Что произошло 

События в истории нашего героя развивались молниеносно: 1 июля Дмитрий вышел из дома, написав жене короткое сообщение: «Поехал по работе, буду завтра». Уже вечером 2 июля домой к Сосновскому и в квартиру его родителей пришли силовики – тогда же родственники Дмитрия узнали, что он задержан, но по какой причине, им никто не объяснил. «Пришлось посмотреть телевизор, чтобы узнать, что происходит», – вспоминает жена Дмитрия Оксана. 

Ситуация прояснилась, когда тем же днем, 2 июля, появилось заявление Лукашенко о попытке убийства Азаренка: «Его хотели захватить, бросить в багажник, вывезти в лес и отрезать язык». Изначально говорилось, что нападение на Азаренка совершили ночью, но буквально на следующий день по госТВ показали кадры этого инцидента, где видно, что события происходили днем. Тогда же назвали имя подозреваемого – Дмитрий Сосновский. 

Еще позже, 13 июля, ОНТ выпустил «остросюжетный» фильм под названием «20 ТЕРРОР 21» – о том, что могло случиться с Азаренком и кто в этом виноват. Вкратце: там говорилось, что КГБ вычислил тг-канал «Отряды гражданской самообороны» (ОГСБ), «во главе которого» стоял гражданин Германии Денис Хофман. Утверждалось, что сторонники этого канала хотели подорвать вышку связи ВМФ России в Вилейке, планировали поджигать лесозаготовительную технику в Березинском лесхозе и… погубить Азаренка. Как утверждалось, последний план придумал именно Хофман, о нем знала и Ольга Карач, потому что Хофман «доверяет только ей». Исполнить план якобы должен был именно Сосновский, но Азаренок героически отбился. Что самое интересное, в фильме, на кадрах якобы момента покушения, человек, которого называют Сосновским, безоружен, а непосредственно нападение на Азаренка совершает силовик под прикрытием. 

В сентябре стало известно, что теперь Дмитрия обвиняют в покушении на акт терроризма в отношении государственного или общественного деятеля (часть 1 статьи 14 и часть 1 статьи 359 УК). Статья предполагает наказание от 8 до 15 лет тюрьмы. А так как информацию о деле от судебно-репрессивной системы получить невозможно, KYKY поговорил с женой Дмитрия – Оксаной.

Оксана Сосновская: «Диму уже задерживали в августе 2020-го, накануне выборов. Подозревали в расклеивании листовок, но без суда и наказания через пару дней отпустили. Тогда я была уверена, что он быстро вернется домой – и мое внутреннее предчувствие не обмануло. Конечно, была и злость, но я понимала, что муж не виноват в том, что его задержали». 

Оксана добавляет, что Дмитрий в принципе очень флегматичный человек и в их семье за эмоции отвечает она: «Если я с кем-то ругаюсь, все вокруг горит. А Дима как раз очень спокойно на все реагирует – может 1-2 часа спокойно ждать, пока я выговорюсь и успокоюсь. То есть меня можно спровоцировать, а его – нет. Он лишний раз подумает, а потом еще и перепроверит. Те поступки, в которых его обвиняют, Диме вообще не свойственны. Он не отчаянный человек.

С момента задержания Димы моя жизнь изменилась кардинальным образом всего за один день – к такому нельзя подготовиться, ты никогда подобного не ожидаешь. Конечно, вся эта ситуация, переживания очень сказываются на семье».

Все это время Оксана растит и обеспечивает их шестилетнего сына сама. Работает дома, чтобы ухаживать за ребенком.

Забвение 

О том, что мужа задержали во второй раз, Оксана узнала из СМИ, когда начала мониторить новости после обыска в их квартире: «У меня был шок: что вообще происходит? Почитала и поняла, что, по сравнению с прошлым годом, ситуация намного сложнее». 

В семье Сосновских знали, кто такой Азаренок, но, как говорит Оксана, его передачи не смотрели: «Я никогда особо не вникала в политические темы. Когда все началось (речь про август 2020-го – Прим. KYKY), стала погружаться в новости. Все очень близко к сердцу принимала, постоянно была на нервах и поняла, что стоит себя в этом ограничивать. Дима, скрывать не буду, постоянно интересовался происходящим. Состоял в тг-чатах, допускаю, что был администратором некоторых из них. Но что касается телевидения – мы его вообще не смотрим. И я от Димы ни разу не слышала ни положительных, ни отрицательных комментариев в адрес Азаренка. И уж тем более он никогда не говорил, что собирается ему за что-то мстить». Что именно произошло с мужем, Оксана не знает до сих пор: «Я даже не знаю, где именно и во сколько его задержали. Могу лишь догадываться и строить версии». 

Последующие новости о муже – например, о том, что Дмитрия внесли в «список террористов» – Оксана тоже узнавала из СМИ: «Следователь со мной ни разу не связывался, адвокат тоже ничего не говорит, потому что находится под подпиской, а свидание нам не разрешают. Я не знаю, что с ним происходит в бетонных стенах, что он испытал и что еще ему придется испытать, каким он вернётся после экспертизы, которая будет проходить в Новинках. Последний фильм про Диму по телевизору я смотрела вместе со свекровью – его мама сейчас постоянно плачет».

Оксана говорит, что не узнает в сюжетах госТВ своего мужа: «Это поведение, которое я вижу в телевизоре, не свойственно Диме. В жизни, со мной он разговаривает совершенно иначе. Вывод один: его подставили. Я не верю в то, что он виноват, пишу ему об этом в письмах, а в ответ получают: «Правильно. Реальность и телевидение – разные вещи». Но ведь письмах Дима тоже не может написать всё, что хочет». 

