Что будет с экономикой, если Лукашенко уже завтра исчезнет 

KYKY: Два месяца назад вы говорили, что дела у беларуской экономики плохи на три балла из десяти. Что-то изменилось? 

Алесь Алехнович: Два месяца назад ощущения были хуже, чем сейчас. Просели золотовалютные резервы и курс рубля, люди массово снимали валютные депозиты, появлялись информации о релокации IT-сектора, начали закрывать малый бизнес, нелояльный к действующей власти. Экономические и финансовые отношения с Россией были в подвешенном состоянии, а западные страны стали накладывать санкции. В последние недели мы видим, что Нацбанку и Минфину удалось сгладить некоторые негативные моменты. Как минимум, в конце 2020-го «власти» получили второй транш российского кредита. А еще подписали договоренности по нефти и газу – правда, скорее на российских, нежели на беларуских условиях, но в «правительстве», видимо, решили, что лучше так, чем снова навлекать чуму на свою голову. 

Поэтому из-за краткосрочной стабилизации я бы добавил балл к своей предыдущей оценке состояния беларуской экономики – и оценил бы на четыре из десяти. Но это не означает, что дела идут в гору – скорее, ситуация сравнима с пожаром на торфяниках: вроде как наверху открытого огня не видно, но внутри уже все тлеет. 

Наша проблема №1 – политическая неопределенность. В такой обстановке международные инвесторы не придут в Беларусь, а местный бизнес уже сокращает свои инвестиции. Бизнес боится – включен режим выживания, а не развития. Часть предпринимателей уезжает из-за политических преследований.

Проблема №2 – прямо сейчас в Беларуси абсолютно все решения государственной администрации направлены на репрессии. В таких условиях экономическое развитие невозможно, а вот кризисные явления вполне вероятны.

Проблема №3 – закредитованный и неэффективно работающий сектор госпредприятий, которые все больше напоминают предприятия-зомби. Дальше идет сокращение энергетических субсидий от России, дорогой и растущий госдолг, сокращение и старение населения и еще много других проблем, которые никто не решает.

KYKY: Хочу немного отойти от темы: «правительство» запланировало на 2021-2025 года рост ВВП на 21,5%. Я не экономист, но есть ощущение, что такие цифры реальны, только если уже завтра Лукашенко исчезнет. 

А.А.: (смеется) Я видел этот прогноз. Один из экономистов – Лев Львовский – в шутку прокомментировал его почти так же: что в «правительстве» ожидают уход Лукашенко. Действительно, если в Беларуси уже завтра поменялась бы власть и страна пошла бы демократическим путем, начала бы реформы – такой рост ВВП за пять лет был бы вполне возможен. Один год точно был бы тяжелым, но следующие четыре – быстрорастущими. Для сравнения, польская, литовская и латвийская экономика в среднем растет на 3,5-4% в год последние 10 лет. По прогнозам МВФ, рост ВВП этих стран за пять лет как раз и составит около 20%.

При нынешней «власти», конечно, такой рост ВВП нереален. За последние 10 лет при Лукашенко среднегодовой рост экономики – это около 1%. Плюс три тяжелых кризиса. При этом уже многие годы в «правительстве» стараются закладывать оптимистичные прогнозы, но практически каждый раз ожидания намного оптимистичнее, чем реальность.

«Сукин сын, зато наш». Почему Кремль ведет двойную игру

KYKY: Я правильно понимаю, что ситуация в экономике улучшилась как раз благодаря договоренностям с Россией? В том числе, благодаря российскому кредиту? 

А.А.: Отвечая на первый вопрос – да. Другие проблемы не решены. В сентябре Путин и Лукашенко встретились в Сочи и договорились про полтора миллиарда долларов помощи для Беларуси. Сначала в страну пришли полмиллиарда от ЕФСР (Евразийский фонд стабилизации и развития) в валюте. И их тут же потратили, чтобы погасить долг перед «Газпромом»: уже к сентябрю Беларусь задолжала за российский газ 330 миллионов долларов, вероятно, к моменту оплаты сумма могла вырасти.

Вторые полмиллиарда долларов (в российских рублях) уже от правительства пришли в Беларусь только 30 декабря. Осталось получить последний транш в 2021-м, но когда это произойдет – неизвестно. Возможно, получение последней части кредита будет зависеть от выполнения условий, на которые в Сочи согласился Лукашенко. Но всех подробностей переговоров беларуское общество не знает. 

Российский кредит для Беларуси (и от правительства, и от ЕФСР) выделяется на хороших условиях – это дешевые деньги с пятилетней отсрочкой погашения тела кредита. Это ощутимая поддержка, но не такая большая, как может показаться, потому что во второй половине 2021-го придется искать новые деньги. Это называется держать страну на коротком поводке, что очень важно. Уже нет хороших отношений с Россией, какими они были в нулевые или еще при Ельцине. В то время Лукашенко мог пробить всё: списание беларуского госдолга, новый дешевый кредит, очень большие энергетические дотации, допуск беларуских предприятий к российским государственным тендерам.

