KYKY: Петр, а вы знамениты?

Петр Марцев: Скорее, известен. Человек знаменит, если он что-то отчебучил и это запомнила вся страна, а не сто человек. И помнят об этом много лет. Если люди могут внятно объяснить, почему они тебя знают. Я как-то слышал – две девочки лет по 25 шушукались за моей спиной: «А кто это?» Другая говорит: «Да это, вроде, журналист известный». А эта первая говорит: «Не, журналисты на таких машинах не ездят». Так что я, скорее, невнятно известен широкому кругу людей, знаменит в очень узком кругу. И вообще, не мне отвечать на этот вопрос. Выйди на улицу и спроси.

KYKY: А как можно стать известным и знаменитым?

П. М.: Очень просто – сделай что-нибудь. В информационный век это очень просто – прибить свои яйца к асфальту, например. Можно спросить «гугл» через много лет, кто прибивал яйца к асфальту. Он ответит, что был такой странный парень, не пожалевший свою мошонку. Есть слабое объяснение, что он боролся за права человека. Но сам поступок никак не вяжется с благой целью, понимаешь? Сейчас стать известным очень просто. Открываешь фейсбук и начинаешь постить всякую хрень. Главное: целенаправленно. Выбрал хрень и не отступай – рано или поздно сто человек обратят внимание, а потом и тысяча. Некоторые минские девушки знамениты тем, что выкладывают свои фотографии в купальниках. У них неплохие фигуры, неплохие лица, и я даже запомнил их фамилии и имена. Они известны тем, что им ставят по 1000 лайков. А что это за женщина, так ли она хороша, как выглядит на фото, и узнаю ли я ее на улице?.. Всё относительно. Сделаться известным легко, знаменитым – сложнее, получить всенародную любовь или ненависть (то есть славу) очень трудно.

KYKY: А вы когда-нибудь чувствовали вот это горячее желание прославиться любой ценой?

П. М.: Разве что в детстве. Как всякий нормальный ребенок хотел быть Гагариным, Тремя мушкетерами и Всадником без головы. Дети не чувствуют границы между вероятным и невероятным. Но дальше организм человеческий учится что-то делать. Я о профессии. В любой профессии можно стать известным: в одной проще, в другой тяжелее. Я мечтал быть суперпрофессионалом, чтобы все говорили: вот это – суперпрофессионал.

KYKY: В бизнесе или в журналистике?

П. М.: Я сейчас говорю абстрактно. Я ведь и учителем тоже был какое-то время, и даже в этой ненавистной мне профессии было желание совершенствоваться. Конечно, я хотел быть великим журналистом. Когда стал бизнесменом, хотел стать великим бизнесменом. Когда ты работаешь, фантазии превращаются в мечты, мечты – в цель.

KYKY: А можно стать великим бизнесменом в Беларуси?

П. М.: Здесь нет таких условий, среды. Какое-то время у меня получалось издавать газеты, которые просто не могли выжить в этой стране. Я не сразу это понял. А дальше как? Надо было встать и сказать: «Ребята, нам пришел пи...ц, я решил все закрыть». Но это неудобненько. Знаешь, как в юности: стоишь один в парке, а на тебя бежит двадцать хулиганов и собирается бить. Вместо того, чтобы бежать, ты стоишь как дурак: блин, останусь стоять, я не трус.

Подбежали двадцать человек, замочили тебя, ты остался лежать с мыслью, что лучше бы свалил. Так и здесь. Надо было закрыть издательство и сохранить деньги, но я остался стоять.

KYKY: Я знаю, что у вас жизнь – это гонки по вертикали: спад, потом подъем. Как у вас получается каждый раз выкарабкиваться из ямы?

П. М.: Опять же все относительно. О чем ты? О неудачах? Страшно переживаю, злюсь и заставляю себя идти дальше. И скажу честно – мне не на что жаловаться по большому счету. Дно моих «ям» – для некоторых людей «вершины» холмов.

KYKY: То есть вы никогда не были в долгах?

П. М.: В долгах я был. Когда ты понимаешь, что должен тысячу рублей и не можешь ее отдать потому, что у тебя ничего нет, это одна ситуация. Когда ты должен миллион долларов – другая. Если сможешь отдать миллион долларов, значит, ты умеешь зарабатывать деньги. Значит, ты с голоду не помрешь никогда.

