Идея паб-квизов родилась в Англии в конце 1970-х. Команды собираются в непринуждённой обстановке бара, попивают пиво и отвечают на несложные и забавные вопросы. Победитель получает приз — как правило, скорее символичный. Всё просто, и, как зачастую случается с простыми вещами, — гениально: игроки могут ощутить азарт борьбы и при этом не испортить себе настроение плохим результатом.

Паб-квизы очень популярны в Америке и Европе — в одной только Великобритании еженедельно проходит более 20 тысяч игр. В Беларусь интеллектуальная забава пришла всего несколько лет назад, но публике полюбилась очень быстро: барные викторины проходят в Минске едва ли не каждую неделю, их форматы становятся разнообразнее, на игры собираются десятки команд. Первопроходцем жанра в РБ стала «МозгоБойня». За три года игра Саши Ханина и Кати Максимовой собрала целую армию игроков, причём не только в Минске — «МозгоБойня» регулярно проходит в разных городах Беларуси, а с недавних пор распространилась и за границы страны. Где много игроков — там много денег. Организаторы белорусского паб-квиза рассказали KYKY, как забава для друзей стала прибыльным бизнесом.

Откуда к нам приехали паб-квизы?

Саша Ханин и Катя Максимова

Саша: Мы достаточно много времени живём в Литве, и там мы сами поиграли в несколько похожих проектов. Среди литовских паб-квизов есть достаточно высокая конкуренция: когда «МозгоБойня» три года назад запускалась в Минске, в Вильнюсе было уже 10–15 разных маленьких проектов. Одну из игр делал наш друг, он и предложил нам безумную для нас на тот момент идею — провести игру в Минске.

Катя: Сразу мы посмеялись, но через несколько месяцев решились. Перевели пару пакетов вопросов с литовского языка на русский — и начали играть.

Саша: Прибылью делились с автором идеи, естественно. Но потом мы поняли, что сами можем писать вопросы — и даже делать это лучше литовских коллег. Так что мы сказали другу «спасибо» и решили всё делать сами.

Ваш паб-квиз был первым в Минске?

Саша: Если честно, я не изучал историю паб-квизов в Беларуси — но, кажется, до нас ничего подобного не было.

Катя: Возможно, были свои закрытые тусовки. В Минске широко развито движение спортивного «Что? Где? Когда?», здесь играет много команд. ЧГКшники наверняка собирались в более неформальной атмосфере и играли во что-то подобное. Но такого формата мы не встречали.

Кто приходил на ваши первые игры?

Катя: На первую игру мы собрали 60 человек — сплошь друзья и родственники. Это была одна из причин запуска игры: большую часть времени мы проводили в Вильнюсе, с минскими друзьями виделись куда реже, чем хотелось бы — игра позволила это изменить. Дальше сработало сарафанное радио. Начиналось с 10 команд, а теперь с нами играет почти две с половиной сотни, и с каждой следующей игрой их всё прибавляется.

В какой момент пришёл первый заработок?

Саша: В первый год никакого дохода вообще не было, всё выходило в ноль. С нами ведь играли наши друзья — и мы делали им подарки, мандарины на новый год покупали. Мы просто пытались сделать дружескую атмосферу: чтобы людям было интересно, чтобы можно было посмеяться. Всё разрасталось постепенно: 60 человек, 70, 80… Если бы кто-то сказал 3 года назад, что я 6 раз в месяц буду вести мероприятия на 400 человек, я бы покрутил пальцем у виска, наверное. Я не то чтобы очень стеснительный человек без опыта публичных выступлений — но 400 человек!

Катя: Мы никогда не считали деньги, у нас изначально была другая мотивация. Когда заканчиваешь универ, начинаешь работать — понимаешь, что память тормозит, мозг начинает тупеть. Что делать? Читать книжки. А чтобы читать больше — надо, чтобы тебя что-то толкало, мотивировало.

Саша: Сначала мы хотели решать задачки Сканави, но не нашли учебника.

Катя: Так что решили сделать что-то, от чего у людей мозг бы шевелился, шестерёнки работали. То есть изначально мы всё делали для себя — и до недавнего времени даже не замечали, насколько расширились.

