«Когда ты делаешь что-то необычное в болоте (я не про страну, а про затишье, в котором всем спокойно), люди понимают, что им это не подходит, и проявляют агрессию: «Почему вы хотите сделать всех одинаковыми? Все станут гомосексуалистами!» В Минске зародилось два молодёжных бренда одежды «CYKA» и «YOBA», символизирующие унисекс и бунт личности. Создатели стритвеар рассказали, что стоит за провокационными названиями и какой, по их мнению, должна быть белорусская одежда.
YOBA: «Мы не будем шить вечерние платья под названием «Йоба»
KYKY: Почему вы решили создать марку одежды?
Филипп: У нас очень слаба ниша «стритвеар». Многие делают некачественный товар. Да и хорошей одежды всегда не хватает, особенно в Беларуси. Я с детства увлекался брендами, следил за ними. И мы решили рискнуть. Название, кстати, пришло спонтанно. А потом у нас появились важные знакомства. Российским рэперам понравились наше название и одежда. Сейчас в наших вещах ходит Slim, Птаха, группа «Константа» в Нью-Йорке тоже их носит.
Птаха (рэпер) KYKY: Название помогло вам «выстрелить»?
Сергей: Год назад выстрел был, но в итоге нам не хватило опыта держать планку. Ажиотаж спал, и теперь мы наращиваем своё присутствие на рынке. Идём уверенным, неспешным ходом, но нам гораздо легче от того, что в начале был взрыв.
Мы существуем в рабочем режиме пару месяцев. Пока что не вышли в плюс, но у нас есть время, мы никуда не спешим.
KYKY: Какой был начальный капитал и где вы его нашли?
Филипп: Начальный капитал был тысяч пять. Начинали из своих сбережений. Всё ушло именно в продукт, например, в разработку лекал. Мы полностью сами их разрабатываем, это недёшево и занимает кучу времени. Ещё деньги отдали на ткань, на работу дизайнеров, конструкторов.
Сергей: Многие сначала вкладываются больше в рекламу, а про качество забывают. И оно хромает. Тебя как производителя одежды в первую очередь должно волновать качество. Мы работаем вдвоём. Только когда нужен швейный навык, размещаем заказы на предприятиях, фабриках. То есть, занимаемся аутсорсингом.
Филипп: У нас главное — это натуральные ткани. Я учился на товароведа и хорошо знаком с тканями. Мы стараемся выбирать даже на майку такую ткань, чтобы в жару в ней не потеть. Хотя она чёрная.
KYKY: С какими трудностями вы столкнулись?
Сергей: Весь первоначальный процесс создания марки одежды — это трудности. Особенно в Беларуси. Все белорусские движения находятся в плачевном состоянии. Они не то, что не поднимаются с колен — они ещё не встали на колени. В то же время сказывается менталитет: к необычному люди относятся довольно враждебно, но сдержанно. И к названию, и к чему-то новому, и к инициативе именно молодых людей. Люди привыкли брать раскрученное, известное. Белорусы очень консервативные в этом плане.
Филипп: Мы подумали, что не нужно зацикливаться на нашем рынке. Возможно, куда лучше прийти сюда, чем развиваться отсюда. Я общался с представителями некоторых наших брендов, большинство их одежды идёт в ближнее зарубежье: в Россию, Украину. А у нас реализуется только 15–25 процентов.
Сергей: Мы будем только рады, если нас причислят к спортивной одежде, потому что в Беларуси надо поддерживать спорт. Это очень актуально в последнее время. Но точно так же будет хорошо, если и бизнесмен, и пенсионер смогут надеть нашу одежду. А если Домрачева — вообще круто!
Филипп: Но стритвеар подразумевает под собой не только спортивные вещи, а и, к примеру, джинсы, рубашки.
Сергей: Но мы не будем шить вечерние платья под названием «Йоба»!
KYKY: Кто бы покупал платья «Йоба»?
Сергей: Боюсь даже представить! Только если знакомые и очень смелые люди.
Филипп: Мы хотим зарекомендовать себя как унисекс. Среднестатистическая девушка за такой одеждой не пойдёт. А вот смелая — да. Можно сказать, что наша аудитория — это люди, которые любят идти не по навязанному вектору. Уличная среда очень неванильная. А образ настоящего мужчины всегда брутален, хоть европейские тенденции пытаются его сдвинуть. Для девушки надеть эту брутальную одежду иногда тоже здорово.