KYKY: Вы отдавали кому-то миллион долларов?

П. М.: И больше. Много зарабатывал, много терял. Этим бизнесмену гордиться нельзя. Но и убиваться по этому поводу тоже не стоит. Я сотни раз приходил к мысли, что «жизнь не удалась». Потом садился и говорил: подожди. Подожди, как это жизнь не удалась? Чем это она не удалась? Однажды выбросил от злости компьютер с балкона. А снизу голос барыги-алкаша: «А скинь еще что-нибудь, а?» Мозги есть, желание жить есть, думай, что дальше. Единственное, что стал себе отдавать отчет: подниматься с каждым разом всё труднее. Нервная система не та.

KYKY: А вам сейчас нужно подниматься? Простите за дерзость, но вы снова упали?

П. М.: Нет, давно поднялся. По большому счету, у меня было всего два падения. Это 1998 год и 2006 год. Потому что те случаи, когда я терял деньги, падением не считаю. Я «проектное» существо – думаю проектами, делаю проекты. Не могу работать Работу. Скучно. Такой организм. Но люди чаще всего меряют все деньгами: есть деньги – хорошо, нет денег – значит, все плохо. У меня не так – есть проект, есть деньги (или будут), нет проекта – пустыня в душе и в кармане. Другое измерение.

KYKY: А чем нужно измерять? Счастьем?

П. М.: Деньги являются следствием, но не точкой отсчета, не причиной, ради которой стоит умирать. Да сколько историй было в мире, когда созданное оценивалось через сто лет! Издавались книги, становились гениальными скульптуры, картины. Да возьми Модильяни... Нет, не бери его. Ведь мы говорим не только о творчестве. Это другое. Вот, допустим, человек построил нормальный бизнес. Он не стал миллиардером, но у него есть, что называется, «свечной заводик». Не важно, что бизнес маленький, он создан им, он позволяет ему жить, растить детей. Это проект, он его сделал и может теперь гордиться. Я говорю о ценности созидания, о чувстве самоуважения, которое позволяет тебе высоко держать голову. Если ты самостоятельно что-то придумал, не важно, совершил великое открытие или открыл «свечной заводик», ощущение счастья будет обязательно. Гораздо большее число людей даже вообще ничего не пытались сделать.

KYKY: И когда девушки в купальниках состарятся и умрут, от них останутся только коллекции фоток в фейсбуке?

П. М.: Да, такая дешевенькая могилка. Вопрос в том, какое число людей будет помнить человека после его смерти и почему. Человек после 40 лет (а кто-то и раньше) начинает себя готовить подсознательно к смерти, у него возникает вопрос: «Зачем я живу?» Оправдание жизни только одно – что ты сделал за эту жизнь. Вырастил детей. Оправдание? Ладно. Или «построил дом, посадил дерево». Успокойся, мужик, ты сделал всё, что нужно! Есть минимум, которым человек может успокоить себя, что жизнь прожита не зря.

KYKY: А если человек не хочет минимум? Если он его не устраивает? Как ему быть тогда?

П. М.: Ты ищешь единый алгоритм всеобщего счастья? Как достичь вершин созидания? Нет его. У кого-то блестящие руки, но плохие мозги, у кого-то блестящие мозги, но нет рук. Кто-то бегает, кто-то прыгает, кто-то думает, кто-то считает. Вопрос в другом, как люди видят себя в этом мире, потому что большинство живет и не «видит» себя. Людям не хочется никаких подвигов. Есть общее лекарство от страха – религия или просто вера, что что-то будет потом. А есть кто-то, кто хочет прожить несколько жизней за одну. Но рецепта нет! Кроме веры в себя.

Чем дольше человек живет, тем хуже он о себе думает. Начинает в себе сомневаться, закрепощаться, ограничивать себя, запрещать себе многое. Причем, не он один: государство начинает ему запрещать, планета ему мешает. Давление на человека повышается: «не расти, сука, не расти, не развивайся». Он сам себя начинает регулировать, он перестает в себя верить, теряет чувство самоуважения и медленно превращается в живое говно.

Как заставить человека поверить в себя? Я не знаю. Просто надо двигаться, быть двигателем, входить в те самые 2%, волокущих за собой на веревочке весь земной шар. Леонардо, Тесла, Стив Джобс… Но есть люди попроще, которые не так знамениты, но они тоже волокут за собой земной шар.

