В Минске Татьяна работала в тогда еще не очень большой компании «СофтКлуб». После уехала на три года в Швецию, потом некоторое время была заведующей отдела в Национальном центре информационных ресурсов и технологий при Академии наук, потом снова уехала — в Германию, где родила ребенка и занималась им. Супруг работал в университете, а Татьяна время от времени подрабатывала, продавая антиквариат и предметы искусства, сидя дома с дочерью. Вернулась семья в Минск через пять лет, Татьяна – с неизлечимым заболеванием. «Я сама не могла выйти на улицу, плохо разговаривала, глотала. Все могло кончиться быстро – абсолютным параличом и смертью лет в 45», – рассказывает она. Врачи ставили женщине неутешительный срок в несколько лет жизни, но она почти справилась с заболеванием, уже больше двух лет не пьет лекарства, которые бесплатно предоставляло ей государство.

«Меня не отпускало желание переселиться куда-то. Еще со времен Швеции, где я увидела, какими могут быть условия жизни для женщины»

В Минске супруг реализовал свое желание — открыл с товарищами фирму по производству олигонуклеотидов и других компонентов для лабораторных исследований на клеточном уровне. Татьяна иногда работала с ним. В том, что у нее есть мечта, не связанная с наукой, семьей и Минском, до поры до времени и сама себе боялась признаться. «Когда я вернулась совершенной развалиной в Беларусь, мне захотелось перед смертью вспомнить свое хобби — стрельбу, из винтовски стреляла с 5 лет. Я пошла в тир ДОСААФ, где прошла в Клубе курсы практической стрельбы из пистолета и карабина. Сначала мне было стыдно, потому что руки и голова тряслись и я не могла держать пистолет, но после втянулась в это дело, у меня все начало получаться».

Когда Татьяна собиралась на соревнования по стрельбе в Литву, случайно увидела в интернете объявление о курсах польского языка во Вроцлаве. Было два варианта: полугодовые и годовые курсы. Она выбрала полугодовые. Татьяна подала заявку на программу, ей прислали приглашение, открыли визу, дающую право учиться и работать в любом городе Польши. Так она оказалась в соседней стране. Раньше в Польше она не была — ни на закупах, ни на экскурсиях. «Я поняла тогда, что если не уеду до 50-ти, то не уеду вообще», — признается она.

Каково было оставить в Минске и семью, и работу, и друзей? Сомнения одолевали только тогда, когда Татьяна думала, как перенесет разлуку с ней младшая дочь. Старшая уже совершеннолетняя, ей проще оставаться без мамы, а младшей – девять лет. «Меня не отпускало желание переселиться куда-то. Такое решение зрело у меня давно. Еще со времен Швеции, где я увидела, какими могут быть условия жизни для женщины. Дочь знала, что я уеду. Когда я поняла, что муж ее не отпустит со мной, я начала ее готовить к тому, чтобы она смогла справляться в Минске сама, если отец и сестра будут заняты». Сейчас, освоившись во Вроцлаве, Татьяна хотела бы забрать дочь к себе. Устроилась она неплохо, уровень жизни в соседней стране ей нравится. «Ей было бы здесь интересно и легко жить, но муж не хочет», — признается Татьяна.

«Я в свои 49 здесь какая-то пионерка Тося. До пенсии в Польше — целый рабочий стаж»

«Я поняла, что здесь совершенно другие условия жизни у людей», — делится собеседница. Ее повергло в шок, что пенсия здесь и у мужчин, и у женщин начинается в 67 лет. «Я в свои 49 чувствую себя здесь, как какая-то пионерка Тося. Мне здесь до пенсии еще целый рабочий стаж в Беларуси! В 55 меня никто бы не стал рассматривать как пенсионерку… Хотя такая система накладывает и определенные сложности. От возраста не убежишь, и какие-то вещи сложно делать чисто физически. К тому же, живя в Беларуси, мы привыкли думать, что в 55 ты старушка, а в 60 — старик, и вы уже ничего не можете и никому не нужны. А здесь все иначе: хочешь работать — пожалуйста!» Татьяна отмечает также отсутствие дискриминации по полу: хочешь работать — иди, никто здесь не будет смотреть, женщина ты или мужчина. По крайней мере, она с объявлениями типа «требуется мужчина» ни разу не столкнулась, иногда лишь предупреждают вопросительно: «А вы уверены, что вам это будет под силу?»

Оказавшись в Польше, Татьяна решила попробовать себя в профессиях, которые ее привлекали, но в которых она не смогла бы реализоваться в Беларуси. Первой такой стала служба в охране.

«Я занималась стрельбой, поэтому у меня возникло желание быть поближе к оружию. В Беларуси устроиться в такую службу без специального образования нереально, можно, разве что работать вахтером-подозревакой. В Польше этого не требуется. Если ты гражданин Польши, можешь получить разрешение на оружие достаточно просто, и даже не имея его, имеешь право поступить на службу в полицию или охранную структуру. Но, поскольку я не гражданка Польши и не собираюсь ей становиться, то разрешения на оружие у меня пока нет. Я могла претендовать только на место в гражданской охране на частных, производственных или торговых объектах».