Саша: За что народ готов платить деньги — так это за еду, развлечения и секс. Секс мы предложить не можем — разве что в вопросах он постоянно проскакивает. Еда у нас есть. Остаются развлечения. Позаботься о людях — и они сделают тебя богатым. Сейчас все желающие поиграть в «МозгоБойню» не вмещаются в один бар, и игры проходят несколько дней подряд, на разных площадках.

Катя: Это прецедентное решение. Собралось много команд — что делать? Решили играть в два дня, а потом и в три. «МозгоБойню» развиваем не столько мы, сколько люди: собралось много игроков — мы ищем большое помещение, захотелось народу культурной составляющей — организовываем музыкальные паузы. Захотели люди проводить «МозгоБойню» в других городах — мы открыли франшизу.

Саша: Сначала была дилемма: задавать на второй день те же вопросы — или делать новую игру. Из-за природной лени склонились к первому варианту. Мы ведь изначально позиционировали игру как досуг, развлечение, а не спорт. Вроде бы команды могут сливать правильные ответы — но кому это надо? За что бороться — за бутылку шампанского? (приз за победу в игре — прим.ред.) У нас нет спонсоров, нет больших призов, нет никаких рейтингов. Люди приходят отдохнуть!

Какая часть прибыли уходит на организацию игр?

Катя: Мы платим всем, кто нам помогает: от звукорежиссёра до ребят, которые бегают по залу и собирают листочки с ответами. За спасибо никого не гоняем!

Руся и Дмитрий Шепелевич

Саша: У нас есть диджей, который ответственен за атмосферу игры — я считаю, он делает половину дела.

Катя: Есть человек, у которого мы берём проекторы в аренду — Павел Турончик, он же Plaha. Мы платим ему за доставку, монтаж и подключение проекторов. Там всё сложно, целые кучи проводов — надо, чтобы и проекторы работали, и телевизоры по залу, и звук синхронно с картинкой шёл…

Саша: Ещё есть человек, который помогает нам в социальных сетях, с бухгалтерией, делопроизводством, печатью билетов, выручку в банк относит — Дима Шепелевич.

Катя: И ребята, которые помогают нам на месте: собирают листочки с ответами, помогают проверять их и выставлять баллы.

Просят ли клубы за аренду конкретную сумму — или всё на взаимной выгоде?

Катя: По-разному. Некоторые клубы утверждают фиксированную ставку, кто-то просит процент от выручки: иногда 10, иногда и 30. В разных заведениях абсолютно разные условия.

Саша: В среднем на организацию уходит около 45% прибыли.

Выступление Šuma

Катя: Иногда у нас выступает группа — на открытии сезона, например, играла Šuma. Гонорар, аренда аппаратуры, работа звукорежиссёра — и в итоге игра получается в ноль, имиджевая. Зато, хочется верить, всем нравится.

Как «МозгоБойня» покоряет города

За три игровых дня на «МозгоБойню» приходит более 200 команд, в среднем в каждой играет по 6 человек. Участие в игре стоит 40.000 — подсчитать общую прибыль несложно. Каждый месяц проходит 2–3 игры. Это, однако, не весь заработок организаторов — «МозгоБойня» разошлась франшизой по всей Беларуси.

Как началось географическое распространение — захват «МозгоБойней» Беларуси?

Катя: Мы никого не захватывали! Объявлений в газетах не давали.

Саша: Но СМИ сыграли в этом не последнюю роль. Первый человек, который на нас вышел — витебский парень Ринат Каримов — прочитал статью в «КП». Я-то раньше только в самом страшном сне мог видеть, что про нас напишет «Комсомолка»! Видимо, стереотипы в голове работали.

Катя: Сейчас у нас две команды из «Комсомолки» играют: редакторы и журналисты. Что одни, что другие — потрясающие.

Саша: Так вот, когда к нам приехал человек из Витебска и сказал, что хочет делать игру в своём городе — для нас это был сигнал, что доход можно перевести в пассивный. Дальше всё покатилось как снежный ком. Объявили пару раз на игре — и посыпались предложения: «Я хочу провести там, я хочу там…» Но на деле доход пассивным в классическом смысле не является: чтобы делать «МозгоБойню» для других городов, уходит очень много энергии.

Региональные игры проходят на ваших вопросах?

Катя: Да. Преимущественно на вопросах, которые мы писали для «МозгоБоен» двухлетней давности.

