В Беларуси из-за коронавируса нет карантина и чрезвычайного положения, но есть уже больше тысячи заражённых и явное начало кризиса. Президент считает, что частный бизнес должен спасти себя и своих работников сам – но это физически невозможно. KYKY описывает, что сейчас происходит с бизнесом в Беларуси, на примере сегмента HoReCa – потому что он уже несет убытки. А если поддержки государства не будет и дальше – с другими сферами произойдет то же самое.
Бизнес уже просел, хотя еще не было пика эпидемии
17 марта Европа закрылась на карантин – на тот момент в мире было «всего» 197 тысяч случаев заражения коронавирусом. В Беларуси на тот момент вирус нашли только у 36 человек. В масках ходили единицы, про кризис почти никто и не думал. Спустя три недели ситуация изменилась: во всем мире уже больше 1,4 миллионов случаев заражения, в Беларуси – больше 1000, и уже есть первые смерти (на момент публикации – 13 официально признанных погибших). И если Италия уже прошла пик распространения вируса, то здесь все только начинается.
Очевидно, Беларусь пока только в начале пути распространения вируса, но, как и другие страны, уже попала в экономическую яму – поэтому мы уже видим начало кризиса. Первыми пострадали бизнесы, связанные с туризмом и развлечениями. Заметно просел и весь общепит. Уже к концу марта рестораны и бары опустели, рестораторам пришлось быстро переключаться на доставку – даже если раньше услугами мальчиков с термо-рюкзаками «брезговали».
Сейчас для многих ресторанов доставка – единственный вариант продолжить существование. Совладелец винного бара Svobody,4 Никита Шатер рассказывает нам, что их официанты уже переквалифицировались в курьеров: «Мы доставляем еду через сервис Delivio и своими силами. Мы не можем дать нашим ребятам привычную работу, поэтому они подключаются к формату доставки. Как долго это будет работать, мы не знаем – если танки перекроют дороги, мы не сможем доставлять еду. А дроны с заказами у нас летать не могут».
Важно понимать, что доставка вовсе не покрывает прежний уровень дохода – просто с ее помощью заведения могут не распускать персонал и обеспечивать его хоть какой-то работой. Иначе проще закрыться или уйти на каникулы.
На момент публикации текста 18 минских баров и ресторанов приостановили работу.
Это Seafood Bar, кафе «Коммуналка», кальянная The Office, ресторан «Шикари», кальянная Hookah Place, кафе Rosso, ресторан «Свои», ресторан Stvol House, гастропаб Bernardin, клуб TNT, паб «1067», бар «Чернила», бар «План Б», лаунж-бар Nuahule, «кофейня 22», кальянная «Мята», «Шоколадница». Есть места, которые перешли на работу только по выходным: бар «4−4−2» теперь работает с четверга по воскресенье, бар «Винный шкаф» – только в пятницу и субботу, как и «Банки-Бутылки» и The Moods.
И пока одни бизнесы договариваются об отсрочке платы за аренду и уходят на перерыв, другие последние несколько лет планировали открыться как раз этой весной. Совладелец хорошо известной минчанам пекарни Brø Bakery Илья Прохоров так запустил кафе в жилом квартале на проспекте Победителей: «Мы давно были готовы к открытию заведения, набрали команду, закупили продукты, склад сформировали – чего ждать? У нас выбора особо не было, открываться или нет. Если сидеть ровно и ничего не делать, все равно нужно платить аренду, зарплату, налоги – это прямые убытки. Да и сколько ждать? Неделю, 2-3 месяца, полгода? У нас есть все шансы выжить: мы открыли кафе-магазин. К нам человек может прийти за хлебом, попутно купить прошутто и бутылку вина. Мы открылись в большом жилом доме и рассчитываем на его жильцов и их соседей».
С одной стороны, идея открыться в разгар мировой пандемии выглядит слишком оптимистично – возможно, совсем скоро заведению придется закрыться, так и не заполнив зал. С другой стороны, пока в стране нет ни карантина, а у бизнеса нет льгот от государства, все пытаются работать до последнего – главное договориться об аренде и кредитах. Но это отдельный источник стресса.
Бизнес-партнёры познаются в беде
Первое, что делает предприниматель в кризис, – идет к арендодателям с просьбой снизить цену аренды или хотя бы привязать ее к рублю. Если кризис затрагивает не одну сферу, а угрожает обвалить все бизнесы один за другим, мудрый арендодатель соглашается на льготные условия – иначе он потеряет старых арендаторов, а новых найти не сможет. Сейчас многим собственникам офисов и ТЦ еще кажется, что до них кризис просто не успеет дойти – а остановится на банкротстве пары ресторанов и турфирм. Но если пандемия затянется (а она может длиться, по подсчетам ученых, до двух лет), за общепитом и оффлайн-ритейлом начнутся проблемы у всех остальных: если у населения есть деньги только на гречку, никакие интернет-магазины не окупятся, да и офисы безработным людям тоже не нужны.
