. Мне кажется, наиболее реальный путь монетизации – набрать огромное количество пользователей бесплатно, и когда критическая масса перевалит за миллион скачиваний, а приложение станет иметь вес, продать долю серьезным инвесторам, которые вложат несколько миллионов долларов, ты эти деньги потратишь на должную рекламу и станешь мировым брендом наподобие Instagram или SoundCloud. Есть и второй путь: нарастить большое число пользователей и продаться своему главному конкуренту, который, естественно, интегрирует пользователей в свою среду. Мы очень любим свое приложение, а потому таким путем идти не собираемся.

Планируете ли вы оставаться в Беларуси?

В Беларуси рядовому айтишнику живется достаточно неплохо. Общий уровень зарплат в стране ниже, и айтишники чувствуют себя привилегированной кастой. За границей айтишник – такая же профессия, как служащий банка, который стоит в социальной группе ниже, чем юрист и доктор. К тому же в некоторых странах высокие налоги, и работать там программистом официально менее выгодно. Программисты, которые уезжают из Беларуси, чувствуют себя менее счастливыми.

Существует ли бренд «белорусский программист»? Знаете, есть выражение – «индусский код». Это код, написанный очень странно и запутанно, так, чтобы потратить больше отработанных часов на написание и получить больше денег. Шутят, что на фирму, где работает один индус, говорящий по английски, код пишет вся его деревня, которая плохо понимает язык и не умеет писать комментарии в коде.



В этом плане «белорусский программист» может считаться хорошим брендом. У нас еще осталась старая сильная советская школа физико-математических наук в технических вузах. Некоторые считают, что учиться нет смысла, потому что технологии меняются, и пока ты будешь учиться в институте, выйдет четыре новых языка программирования. Я одно время считал, что зря потратил столько времени в университете, мог бы со второго курса зарабатывать. Но чем больше сталкиваешься со специалистами более молодого поколения, тем яснее понимаешь, что человек, который хорошо знает синтаксис языка программирования, может слабо себе представлять базовые понятия самого программирования. С другой стороны, и в наших университетах не должно быть учебников 1976 года. Так или иначе, в силу национальных особенностей белорусы спокойные и усидчивые, и если бы «белорусский программист» был явлением массовым, это был бы бренд. Но один рынок Москвы многократно перекрывает весь белорусский рынок айтишников.

Да и о каком патриотизме может идти речь, если на аутсорсе часто ты работаешь с заказчиками по соглашению о неразглашении: они говорят своим американским клиентам, что приложение создано местными разработчиками.

Думаю, у любого белорусского айтишника рано или поздно появляется предложение уехать за рубеж. Лично меня держит такая вещь, как родители, семья, привычки. Сложно уехать, если ты уже построил квартиру, обжился, у тебя маленький ребенок. Хотя если засидишься полгода в Минске, мозг начинает заторможенно работать. Может, воздух у нас такой? Выедешь на несколько дней, чтобы сменить обстановку – готов по возвращении делать что-то необычное. Потом доза закончилась – надо ехать за новой. Поскольку программисты достаточно образованные люди, у них тренд – путешествовать. Первые деньги появились – люди съездили в Египет. Чуть больше денег стало – поехали в Европу. Потом – Лондон, затем США. Через какое-то время все принялись ездить в Тайланд и азиатские страны. Сейчас кажется, появился тренд на Японию и Сингапур – модно ездить туда. Наверное, и мне пора.

Чем вы хотите заниматься в будущем?

Предположим, сбылись мои мечты, и какой-то из стартапов принес приличную сумму денег, которую невозможно потратить на текущие радости и блага жизни. Тогда я бы пошел по стандартной модели: стал бы инвестором и пытался помочь молодым ребятам, потому что представляю, каково это – когда очень хочется что-то сделать, а денег не хватает. Мне очень нравятся все эти крутые и перспективные технологии: электромобили, 3D-принтеры и все, что с ними связано, но здесь нужно иметь совершенно другие бюджеты.

Если мечтать, то можно установить 3D-принтер на Марсе и печатать те же дома из ресурсов, которые есть на Марсе. Туда можно привезти космический корабль с 3D-принтером, и он все распечатает: дома, дороги и органы людей.

Благоприятна ли Беларусь для айтишника?

В Беларуси я боюсь резкого изменения законодательства, по которому программисты будут поставлены в очень неудобные условия, и рынок потеряет привлекательность для заказчиков, ведь все же основная масса программистов нашей страны работает на аутсорс. Я даже к ПВТ отношусь с осторожностью, особенно в свете небезызвестного заявления о том, что им надо повысить налоговую ставку. Помните, как они классно ответили властям на вопрос, почему все платят, а ПВТ – нет? «Вы не думайте, как содрать больше налогов, вы думайте, как создать условия для привлечения средств заработка». Попытка была пресечена, но она показала, насколько все зыбко, напомнила, что льготные процентные ставки для ПВТ имеют свой срок действия до 2020 года.

Если бы я мог принимать решения, первое, что я бы изменил – разрешил фирмам, работающим с иностранными заказчиками, вести дела в валюте. Либо нужно сделать стабильную национальную валюту, которая не будет девальвироваться. Второе: я бы сделал так, чтобы законы стали константой, если говорить языком программирования. Пусть даже налоги будут выше, но они должны быть стабильными. Тогда ты сможешь брать кредиты под свои стартапы и строить бизнес-модель, которая будет актуальна через год и пять лет. При текущей модели влезать в долги и брать кредит под стартап в нашей стране – полное сумасшествие. Мы сейчас не говорим про инвесторов и бизнес-ангелов, которые становятся совладельцами этого бизнеса. Мы говорим про ситуацию, когда ты хочешь быть независимым и тягаться в бизнесе наравне с крупными игроками.