В Польше в системе охраны все устроено не так, как в Беларуси. Государство не охраняет объекты, но существуют специальные фирмы, которые заключают контракты на охрану. Этот контракт передается в определенный отдел, начальник которого набирает сотрудников. Татьяна попала на работу мечты просто: подала резюме на обычном сайте по поиску работы, ей позвонили, пригласили на собеседование и в тот же день оформили контракт. «Та фирма, в которую я устраивалась, заключила со мной так называемые договорные отношения, в которые не входила медицинская страховка. Пришибет меня кто-нибудь или упадет на меня что-то на охраняемом объекте, лечение не будет оплачено, отпуск тоже не оплачивается, зато работать можешь хоть по 25 часов в сутки и без выходных. Такая система очень нравится, например, украинским с/х рабочим».

Татьяна попала на работу в сеть магазинов, хозяин которой считал, что охранник не имеет права присесть: работники магазина следили, чтобы женщина была на ногах на протяжении 12-часовой смены. Она какое-то время продержалась в режиме работы по 12 часов через сутки, пока не пришлось из-за отсутствия замены стоять четыре дня. «Я простояла на ногах 72 часа за 6 дней, это было мучительно. Моя дорогая хозяюшка, у которой я сняла квартиру, посоветовала мне немедленно уходить оттуда, и я ее послушалась. Мой начальник просил меня не уходить, но я приняла решение, поняв, что при таких договорных отношениях ты не защищен, тебя могут просто выбросить и не заплатить».

После работы в охране решила осуществить еще одну мечту и пошла работать почтальоном

После неудачного опыта работы в охране Татьяна решила попробовать себя в роли почтальона — давно мечтала о такой незатейливой «пионерской» профессии. К тому же, обжегшись, хотела заключить надежный контракт, который дал бы ей необходимый соцпакет: зарплату, полное медицинское обеспечение, оплачиваемый отпуск, разные купоны и талоны вместо премий. Имея рабочую визу и прописку, такое трудоустройство в Польше возможно. Татьяна может получить временный, а через некоторое время и постоянный вид на жительство в Польше, но пока этого делать не планирует.

Работа на почте, по словам собеседницы, сложная. Она сознательно выбрала самую рядовую — разносить рекламную продукцию. «Листовки типа «окна утепляем» и «диваны чистим» разносят курьеры фирм, и их поляки очень не любят. Из-за курьеров недолюбливают и нас, почтальонов. Мы же сотрудничаем с сетевыми магазинами и государственными службами, которые рассылают свои извещения». Работы у Татьяны много: только ее почтовое отделение обслуживает район во Вроцлаве, который соизмерим с Серебрянкой и Чижовкой вместе взятыми. Каждый день она проходит две-три улицы, разнося извещения. «Работа, конечно, тупая, не творческая. Но и в ней я нашла кайф. Берешь сумку на колесиках, в которую тебе нагружают 20-25 килограммов рекламных материалов, везешь ее, по ходу можешь пообщаться с местными жителями. Кто-то недовольство высказывает насчет некоторых аспектов жизни, кто-то, бывает, и выгонять пытается. Физического воздействия на почтальона здесь очень много», — делится Татьяна. При найме на работу с ней провели учебный курс, рассказывая о методах противостояния, взаимодействии с полицией, чтобы почтальона не ограбили, ведь они, кроме прочего, разносят деньги.

Почтальонам дают газовые баллончики, но тем, кто разносит рекламу, они не положены. Хотя, если бы Татьяне и предложили баллончик, она бы от него отказалась: «Это самоуспокоение, никому он ни разу на деле не помог».

Польский язык, который Татьяна раньше не изучала, дается ей несложно: она читала свободно на нем и раньше, но не могла разговаривать — было не с кем. Связями, контактами и даже дружбами тоже успела обрасти за четыре месяца. Особенно теплые отношения складываются с хозяйкой дома Эвой, у которой наша героиня сняла квартиру. Жизнь в Польше Татьяне нравится. Из самых ярких наблюдений за четыре месяца жизни во Вроцлаве наша героиня называет огромное количество украинских эмигрантов, которые хлынули в Польшу в последние годы. Довольно много польских женщин, вернувшихся с заработков в других странах на родину. Есть у местных негативное отношение к цыганам, которых, по ее словам, здесь страшно не любят. «Я ехала в трамвае, зашла молодая нормально одетая цыганка с тремя маленькими мальчиками, проехала несколько остановок и вышла. Водитель тут же сообщил диспетчеру, на какой остановке она вошла и вышла. Все это слышали и отнеслись спокойно. Когда я спросила, почему к ним такое отношение, мне объяснили, что они все преступники. Я так не считаю, для меня они — нормальные люди».

Хочет ли Татьяна остаться в Польше? Она не загадывает надолго, говорит, что не понимает, как можно уезжать навсегда, оборвав все в один миг. Возможно, размышляет женщина, она вернется домой через какое-то время, а потом снова куда-нибудь уедет. Сидеть на одном месте уже не хочется: «Как оказалось, я человек спонтанный, легкий на подъем, — говорит она и, подумав, добавляет: Останусь в Польше я в одном случае, если открою здесь свое предприятие, что сделать здесь, в принципе, проще, чем в Беларуси. Но как сложится, покажет жизнь. На днях звонили из другой охранной компании, им нужны на работу именно женщины, что немного удивило. Столько еще любопытного…»

Фото из личного архива героини.