Беларуские арендодатели ведут себя по-разному: кто-то легко соглашается на арендные каникулы и дает отсрочки, кто-то не идет на уступки. Владелица бренда одежды Krasa Анна Кулакова арендует магазин в ТЦ на Немиге, 3 – и ее арендодатель предложил торговать яблоками, если платья уже не раскупают. В снижении цены отказал. Как результат – Анна решает, стоит ли оставаться на этом месте, если магазин все равно простаивает и денег на такую аренду нет.
Уступок по аренде не дождались и бизнесы, которые арендуют помещения у Dana Holdings – цену не снизили «ни на рубль». Когда KYKY попросил представителя холдинга Драгославу Никич прокомментировать этот факт, она ответила: «К сожалению, у меня нет коментариев».
Самый большой сюрприз (хотя удивился ли кто-нибудь?) ждал бизнесменов, которые арендуют помещения у государства. Илья Прохоров рассказывает: «У нас есть помещения, которые мы арендуем у государства – мы не ведем с этим арендодателем диалог, потому что он бессмысленный. Одно помещение мы арендуем у «Минской Спадчины» – там все наши попытки что-либо запросить заканчиваются ответом: «Нет, нельзя».
Пока «сверху» не решат, на нашем уровне эти арендодатели ничего не будут делать.
С государством в принципе бессмысленно о чем-то разговаривать. Потому что в ответ на такую сложную ситуацию оно поднимает арендную ставку (С 1 апреля Совмин решил поднять ставку по аренде с 16,9 рублей до 17,8 рублей – Прим. KYKY) Это разве нормально?
А вот помещение пекарни мы арендуем у частного лица – там цена абсолютно справедливая и не влияет на наше положение. Аренду еще одного помещения частный арендодатель зафиксировал нам в рублях. Частники – в большинстве своем, разумные люди. Они понимают, что сейчас нет смысла душить арендой, потому что можно потерять арендатора и потом не найти другого».
Философия беларуских банков похожа на поведение арендодателей. 20 марта Нацбанк призвал банкиров ввести кредитные каникулы – спустя три недели мы все еще не слышали ни про один такой случай – а Беларусбанк и вовсе поднял кредитные ставки. Прохоров говорит: «Мы обслуживаемся у Белинвестбанка и МТБбанка. Сейчас есть идея попросить их как минимум снизить комиссию по платежам при оплате карточкой, и в целом снизить комиссию за банковские услуги, которыми мы пользуемся. У меня нет надежды, что они пойдут нам навстречу. Делаем запрос, чтобы увидеть, как они будут на него реагировать. Мне хочется почитать, в какой формулировке нам откажут».
Отдельная боль заведений – это поставки. Уже известно, что в стране как минимум на 20% вырастут цены на импортный алкоголь – основной продукт объектов HoReCa. Такой взлет цен импортеры объясняют колебанием курса евро. Илья Прохоров говорит, не только «алкогольщики» начали поднимать ставки: «Поставщики и те выкручивают руки – сразу же повысили цену. И это не история про ребят, которые работают с импортной продукцией и возят товары из-за рубежа, пользуются услугами грузоперевозок. Это история про поставщиков, у которых нет предпосылок поднимать цены, но они это делают.
Сейчас мы вынуждены пользоваться их услугами, но когда пандемия закончится, мы всё вспомним.
Лично мы своим клиентам-юрлицам за три года работы не подняли цену ни на одну копейку (только вынужденно повысили на 9% цену на булочки для бургеров, потому что сильно выросла их себестоимость), хотя стоимость той же муки выросла в два раза. Мы хотим такого же отношения в нашу сторону. Но многие клиенты из кафе начали просить у нас отсрочку платежа на длительный период, до 90 дней. Поймите, у нашего товара – круассаны и хлеб – короткий срок годности, это не тушенка и не водка. Кафе, которое покупает у нас выпечку, тут же продает ее своим клиентам и получает деньги в кассу, а у нас просит отсрочку платежа на 60-90 дней. Вот этого я не понимаю».
Многим кажется, что пандемия – это естественный отбор для бизнесов: выживут сильнейшие и лучшие. Но на самом деле, больше шансов у тех, кто не обременен кредитами и у кого помещения находятся в частной собственности – так проще встать на паузу и пережить трудные времена. Но даже это, как говорит совладелец Svobody,4 Никита Шатер, история не про сладкую жизнь, а про избежание банкротства: «У ресторана большая затратная часть, и если уменьшить ее до минимума, продолжительность жизни бизнеса вырастет. Но что это за жизнь? Просто сохранение аренды помещения или оплата земельного налога, если помещение находится в частной собственности».