Сама Оксана тоже находится под подпиской о неразглашении. Ей запретили говорить публично даже то, где содержат Дмитрия: «Он у меня уже спрашивал, почему кроме меня, сестры и мамы ему никто не пишет. Это, как я понимаю, его расстраивает. Но меня сразу же предупредили, что говорить адрес нельзя». 

Почему? На этот вопрос следователи в Беларуси не отвечают уже давно. Оксану также «просили» не общаться с журналистами: «Мы оказались в ситуации, когда Дима в тюрьме, но об этом мало кто знает и помнит. А его надо спасать». 

Семья

«Нас с мужем по жизни всегда сопровождала цифра 13: мы познакомились 13 августа в 2013-м, официально встречаться тоже 13-го стали, у Димы 13-го числа день рождения. Даже свадьбу сыграли в пятницу 13-го – были в тот день единственными в ЗАГСе. Я иногда думаю, может, этот факт и правда сыграл роль в нашей судьбе (смеется)».

А познакомились мы так: я тогда еще жила в Новогрудке, он приехал ко мне и начал настойчиво добиваться наших отношений. Помню, мы были на Замковой горе (одна из самых высоких точек в Беларуси – Прим. KYKY). Сидим, и вдруг Дима говорит: «Смотри, звезды», – а я ничего не вижу, только через какое-то время рассмотрела созвездие. А когда ехали домой, Дима увидел падающую звезду и загадал желание, чтобы мы поженились. Оно сбылось, мы расписались в 2015-м. А недавно, кстати, гуляла с сыном по улице, и он говорит: «Мама, смотри, звездочка на небе!» – ситуация один в один напомнила мне ту, чтобы была с Димой. Я опять не сразу рассмотрела, про какую звезду говорит ребенок».

Оксана рассказывает, что их сын не знает, где сейчас его отец: «Я сказала, что папа на работе. Он очень скучает, каждый день о нем говорит и спрашивает, когда Дима вернется домой. Недавно у сына был день рождения – первый в его жизни, где не было папы. Дима всегда в этот день приезжал домой, даже если был в командировках за границей. Потом сын у меня спрашивал: «А почему папа не приехал? Я же загадывал желание, чтобы он был дома».

У них с отцом дружеские отношения, хотя Дима более строгий родитель, чем я. Он постоянно говорит, что я мама, которая балует сына. Они любят проводить время вместе – часто ездят на дачу, которая досталась Диме от бабушки с дедушкой. У Димы есть мечта полностью восстановить этот участок. Одно время он был электромонтажником – приходилось часто ездить в командировки, бывало, и за границу уезжал. В определенный момент Дима понял, что ему хочется больше времени проводить дома, с семьей, поэтому сменил работу и пошел в такси в Лиде.

У нашего сына дизартрия (нарушение речевых навыков вследствие поражения речедвигательного аппарата – Прим. KYKY). Это лечится, но требует больших усилий. Также у ребенка диагностировали врожденный порок сердца – и это вылечить нельзя. У него двустворчатый аортальный клапан, а в норме аортальный клапан имеет три створки. Мы контролируем его здоровье, но если показатели станут хуже, возможно, в будущем придется делать операцию».

По словам Оксаны, на уход за ребенком – таблетки, процедуры, врачей – в месяц в среднем она тратит примерно тысячу рублей.

Лида

Оксана по-прежнему живет в Лиде – маленьком городе, где о случившемся в их семье знают многие. «В моем окружении большинство – люди без позиции относительно политической ситуации. Но все с пониманием и сочувствием относятся к нашей ситуации. Не было случаев, чтобы мне кто-то сказал: «Твой муж – преступник, мы не будем с тобой общаться». Спасибо друзьям и знакомым за это. А если в городе у кого-то и есть негативное отношение к моей семье, мне глубоко все равно. Даже если скажут об этом в лицо, близко к сердцу эти слова принимать не буду. Если каждого слушать… Главное – беречь здоровье, поэтому для негативных людей у меня есть свой внутренний заборчик. Иногда по письмам я вижу, что у Димы опускаются руки, поэтому всегда пишу ему о вещах, которые помогают бороться». 

Уезжать из Беларуси Оксана пока не планирует: «Я патриот своей страны и хотела бы жить здесь. Но что будет дальше – неизвестно, мы живем в неизвестности каждый день. У Димы есть мечта достроить дачу, он хочет жить здесь и получать достойную зарплату. И я верю, что всё это с нами будет.

Конечно, я постоянно думаю об ужасе, который с нами случился, но работа, ребенок, круговорот дел отвлекают. Если Дима пишет, что у него время тянется как вечность, то у меня, наоборот, оно бежит с невероятной скоростью. Порой хочется сказать: «Время, остановись, постой».

Любое событие нас чему-то учит. И даже из такой чудовищной ситуации, в которой оказались мы, можно вынести определенные уроки. Сейчас я понимаю, что часть жизни мы с Димой тратили на пустое, бытовые ссоры… Мне хотелось бы прожить те моменты иначе, но этого сделать нельзя. При этом у нас есть настоящее и будущее. Я уверена, что Дима вернется домой и мы наверняка пересмотрим ценности, которые есть и будут в нашей семье. А сейчас мы должны бороться. У нас есть сын, ради него и мужа у меня нет права сдаваться. Надо жить дальше и добиться того, что Дима вернулся домой».

Чтобы поддержать семью Оксаны и Дмитрия, вы можете сделать донат на его персональный сбор на сайте BySol. Следствие по делу Дмитрия будет идти не меньше 6 месяцев, и всё это время нужно оплачивать работу адвоката.

А если хотите поддержать работу редакции KYKY, подпишитесь на наш Patreon за мерч и другие бенефиты. Или сделайте быстрый донат на нашем сайте (окно для донатов – прямо под этим материалом).