KYKY: Кто из беларусов волочет на себе земной шар?

П. М.: Это метафорический вопрос, и на него может быть такой же ответ. Даже покойники продолжают его волочь – Быков, Короткевич… Много их, людей, наполнивших и наполняющих смыслом слово «Беларусь». Даже твой любимый «сексуальный» Михалок волочет земной шар.

KYKY: А Петр Марцев волочет земной шар?

П. М.: Хочешь заголовок – «Я волоку на себе земной шар?» (смеется) Не провоцируй. По большому счету, достаточно просто радовать людей своим существованием, прости за банальщину, приносить пользу. От того, что ты придумала, изобрела или сколотила что-то, а я это использую, польза. Не надо относиться с ненавистью к простым и понятным мыслям, вещам, явлениям, как мы все пытаемся относиться. Мы стиснуты ложными представлениями о своей ничтожной миссии на земле. Вот ты написала статью: «В беларуской музыке нет секса». Представь, что ты больше вообще ничего не сделала, только одну эту статью. И кто-то действительно сообразит, что ты имела в виду. Молодой музыкант сядет, потренькает на гитаре и поймет, что до этого делал не то – и в беларуской музыке появится секс. Получается, ты тоже толкаешь земной шар, толкаешь в жопу этих музыкантов и музыкальных критиков, которые 20 лет писали, пели, играли что-то, что не является в принципе музыкой или сексом.

KYKY: Мы вернулись к теме фейсбук, потому что эта заметка про секс распространилась там. Но через пару дней я видела, как Петр Марцев обошел в Москве все клубы и везде отметился!

П. М.: Хочешь, честно расскажу эту смешную историю? Типа секрет. В тему о дешевой известности. Чаще всего, думая о человеке, мы вспоминаем его образ, имидж. Имидж у меня хреновый – приблизительно представляешь. Бизнес, пять жен, политика, «бабы, водка, гармонь и лосось», все вперемешку и кувырком. У нормального человека спроси, кто это, он ответит: «Да черт знает, странный парень». Близкие люди знают, что я уже давно не такой. Не пью, нет ни медведей, ни цыган, ни блядей – ничего. Спокойно прихожу домой спать. Но изменить репутацию практически невозможно. Уйду в монастырь, скажут – в женский. В Москве я был на конференции в отеле Кемпински на Лубянке, который открылся сразу после ремонта.

В 11 вечера поднимаюсь в номер, открываю для развлечения «Фейсбук» и понимаю, что у меня даже нет сил просматривать посты, и все, что я могу сделать, – зачекинить местоположение. Выкатывается список, а отеля Кемпински нет, потому что он новый. Я из лучших побуждений думаю: надо зачекиниться, раз открыл. Смотрю: Большой театр. Ну, я же серьезный человек. «Пошел» в театр.

Через какое-то время посыпались комменты: «Ничего себе, поня-я-ятно, на премьеру прилетел». Оказывается, я «попал» на балет «Марко Спада», и комменты были в основном ироничного и негативного характера. Я отбрехивался, мол, сижу в буфете и читаю меню, пока мне не написали: «Интересно, там в меню есть что-нибудь дешевле 10 евро?» Так как я не мог на это всерьез отвечать, то решил перечекиниться. Выбираю «Пропаганду», забыв, что это клуб для малолеток. Знакомые москвичи сразу пишут: «Эй, ты куда пошел, иди к нам в «Б-2», у нас весело!» Я вспоминаю, что «Пропаганда» –действительно подростковое место, смотрю дальше: надпись «Club». Сделал чек-ин, и выскакивает: «Развлечение для взрослых». Пошли комменты: «Ну тебя понесло. В разнос пошел». Дочь в смсках начинает обижаться, потому что она в это время поехала в Минск, а я остался в Москве: «Слушай, ты говорил, что весь день будешь занят, я бы осталась и сама с тобой пошла по клубам!» А я сидел в отеле, в дрова уставший, и никуда идти вообще не мог.

KYKY: Вот и я в тот день подумала, что Петра понесло!

П. М.: Но я делал это не для того, чтобы ввести всех в заблуждение. Я просто бежал от комментов и искал такой вариант, чтобы люди сказали: «Нормально сидишь, парень». Искал позитив. В фейсбуке…

KYKY: Так надо во всем хотеть позитива?