Что делать? Можно попросить поддержки у людей – но им это может не понравиться
Заведения, которые оформляют доставку своих блюд, просят клиентов делать у них заказы – и таким образом поддерживать любимые кафе и рестораны на плаву. Как минимум два минских бара – «Карма» и «Хулиган» запустили сбор денег на крауд-площадке Molamola.by. «Карма» попросила три тысячи рублей на аренду – и собрала их всего за сутки, сразу закрыв сбор. Команда «Хулигана» все еще собирает заявленные восемь тысяч рублей, но уже столкнулась с негативной реакцией: кроме поддержки от спонсоров, в комментариях владельцам бара советуют «продать машину, раз уж так переживают за свой проект, на крайняк – квартиру».
Ничего удивительного, что бизнес может разозлить людей, если прямо сейчас просит у них помощи. При этом краудфандинг – довольно прозрачный инструмент: каждый сам решает, спасать ему своим рублем заведение или нет. Но есть ли у беларуса этот рубль? Ведь риторика президента о том, что спасаться все должны сами, никак не способствует повышению и эмпатии к кому-то, кроме себя. Большинство беларусов ждет, когда кто-то поддержит их самих – и готово донатить разве что на средства защиты врачам. Активный сбор сейчас идет и у ресторана Grillman, который закрылся для клиентов и начал готовить обеды для врачей. Крауд-кампания на эти обеды собрала уже больше 36 000 рублей – но сколько она может существовать? И сколько ресторан без прибыли сможет продолжать кормить врачей? Даже если пик заражений Беларусь пройдет за ближайший месяц, люди не хлынут сразу на улицу и в рестораны – а сколько тогда ждать до восстановления «прежней жизни»?
Кризис проще пережить, если знать, когда он закончится
А когда он закончится, сейчас никто не знает. Пытаться определить дату, когда все заработает «по-старому» – как гадать на кофейной гуще. А значит строить какую-либо точную стратегию сейчас просто бесполезно – горизонт планирования сократился у всех. Никита Шатер рассказывает: «Я иногда читаю комментарии, которые пишут к статьям в СМИ. Многие думают, что у ресторанов куча денег на складе, поэтому они могут полгода чиллить. Но ресторан – это тепловоз, в котором запасов угля ровно столько, чтобы проехать до станции. Запасного топлива нет. Как только ресторан приостанавливает свою деятельность, он попадает под риск, что не сможет работать уже через месяц».
Недавно в России стал популярным видео-отрывок со встречи бизнес-сообщества с Путиным. В нем основательница сети семейных кафе «АндерСон» Анастасия Татулова долго убеждает президента РФ, что государство должно начать реагировать немедленно – иначе череда крупных банкротств неизбежна (оборот бизнесов Татуловой, по информации СМИ, достигает 26 миллионов долларов). «Мы находимся в ситуации, когда принимаем решение: нам сейчас обанкротиться или дальше побарахтаться?» – говорит Путину Татулова. «Сегодня я и такие, как я, принимают решение уже не о выживании бизнеса, а о том, как нам вытащить заложенное собственное жилье из банков. Как не попасть в тюрьму при банкротстве, как избежать ситуации, при которой наши наследники будут всю жизнь должны Сбербанку за взятые нами несколько лет назад кредиты на развитие, которые мы сейчас просто не в силах погасить», – пишет Анастасия в своей колонке для Forbes.
«Банкротиться или побарахтаться – это актуальный вопрос, он у всех сидит в голове, и у меня тоже. – признаётся Никита Шатёр. – Вопрос этот возникает каждый раз, когда ты думаешь: сократить штат на одного человека или нет? Потерпеть еще или отпустить сразу? Мы не знаем, что будет через месяц – если бы кто-то сказал, что всё будет хорошо, мы бы стиснули зубы и высидели бы. Но если посмотреть на мир вокруг, нет предпосылок, что через месяц все выровняется. Я уже сейчас трачу свои личные средства для поддержки людей в проектах, на которых они работают».
Еще один ресторатор Влад Луневич, который начал открывать «хипстерские» кафе еще до того, как это стало мейнстримом (сейчас на его счету «Дэпо», «Лаўка», Underdog, Let it be) заявил, что приостанавливает самый свежий свой проект – ресторан Simple. Влад написал пост: «Cтавим ресторан на паузу, потому что не можем не поставить. Последние недели были психологически невыносимы и финансово истощающими, а сколько ещё таких недель предстоит? P.S. Удачи Simple-команде! Если кто-то из моих сотрудников обратиться к вам за работой, знайте – эти люди великолепны».
Кстати, о людях.