Сергей: Это хобби, но в то же время мы строим планы на будущее. Хорошо, если это будет приносить доход.
KYKY: Где продаётся одежда «Йоба»?
Сергей: Мы размещаем одежду в магазинах Минска и сейчас ведём переговоры по поводу размещения нашей одежды в Москве. В регионы наши не особо хотим двигаться. Разве что в Гродно, Брест — это более западные регионы, люди там другие, европейские.
KYKY: Сколько стоит ваша одежда?
Филипп: У нас есть худи с капюшоном, а есть свитшот и спортивные штаны. Все они стоят по 50 долларов. Это абсолютно средняя цена для такой одежды. Тем более, что 95% работы над созданием вещей «Йоба», — это ручной труд.
KYKY: Есть ли у вас конкуренты?
Сергей: Их нет. Хотя, может, и есть. Мы просто делаем любимое дело и не оглядываемся по сторонам. Наш мир настолько обширный, что на каждый хороший продукт, да и не на хороший тоже, найдётся своя аудитория.
CYKA: «Я мечтаю увидеть на билборде в Минске слово «сука»
Евгений Герасименко: Изначально у нас с Максимом была промо-группа, мы делали музыкальные мероприятия со смыслом. Например, на тему гендерного равенства среди представителей DJ сцены Беларуси. Но потом всё затихло, лично я для себя решил, что пьяные люди на концерте — это не та аудитория, с которой можно общаться о каких-либо ценностях. Мы решили, что можно попробовать такой формат, как международная инициатива, движение, которое будет представляться брендом. В частности, брендом одежды, но с идеологией, с принципами, под которыми объединяются люди. Мы считаем, что одежда — тоже медиа, она всегда говорила за человека, из какого он племени. Мы не очень разделяем позицию брендов типа H&M: слишком много вещей на один сезон, что влечет за собой иррациональное использование ресурсов планеты. Сложно было решиться на создание одежды. Но на деле это такой же прикладной инструмент, как мебель, например. Мы думали, как связать воедино то, чем мы занимались раньше. Это нон-профит: всё, что мы будем зарабатывать с одежды, будет идти на популяризацию наших идей через разные мероприятия.
Наша коллекция стилистически направлена на борьбу с дискриминацией по гендерной принадлежности, возрасту и стране происхождения.
KYKY: Что означает название?
Евгений: Название — один из инструментов привлечения внимания. Оно, конечно, провокационное, и есть разные коннотации этого слова. Кого называют суками? Людей, которые не пошли на поводу у общества, сделали то, что всем не нравится. И тебе не остаётся ничего, кроме как назвать такого человека сукой. Кстати, часто успешные девушки-руководители попадают под такое название. К тому же это слово кириллицей и латиницей пишется одинаково — это даёт преодоление географических границ.
Максим Крук: Когда человек слышит это название, это вызывает шок, и он думает, что никогда в жизни не будет носить такую одежду. Но в этом и прикол — дать обществу другое значение этого слова. Тем более, у нас не будет огромных логотипов с названием, чаще всего сбоку будут маленькие бирки. Разве что пару маек будет с большими принтами.
Евгений: В английском есть слово bitch. Я не считаю, что это прямой перевод, но многие готовы назвать себя так. У нас есть люди, которые называют себя суками и не стесняются этого. Мы устраиваем своего рода перфоманс, в котором люди должны понять, а стоит ли гордиться такой оценкой себя. Один из наших слоганов — «no fashion just perfomance».
Максим: Ты слышишь «сука» и думаешь, что за херня? Но у тебя появляется интерес, и ты начинаешь копать глубже.
Евгений: Первый раз меня жизнь связала со словом «сука» в классе пятом, когда нам нужно было выучить стихотворение. У меня в классе была отличница, она взяла стихотворение «Сучий сын». Все смеялись, некоторые делали вид, что ничего не произошло. А она повела себя как сильный человек, рассказав его перед учителем.
KYKY: Где будет продаваться ваша одежда?