П. М.: А я не очень понимаю, почему все давятся от скуки, злости и ненависти. Климат, что ли, болотный. Солнца не хватает. Невозможно ни с кем разговаривать, все жалуются. Стандартный разговор с беларусом выглядит так. «Как дела?» «Отлично, зашибись». «Давай подробнее». И тут начинается: все плохо, все виноваты, бизнеса нет, говно-доля, короче. Всё нам беларусам мешает: мужики мешают женщинам (тряпки, алкоголики, тюфяки, импотенты), женщины мешают мужикам (бабы-дуры, стервы, проститутки), всем мешает президент, президенту мешают все. Но жить так, с таким настроением, что-то делать… Невозможно!

KYKY: Кто называет святых беларуских женщин проститутками?

П. М.: Вот зацепилась! Давай так. Лично я восхищаюсь беларускими женщинами, и не только беларускими. Они мне столько в этой жизни дали, чрезмерно, даже больше, чем я заслужил! А вообще, у нас, у мужиков, все просто. Нам нужно быть в чем-то реализованными. Если мужчина ничего не сделал и ему нечем похвастаться, он теряет чувство самоуважения, начинает себя жрать и в своих бедах винить, естественно, женщин. Я не слышал, чтобы состоявшиеся мужчины, которые имеют цель, характер и талант, ругали беларуских женщин. Я всегда слышал это от людей, у которых что-то не сложилось. У них виноваты или женщины, или президент, или гаишники. И вообще, на твой общий дурацкий журналистский вопрос отвечать нельзя! Нельзя говорить, что все беларуские мужчины считают женщин проститутками. Ерунда! Саша, не выдумывай. Нет единого рецепта сделать человека счастливым, нет единого механизма заставить его сделать что-то.

KYKY: Может, ему надо сказать, что он говно, и тогда он будет что-то делать вопреки?

П. М.: Нам это с детство внушали: вы говно еще, слушайте, учитесь, вы ничего не умеете, не трогайте это руками, подрастете, и вот тогда… Любому человеку нужно говорить: «Ты можешь многое, ты можешь все». Это дурная детская терапия, которую нужно проводить неустанно, потому что люди в себе разочаровываются с годами. Человечество вообще в себе разочаровалось, и это неправильно.

Только жажда что-то делать, только жажда жизни спасет человечество и отдельного индивида. Все живут в ожидании Апокалипсиса, конца света… Если бы мне хотелось подохнуть, что ты думаешь, я не подох бы? Я тысячу раз мог бы это сделать. Но я не хотел.

KYKY: Давайте заставим любого человека поверить в себя, ведь жизнь не заканчивается!

П. М.: Она продолжается, слава Богу, вопреки нам. Во всех твоих вопросах был подтекст, было ложное измерение. Жизнь человека не измеришь высотой, шириной, толщиной. Тем более всеми любимыми деньгами. Это все количественные показатели. А важнее всего качество твоей жизни. Это трудно измерить. Ты спрашиваешь: «Ты знаменитый человек, а у тебя много раз была жопа. Что ты можешь сказать тем, у кого жизнь полное говно?» И что я должен «свысока и надменно» ответить?..

Я считаю, что сделал минимум из того, что мог бы сделать, от чего иногда переживаю. Есть люди, которые сделали все, что могли, их жизнь качественнее и лучше, чем моя: я хотел полететь в космос, а долетел до вершины дерева. А кто-то хотел всего лишь забраться на вершину дерева, забрался, и счастлив. Поверь, это неправильная постановка вопроса: кто чего достиг. Миллиарда или миллиона. Это так все становится неважно в конце! Ты помнишь только качество. У тебя в конце жизни останутся только воспоминания. Твоего миллиарда не будет, твоей компании не будет, вернее, она будет, но не твоей, а ты превратишься в портрет на стенке офиса. Пока тебе 30, пока тебе 40, ты гонишься за этим количеством, стимулируешь себя: ну, вот еще миллион, еще миллиард, еще три дома, десять домов, яхта, куча любовниц.

Через какое-то время ты начинаешь понимать, что это не важно. Ты сбрасываешь количественные показатели и ищешь только качество. В памяти остаются ощущения: счастья, горя, гармонии. Но это все качество. Поэтому я считаю: высота горы, на которую ты взобрался, не так важна. Важны твои ощущения от сделанного и память людей, в которой осталось что-то созданное тобой.