Ресторанный бизнес – это тоже люди
Молчание некоторых рестораторов сменилось эмоциональными постами в соцсетях. Совладелица баров «Винный шкаф» и «Пересмешник» Ольга Мазур 5 апреля в четыре часа утра опубликовала запись о том, сколько кризисов уже пережила ее команда, и добавила: «Мы не просто проекты и названия ресторанов. За каждым из них стоят живые люди – люди, которые дают душу этим заведениям. Я не знаю, как будет дальше, но могу с уверенностью сказать: мы – команда. Если вдруг не получится сохранить эти места, мы откроем другие».
Ольга права: в ресторанах, барах, кафе создаются такие же рабочие места, как и на горячо любимых беларуской властью заводах. И рестораторы хотят сохранить не только выручку, но и работу для этих людей. Поэтому одни сейчас переквалифицируют официантов в курьеров, а вторые готовят обеды врачам. Это не способ спасти кассу заведения, а возможность не отправлять работников на улицу. Многие, как Илья Прохоров, готовы работать до последнего: «Мы пережили СССР, Чернобыль и уже четыре кризиса – и коронавирус переживем. Мы не собирается закрываться, будем работать до последнего.
У нас ведь производство хлеба! Если закроется даже пекарня – значит пора заказывать гробы.
Да и к тому же у меня нет финансового запаса. Я не могу закрыть пекарню – мне просто будет не на что жить. У нас нет сейфов, все мои деньги инвестированы в мое дело». Всё это значит, что мы подошли к главной проблеме беларуского предпринимателя: он может рассчитывать только на себя и на партнёров, с которыми удается договориться по-человечески.
На государство надейся, но сильно не рассчитывай
«Мне нечего ответить на вопрос «поможет ли бизнесу государство?». Я не не хочу отвечать, я искренне не знаю», – говорит нам Никита Шатёр. Такой же ответ журналисты встречают практически у всех предпринимателей. «Да, правительство может сделать ряд решений, которые помогут нам выстоять. Предпринять меры, чтобы ресторанный бизнес продолжил работать и давать людям рабочие места, культуру и красивый облик городу, когда эта беда закончится. Конечно, мы ждем этой помощи – без нее выжить будет практически невозможно. Без этих решений большая часть ресторанов, которые не могут инвестировать в простаивание заведения просто закроются», – продолжает Шатер.
Прохоров же признается, что уже не ждет помощи «сверху»: «Ресторанный бизнес массово просел, сейчас предпринимателям нужна даже не отсрочка, а отмена на неопределенный период НДС, налога на прибыль, подоходного налога и отчислений в ФСЗН. Если президент говорит из телевизора «поройтесь в своих сейфах и никого не увольняйте» – зачем тогда я делаю отчисления в Фонд социальной защиты населения? Зачем этот фонд вообще нужен? Мне кажется – для того, чтобы в такие ситуации он помогал людям, а не я рылся в своих карманах и несуществующих сейфах. Я не верю, что государство станет помогать бизнесу – что за сказка?
Я не жду помощи от властей, главное сейчас – чтобы мне не мешали. Не мучайте хотя бы дурацкими проверками типа осмотра, как мое заведение готово к борьбе с коронавирусом».
Беларусь отличается от многих стран тем, что к предпринимательству власть здесь всегда относилась как к резервной копилке, из которой можно вытрясти побольше налогов. В отличие даже от соседней России, где бизнес-сообщество уже активно заявляет о своих проблемах главным чиновникам и делает обращения в СМИ, в Беларуси оно пока молчит. Даже этот материал мы могли бы опубликовать еще две недели назад, когда рестораторы подготовили общую петицию под названием «Просим поддержать ресторанный бизнес и сферу общественного питания». Рестораторы объединились, даже написали коллективное и открытое обращение – но большинство отказалось разговаривать с журналистами. Шатер предполагает, причиной тому гордость: «В нашей стране нет культуры просьб о помощи – по крайне мере, я ее не замечал у тех, кто привык быть успешным. Эти люди скорее умрут от голода, чем признаются, что у них что-то не получается». Вторая версия – бизнесмены привыкли, что эффективным может быть только договоренность, полученная за закрытой дверью кабинета, а публичная критика в этой стране может караться подходящими статьями закона. Оптимизация налогов здесь легко трактуется как уход от их уплаты – и приводит к тому, что клиенты говорят своим адвокатам: «Сколько надо заплатить государству? Да я лучше посижу».
В экране телевизора президент рубит с плеча, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Но, возможно, беларуский предприниматель не хочет умирать, а жить на коленях ему давно пришлось научиться. И никогда ничего не просить – тоже. Только теперь ситуация другая: когда мир освободится от пандемии, мы можем выйти из своих домов и снова увидеть города, в которых нет кафе, галерей, магазинов, кабинетов туристических компаний, мебельных салонов, частных стоматологий, арт-площадок и многого другого. Помните Минск 15-летней давности? Возможно, нам придется в него вернуться. Ведь всё новое, что в нем появилось стараниями частного бизнеса, может просто не дожить до конца кризиса.