Ситуация изменилась: Беларусь по-прежнему получает поддержку от России, но ровно в том объеме, чтобы не объявить дефолт, выплатить российские долги и удержать власть.

Это делается для того, чтобы уже через полгода Лукашенко был вынужден опять приехать в Сочи и что-то пообещать. 

KYKY: А есть гарантия, что через полгода Путин согласится на новые кредиты?

А.А.: В декабре мне казалось, что с боем курантов повторится история предыдущего года. Если вы помните, в конце 2019-го не были решены вопросы 31-й дорожной карты, из-за чего 2020-й начался с очередного нефтегазового конфликта. 

В этом году не был решен политический вопрос. Очевидно, Лукашенко в Сочи что-то пообещал – может, конституционную реформу, транзит власти – но ничего не сделал. Из-за этого можно было ожидать, что и 2020-й закончится скандалом. Но Россия сделала ставку на сукина сына, зато своего сукина сына – и продолжила отношения с партнером, которого не признает собственный народ. Кремль, судя по всему, готов сотрудничать с партнером, который его постоянно обманывает, проводит антироссийскую предвыборную кампанию и публично оскорбляет. 

KYKY: В то же время The Insider под Новый год опубликовал слив документа из администрации Путина, где идет речь о создании в Беларуси партии под лозунгом «против Лукашенко, но за интеграцию с Россией».

А.А.: Россия больше, чем Беларусь. И там власть не настолько персонифицирована в одном человеке, как в нашей стране. Поэтому возможна ситуация, в которой в правительстве и бизнес-элите существуют разные группы интересов (не хочу говорить «кланы»). 

Видимо, в окружении президента РФ есть часть сторонников Лукашенко, и есть люди, которые считают, что деньги должны приносить прибыль. Люди, которые уверены, что раз Россия уже вбухала в Беларусь 100 миллиардов долларов (именно столько наша страна сэкономила на российских энергетических субсидиях за последние два десятилетия), то эти деньги должны давать отдачу. Может, именно поэтому министр финансов РФ Антон Силуанов выступает за то, чтобы давать Беларуси небольшие кредиты – держать пациента на поводке, чтобы он не убежал. Но это моё субъективное мнение – наверное, лучше задать этот вопрос политологам. 

KYKY: Политологов спрашивали весь 2020-й – и где всё это теперь? (смеется). У меня возникает диссонанс: вы говорите, что, судя по экономическим решениям, Кремль пока на стороне Лукашенко, но, читая прокремлевские СМИ, слушая Пескова, получаю обратное ощущение. 

А.А.: У меня тоже.

Вот смотрите, с 2015-го по 2020-й в Беларуси происходило так: Лукашенко с трибуны кричит, что в стране не будет никаких реформ, а за его спиной Нацбанк и Минфин делают хорошие вещи.

Тоже диссонанс, но вроде как нормально получалось. И в России так: в публичных заявлениях тон бывает разный, но на цифрах поддержка видна. Договоренности по газу и нефти есть, кредит есть, поставки мяса и молока в Россию – тоже есть. Главное – это как раз то, что можно пощупать, а не заявления Пескова или прокремлевских СМИ. Как бы «искренне» они ни переживали за перенос ЧМ из Беларуси, на деле они уже выложили миллиард долларов. Соглашусь с вами, что, вероятно, несмотря на это, где-то под столом в Кремле ведется подготовка к новому кандидату или шантажу, но одно другому не мешает.

Судя по всем признакам, и на беларуской стороне чувствуют напряженность. Когда были подписаны нефтегазовые договоренности, здесь умолчали детали. Только со временем Лукашенко рассказал, что за газ Беларусь будет платить 128,5 долларов за тысячу кубометров (было – 127 долларов). Позже оказалось, что и на нефть цена не упала. То есть Лукашенко с легкостью согласился на условия, против которых еще год назад боролся так сильно, что в страну три месяца не поставляли российскую нефть. Просто потому, что у него в рукаве не осталось тузов. Плюс, в этом году беларуский бюджет будет дефицитный. Если бы правительство было уверено в хороших отношениях с Россией, в проект бюджета могли бы прописать еще один кредит на миллиард долларов. Но его там нет. 

На чем «сидит» Беларусь: четыре главные экономические зависимости от России 

KYKY: Вы как-то сказали: «Беларусь привыкла жить на игле – когда Россия пытается снизить дозу, страну лихорадит». А когда мы стали экономическими «наркоманами» и на чем «сидим»?