Евгений: Мы планируем на сентябрь выпуск коллекции с помощью краудфандинговой кампании. Если у тебя есть идея и нет денег, чтобы её реализовать, ты можешь пойти к дядьке и взять тысячу долларов. Или пойти к тысяче людей, у которых есть один доллар. Мы хотим представить коллекцию в единичных экземплярах, показать людям, кто мы такие, и если им понравится идея, то они нас поддержат через прямую покупку этой одежды. В 21 веке можно начать бренд с нулём долларов в кармане. Мы практически так и начинали. Конечно, деньги нужны, но сравнительно небольшие. Каждый минчанин может позволить себе бренд. Пределов для реализации бренда не существует. Я мечтаю увидеть на билборде в Минске или в Киеве слово «сука».
Евгений: Это люди с активной гражданской позицией и логическим мышлением. У нас есть видео, где мы рассказали, кто мы и что мы. Когда мы его выложили, нашлось много людей, которые кардинально поменяли своё отношение к гендерной проблематике. Мы считаем, что удобная одежда может быть гендерно нейтральной. У каждого мужчины была ситуация, когда ему нравилось что-то в магазине, а в итоге выяснялось, что это женская вещь. Была история, когда человек купил чёрный рюкзак, а потом увидел на этикетке надпись «girls» и понёс его обратно в магазин.
KYKY: Как будет выглядеть одежда?
Максим: Это стритвеар, который можно надеть на презентацию и на прогулку в парке. К осенней коллекции будет много чего: от маек и свитшотов до бижутерии и головных уборов.
Евгений: Общество кинуло нам вызов: «У вас что, будут стандартные футболки и свитшоты? Где креатив?» Не понимая при этом, что сами носят стандартную одежду не потому, что это попса, а потому, что это удобно. Мы же будет придерживаться стандартных, проверенных временем форм, однако будем экспериментировать с деталями, которые подвержены иррациональной гендерной актуализации.
KYKY: Вы ориентируетесь на Беларусь?
Евгений: Нет, в плане продаж мы рассчитываем на весь мир. Но Беларусь — это очень интересный экспериментальный цех для нашей деятельности. Вообще, коммерческую сторону этого проекта мы рассматриваем только как необходимость для поддержания нашей движухи. А ездить на «бентли» за счёт проекта мы не планируем.
KYKY: Какие были трудности?
Евгений: Когда ты делаешь что-то необычное в болоте (я не про страну, а про затишье, в котором всем спокойно), люди понимают, что им это не подходит, и проявляют агрессию: «Почему вы хотите сделать всех одинаковыми? Все станут гомосексуалистами!» Хотя человек может одеваться совершенно нейтрально с точки зрения гендера. Тяжело иметь дело с непониманием и немотивированной агрессией, хотя таких меньшинство. Ну, и с финансовой стороны есть проблемы — всё стоит денег. Благо, в технологическом плане, например, с пошивом одежды нам помогает опыт отечественных брендов.
Одна из акций Femen, не имеющая никакого отношения к бренду одежды CYKA KYKY: Есть ли у вас конкуренты?
Максим: Если взять просто бренды, то да, их куча. А если учесть, что мы социально направлены и не зациклились только на продажах, то похожих нет.
Евгений: Если ты начинаешь двигаться в Беларуси, тебе нужно делать что-то белорусское. Но чаще всего «белорусскость» ударяется в князей Ольгердов на принтах. Я не видел локальных американских брендов с первым президентом. Локальный бренд интерпретирует и прославляет местную культуру через креатив, а у нас цепляются за прямолинейность. На то есть свои причины, почему это так. Но мы не хотим повторить их путь.
Евгений: В цену входит не только стоимость одежды, но и поддержка нашей деятельности. Одежда будет стоить как вещи среднего локального европейского бренда, например, майка — от 15 до 20 евро.
KYKY: Как надо пиариться в Беларуси?
Максим: Мы нигде особо не пиарились, кроме как в конкурсе проектов «Бавин» (сообщество бизнес-ангелов — прим. автора). Мы подумали, что, возможно, найдём там денег. Мы не вошли в двадцатку, но просмотров у нашего ролика было много. Это дало понять, что дело того стоит.
Евгений: Нам на руку наша провокативность. Я даже иногда встречаю людей, которые мне рассказывают про этот проект. А вообще мы будем делать упор на офлайновые мероприятия. Нас не должны знать все, мы хотим быть известными в нужных кругах.
Настя Рогатко, рубрика «Деньги»,