«Моё детство пришлось на период, когда белорусский язык в городской среде практически не использовался, и услышать его можно было только в сумрачной телепередаче „Калыханка“, которая явно была неофициальным клубом любителей лёгких наркотиков», — адвокат Екатерина Забелло, партнер АБ «ВМП Власова, Михель и партнеры» написала про любовь к белорусскому языку.

В одном обсуждении была мысль: белорусскоязычность перестаёт быть маркером, который позволяет разделить по критерию «свой-чужой», белорусскоязычные, как и носители любого другого языка — они разные, со своими порядочными и непорядочными, умными и идиотами и так далее. Так вот меня это очень радует, и объясню, почему.

На фото: диктор Белорусского телевидения, ведущая передачи «Калыханка» Татьяна Матюшенко. 1984 год

Моё детство пришлось на период, когда белорусский язык в городской среде практически не использовался, и услышать его можно было только в сумрачной телепередаче «Калыханка», которая явно была неофициальным клубом любителей лёгких наркотиков. А вот когда я была подростком, случился развал СССР, Позняк и Адраджэнне. Экзамены сдавались по-белорусски, вступительные сочинения писались по-белорусски, появилось множество ранее не издававшихся белорусских книг и журналов, язык стал живым и интересным, а в оформлении американского акцента Данчика — ещё и удивительно красивым. У нас в школе была учительница белорусского языка и литературы, которая, увы, не знала ни того, ни другого. На фоне текущих Позняка и Адраджэння я убедила весь класс бойкотировать её уроки: мы просто уходили из школы, иногда в окно, и так продолжалось несколько недель, пока нам не заменили учителя. Это чтоб понимать, насколько белорусский язык становился тогда популярным. Тогда я говорила по-белорусски так же легко, как по-русски. Сейчас мне намного легче говорить по-русски, увы.

Так вот, белорусский язык тогда мог бы наверняка стать действительно основным средством общения белорусов, во всяком случае, складывалось такое впечатление. Но в 1994 пришёл Лукашенко, который белорусского языка не знал, но и с русским обращался не очень. И отчего-то белорусский язык очень быстро стал маркером оппозиции к власти, хотя никакой логики в этом не было и нет. Видимо, виною был всё тот же Позняк: ему, белорусскоязычному, выпала историческая роль олицетворять собой Абсолютное Зло. Ведь по большому счёту, все эти годы подавляющее большинство реальных соперников Лукашенко говорили по-русски. Но случилось как случилось, и это вернуло белорусский язык к состоянию сумрачной телепередачи «Калыханка». Но что ещё хуже — это отвернуло от белорусского языка всех тех, кто не имел ни малейшего желания помечать себя любого рода маркерами, и включать себя в любого рода коммьюнити. Тем более, что многие представители белорусскоязычной оппозиционной тусовки не вызывали и не вызывают ничего, кроме сочувствия инфантильности и профнепригодности, ну уж как есть.