А.А.: Еще при советах, когда для Беларуси была определена роль сборочного цеха СССР. После распада Союза, с 91-го по 95-й, у нас вроде как началась ремиссия, но потом у Беларуси появился президент. Лукашенко договорился на открытые границы, беспошлинный ввоз и вывоз товаров и союзное государство. Но самое главное – нефтегазовые субсидии. Их пик пришелся на 2000-2008 годы – вот тогда мы и подсели на иглу. 

Игла – это когда нам что-то продают по цене сильно ниже рыночной, и мы к этому привыкаем. Последние 20 лет Беларусь покупает газ у России по самой низкой цене в Европе, если не считать саму Россию. За это время мы смогли сэкономить на этом ресурсе как минимум 40 миллиардов долларов. И еще 60 миллиардов долларов сэкономили на нефти, благодаря разнице в цене импорта российской нефти в Беларусь и экспорта беларускай нефти в Европу. 

Сэкономленные деньги разрешали многие проблемы беларуской экономики. Например, благодаря им можно было поддерживать нерентабельные государственные предприятия, из-за чего в стране была практически полная занятость и росли доходы людей. Но потом Россия начала поэтапно сокращать «дозу».

Если в нулевых мы ежегодно экономили на нефтегазовых субсидиях несколько миллиардов долларов или примерно 15% ВВП страны, то 2020-й стал первым годом, когда «доход» от них составил 0% ВВП.

Для удержания энергетических субсидий беларуским властям не помогли ни продажа «Белтрансгаза», ни вступление в ЕАЭС. 

Вместе с сокращением энергетических субсидий в беларуской экономике началась стагнация, которая длится уже 10 лет. Сейчас цены на газ в Европе отбились, поэтому мы опять покупаем этот ресурс дешевле, чем европейцы. Но как долго это продлится – неизвестно. К тому же, в 2024-м закончится российский налоговый манёвр, и мы будем вынуждены платить рыночную цену за нефть. 

Вторая область, где мы сильно экономически зависимы от России, – экспорт товаров. Прямо сейчас около 45% беларуского экспорта уходит в Россию (а если исключить нефтяной экспорт, то даже больше). По некоторым товарам доля продаж в РФ иногда доходит до 80% и больше процентов (например, поставки мяса и молока). Это очень много.

KYKY: Тут, наверное, стоит сказать и о том, что почти половина госдолга Беларуси – это долг перед Россией?

А.А.: Это третья область зависимости. Государственный долг Беларуси на начало 2021-го составил 22,4 миллиарда долларов. К слову, наш госдолг дорогой, его обслуживание стоит стране 11% всех расходов республиканского бюджета.

Для понимания, в 2021-м каждый девятый рубль из бюджета пойдет на оплату процентов по госдолгу (то есть 1,2 миллиарда долларов). 

Из 22 миллиардов долларов 11 миллиардов мы должны России (сюда входят межправительственные долги, долг перед ЕФСР и кредит на строительство АЭС). Это большие деньги, особенно в сравнении с тем, сколько еще в нулевых мы занимали у россиян. Так в 2005-м одолжили всего 146 миллионов долларов, а в десятых брали уже по одному-два миллиарда долларов в год. Что интересно, для России эти суммы не так велики, но благодаря им у нее есть рычаги давления на целую страну. Есть опция, как в покере, в какой-то момент закричать: «Стой, проверяю!». Плюс, в последний межправительственный кредит добавили пункт о том, что любая просроченная задолженность перед Россией, ЕФСР и «Газпромом» делает невозможным выделение нового транша кредита.

KYKY: Осталось обсудить инвестиции. 

А.А.: За почти 30 лет независимости нашей страны около половины всех иностранных инвестиций пришли в Беларусь напрямую из России. 

KYKY: Речь же и о том, что строил в нашей стране миллиардер Гуцериев?

А.А.: Да, инвестиции Гуцериева, пять российских банков («БПС-Сбербанк», БелВЭБ, «Белгазпромбанк», «Альфа-Банк» и ВТБ, суммарная доля которых в банковской системе составляет менее 25%), покупка Россией «Белтрансгаза» – это все считается. Если к этому добавить российский капитал, который поступает в Беларусь не напрямую из России, а из офшоров или других стран (Швейцарии, Великобритании, Кипра), доля российских инвестиций в Беларуси будет ближе к ⅔. Это очень много, это тоже зависимость.

Но что важно: в инвестициях нет ничего плохого, они положительно сказываются на экономике. Взять тот же беларуский МТС: 49% акций этой компании принадлежит россиянам, но беларусам она нравится, проблем пока что не было. 43% акций российского капитала есть в «Мозырском НПЗ». Для сравнения, на аналогичном, но чисто государственном «Нафтане» много непонятных схем, в том числе, коррупционных – об этом мне говорили сами работники предприятия. А о подобном на «Мозырском НПЗ» я не слышал. В самом факте российского капитала как таковой проблемы нет.