Саша: Но нам приходится прорыхлять базу вопросов, и это очень здорово: не очень удачные или не очень смешные вопросы мы откидываем. У нас есть тур вопросов по свежим новостям — и новости во все регионы рассылаются свежие. Народ любит, когда о нём заботятся, когда видно, что игра сделана специально для них. Здорово, когда есть местные вопросы — и мы предлагаем местным организаторам включать в каждую игру хотя бы один вопрос об их городе.

В скольких городах проходит «МозгоБойня»?

Катя: Кроме Минска, ещё в 9. Из белорусских — Витебск, Гомель, Гродно, Брест, Барановичи, Бобруйск, плюс скоро стартует Могилёв. Ещё есть Брянск, а через две недели запускается Питер.

Саша: Для Беларуси у нас особые условия, и хотелось бы равномерно распределиться по стране, так что в планах Орша, Солигорск, Новополоцк, Пинск и Лида.

В Минске паб-квизов становится всё больше. Насколько серьёзна конкуренция?

Саша: За счёт того, что мы теперь играем несколько дней, у команд есть выбор. Даже если мы по дате совпадаем с другим паб-квизом, команды могут зарегистрироваться у нас на другой день.

Катя: 90% команд, которые играют в альтернативных проектах, играют и в «МозгоБойню». Открываешь список команд — все названия знакомые. К тому же у нас уже сложился узнаваемый «мозгобойный» формат вопросов.

Саша: У нас получается сделать вопросы такими, чтобы это было интересно, чтобы люди развлекались, чтобы они смеялись над собственными ответами — и правильными, и неправильными. Я участвовал во многих паб-квизах, не только в Литве и Беларуси — и мне кажется, вопросы у нас получаются лучше всех. Не знаю, насколько корректно это оценивать со своей стороны, но мне кажется, мы стали законодателем мод, на которого равняются. Альтернативные проекты часто сравнивают с «МозгоБойней», сами организаторы обычно или идут вразрез с нами, либо пытаются копировать формат «МозгоБойни». И у всех есть своя аудитория. Вообще, конкуренция держит нас в тонусе, подстёгивает — так что мы очень благодарны другим минским паб-квизам за то, что они есть.

Матёрые игроки «Что? Где? Когда?» нередко критикуют «МозгоБойню»: дескать, и формулировки у вас не такие чёткие, и зачёт куда мягче…

Катя: Жёсткость зачёта важна, когда важен результат, когда есть рейтинг, когда отстоять вопрос — дело чести. А мы играем в удовольствие, и если команда объясняет свою логику очень близко к верной, мы ей ответ засчитаем.

Мы хотим, чтобы у нас могли и 12-летние ребята играть, и бабушки с дедушками тоже. Зачем им вопросы из «Что? Где? Когда?»!

Саша: У «МозгоБойни» человеческое лицо. Идеальные формулировки, жёсткие правила зачёта вопросов — это не цель. Люди платят за развлечения, за хороший вечер, за то, что мы не даём им заснуть в перерыве.

Придёт ли момент, когда вы сможете выходить на «мозгобойную» пенсию, получая только пассивный доход от франшизы?

Саша: Очень надеемся, что никогда! Минск, наверное, останется нашим, пока мы не потеряем способность мыслить или говорить. Что касается остальных городов, то мы со временем будем предоставлять им большую самостоятельность, чтобы это было классической франшизой.

Катя: Процент мы берём совсем небольшой — 10% от выручки, плюс 30 евро за пакет вопросов. Чтобы получать серьёзную комиссию, нам нужно покрыть городов 200! Поэтому ни о какой пенсии речь не идёт. Мы даже не воспринимаем это как бизнес. Нам со стороны говорили пару раз, что мы бизнесмены, а мы смотрим на себя и думаем — что, правда, что ли?

Саша: У нас уже есть наметки на другие страны — Чехию, Германию, Швейцарию. В Россию вот уже пришли. Для других стран будут другие условия, более жёсткие: там и платёжеспособность у людей другая, и масштабы, плюс потребуются затраты на перевод и адаптацию игр.

Катя: Если честно, мы не изучали рынок. Возможно, что-то разрослось как «МозгоБойня» — в той же Америке, например. Но аналогов «Макдональдса» в паб-квизах нет.

Саша: Надеюсь, лет через пять мы сможем обсудить эту тему с другого ракурса!