Роман Костицын, управляющий партнер коммуникационного агентства «АРС Коммюникейшнз»:

«Я могу взять в партнеры только человека, которого давно и хорошо знаю. Либо который впечатлил меня своими личными качествами и поступками, логика которых мне понятна. В этом случае, если теоретически предположить такую ситуацию, и мне будет известны причины его пребывания в тюрьме, я сформирую свое отношение к этой части его биографии. Если говорить о бизнесе и бизнесменах, то, к сожалению, в нашей стране от тюрьмы никто из них не застрахован. Поэтому данный факт биографии вряд ли будет решающим, а вот бекграунд личных отношений плюс поступки и моральные принципы – да».

Виталий Трахтенберг, управляющий партнер «Территории Активного Отдыха»:

«У меня в практике в одном из бизнесов был такой случай. По рекомендации взял человека, который имел судимость. Арсений был не совсем партнером, поскольку не вкладывал средства в бизнес, он был доверенным лицом. В результате он меня обманул... Если бы у меня сейчас был на примете человек, с которым я хотел бы развивать совместный бизнес, но который имел бы срок или судимость, я бы попробовал собрать как можно больше информации о нем, понять, за что его посадили, что он за человек. С удовольствием поработал бы с отличным парнем Владом, который имеет за плечами тюремный опыт. Срок сроку рознь, статья статье – тоже. Для меня важен сам человек, с которым собираешься иметь дело.

Елена Динман, владелица IT-школы MyFreedom:

«Если за плечами серьезный срок за убийство, воровство, изнасилование – конечно, не стала бы иметь с ним дел. Но если бы человек оказался за решеткой за экономическое преступление, я бы постаралась понять, что он из себя представляет как личность, какая у него система ценностей, изменилась ли она после тюрьмы. Если после срока он познал себя, понял, что и почему сделал неправильно, и стал более цельной личностью, почему нет – с ним можно сотрудничать».

Юрий Зиссер, основатель и совладелец белорусского интернет-ресурса TUT.BY:

«Взял ли бы я в партнеры человека со сроком за плечами, зависит от человека и ситуации. Если бы я оказался в ситуации такого выбора, смотрел бы не на срок, а на человека. Скажем, довелось бы работать с Бережковым (бывший генеральный менеджер ХК «Динамо-Минск», арестован в 2015-м по обвинению в злоупотреблении служебным положением и хищении – прим. KYKY) или Мальцевым (экс-директор «Борисовдрева» – прим. KYKY) – ни на секунду не задумался бы и пошел бы с ними вместе. Между тем, есть достаточно несудимых людей, с которыми я не только не хочу быть партнером, но даже среди клиентов их видеть бы не хотел».

Игорь Кольченко, партнер PR-студии Sette:

«Если бы сложилась такая ситуация, при которой я рассматривал бы человека со сроком, важно понять, на какую позицию он претендует, сотрудника или партнера. Партнер – это все-таки близкий человек, которому ты априори доверяешь. Сотрудник – это просто сотрудник... Я читал недавно в белорусским издании интервью про бизнесмена, который отсидел в тюрьме, оно меня очень тронуло. Но как бы я повел себя, не забоялся бы работать с ним – не знаю, не сталкивала жизнь с таким. В целом, после жизненной истории этого парня и вообще зная, что у нам очень много бизнесменов сидит или отсидело, я понимаю, что многие из них не преступники, а просто совершили ошибку, не злонамеренно».

Татьяна Елисеева, психодраматерапевт, основатель Института интегративной психодрамы:

«Взяла ли бы я в партнеры человека, который сидел в тюрьме? Если абстрактно рассуждать на эту тему, то ни факт пребывания в тюрьме, ни факт наличия судимости у человека не стал бы для меня однозначным препятствие для того, чтобы вести с ним дела, кроме тех случаев, когда речь идет о насилии и воровстве.

Мы живем в интересное время в интересном государстве, где сами контролирующие органы признают факт несовершенства законодательства.

Кроме того, я, как человек, «испорченный» юридическим образованием, знаю, насколько громоздкие и противоречивые системы нормативно-правовых актов в различных сферах деятельности. А также понимаю, что между принятием закона (идеей, которая декларируется) и реализацией закона – порой пропасть. Вечный конфликт теоретиков и практиков. А ответственность наступает именно для тех, кто нарушает уже принятый закон. И, к сожалению, не наступает для тех, кто до принятия закона не согласовал свои идеи с реальной жизнью. Если потенциальный партнер сам открыто расскажет о своем неоднозначном прошлом, то я в первую очередь отнесусь к нему, как к человеку с интересной судьбой (все-таки я психолог). Далее постараюсь в доверительной беседе прояснить обстоятельства того дела. И самое важное – буду ориентироваться на свое внутренне ощущений «мой» или «не мой» человек».