Беда в другом. Прибыль от инвестиций в Беларуси россияне могут либо оставить в нашей стране, либо вывезти. Когда начались проблемы в «Белгазпромбанке», все его свободные средства как раз вывели в Россию. Точно так же может произойти и с другими российскими банками или предприятиями – они просто ограничат своё участие на рынке. И вот это плохо скажется на беларуской экономике. 

«А зачем нам такой союз?» Как новая Беларусь будет лечиться от российской зависимости 

KYKY: Подводя итог, беларуская экономика зависит от России в четырех крупных сферах. Лукашенко, как я понимаю, уже не сможет этого изменить. Что будет, когда придет новое правительство? 

А.А.: Возможно, Лукашенко будет стараться налаживать связи с другими странами мира – Китаем, например, или попробует хоть как-то нормализовать отношения с Западом и Украиной. Но уже сейчас мы видим, что у него нет другого выхода, кроме как сотрудничать с Россией. 

В новой Беларуси вариантов будет в разы больше. В стране начнутся реформы, увеличится потенциал роста экономики. Будет реформирован госсектор, в котором сейчас царит деградация, коррупция и лояльное, а не талантливое руководство. Сейчас в администрацию президента, на исполнительные и дипломатические должности ставят людей в погонах, увольняя профессионалов за малейшее неповиновение. Новые демократические власти должны обеспечить верховенство закона и защиту прав собственности, а также создать условия для свободной конкуренции для предпринимателей. Приток иностранных инвестиции кратно увеличится.

К тому же с Беларуси снимут санкции. Нам будут готовы помогать многие страны мира, которые сейчас настроены категорически против действующего режима. В частности, уже сейчас ЕС разрабатывает комплексный план экономической поддержки демократической Беларуси. У страны будет доступ к дешевым кредитам МВФ, которые помогут покрыть долги перед Россией. 

KYKY: Не случится так, что в итоге Беларусь пересядет с иглы России на иглу Запада? 

А.А.: Игла – это когда есть зависимость от одного поставщика, а когда поставщиков несколько – это уже выбор. 

Лукашенко все время говорит, что у нас экспортоориентированная экономика, хотя мы уже 28 лет пытаемся вступить в ВТО, где состоят 164 страны мира, отвечающие за 98% международной торговли. И нас, «экспортоориентированной страны», там нет. А еще там нет Северной Кореи, Ирана, Туркменистана…

С другим президентом у Беларуси будет шанс вступить в ВТО. Так что новую Беларусь будет сложно обвинить в зависимости от кого бы то ни было. 

KYKY: А что насчет союзного государства? 

А.А.: А что с ним? (смеется) Я понимаю, почему многие опасаются (да и сам опасаюсь) возможной интеграции, в которой решение за всю страну принимает один нелегитимный руководитель. С другой стороны, каждый год между Россией и Беларусью возникают крупные конфликты – так в чем вообще проявляется союзное государство? Тот же Евразийский экономический союз – он вроде есть, но Лукашенко позволяет себе говорить, цитирую: «А нахрена нам такой союз?». Мне кажется, будущее этих организаций может сложиться по-разному. Сейчас они держатся на тех, кто их создавал – Путине, Назарбаеве, Лукашенко – и их личностных договоренностях. Как только они уйдут… Тяжело спрогнозировать, как сложится ситуация. Но тогда мы точно спросим у беларуского народа: а хочет ли он сам выйти из союзного государства?

А пока что нам надо продолжать идти к своей цели и добиваться новых, честных выборов. Очевидно, что до решения проблемы №1 – политической неопределенности, с российской зависимостью стране не справится. 

У действующей власти было 26 лет, чтобы разобраться с этой проблемой, но она этого не сделала. И сейчас поле для манёвра сильно сузилось: в мире больше стран, где не признают Лукашенко, чем тех, где поздравили его с инаугурацией. Страны, на которые была сделана ставка, чтобы диверсифицировать отношения с Россией (вроде ЕС и США), откололись. Китай не вмешивается, он остался нейтрален. Лукашенко остался один на один с Путиным. И ему приходится подписывать те договоренности, которые выгодны России. И сейчас, если Лукашенко не выполнит политические договоренности, третий транш российского кредита тоже может не поступить.

Обретение независимости после долгих лет жизни в составе империи можно сравнить с выходом из комы. В 91-м мы открыли глаза, начали дышать самостоятельно. Затем снова учились ходить. Конечно, не все получалось, но с 94-го процесс восстановления остановился. И вот – прошло 30 лет, за это время товарищи по палате ушли далеко вперед, а наша страна почему-то по-прежнему постоянно требует врача и таблеток... Хорошо, что сейчас приходит осознание, что это надо менять.