Есть такой известный экономист, нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс — за рамками своих экономических теорий он использует понятие «динамизм». Его сложно назвать научным, если говорить простыми словами, динамизм — внутренний драйв (и в потреблении, и в производстве), который создает нечто новое и заставляет экономику развиваться. Жизнь в санкционном коконе, как экономическом, так и информационном, ведет к утрате этого самого динамизма. И, если смотреть через призму потребления, в итоге люди перестраиваются на философию выживания, а это ставит крест на перспективах развития.
 

Могу диагностировать, что в последний год в настроениях беларусов доминирует следующая установка: самое плохое не реализовалось — и уже это хорошо. Такая довольно ущербная установка заставляет смириться с очень низкими стандартами жизни. Довольствоваться малым — становится движущим соображением, движущей силой потребления и не только. 

Давайте разберемся, в чем вообще заключается роль людей (потребителей) в экономике: когда они (потребители) понимают, как и в каком направлении хотят улучшить свою жизнь, то задают спрос на новые товары и услуги. Вот простой пример из жизни: в Минске, начиная где-то с 2014-го, начало появляться поколение хипсетров, айтишников и иже с ними, которые предъявили спрос на улицу Октябрьскую. То есть в появлении новой тусовочной улицы в городе эти люди сыграли ключевую роль — они захотели нового, потому что прежнего им было недостаточно, увидели мировой тренд и, по сути, затребовали его в своей стране. Как пишут в простейших учебниках экономики, проголосовали рублем и Октябрьская возникла. В этом случае потребители задали динамизм, и из ничего создали нечто.

Но когда вы живете в коконе, у вас не появляется запросов — вы довольствуетесь тем, что уже есть, не создаете новое, а думаете, как адаптировать свою жизнь под уже существующее, выбрав наилучшую опцию из доступных. В лучшем случае — это путь к стагнации экономики. 

Беларусы уже заметили, что стали жить хуже? 

А стали ли беларусы жить хуже — вот в чем вопрос, но за ним следует не менее важный: а чем будем измерять? Самым наглядным измерителем для человека являются его зарплата и в целом доходы (помимо зарплаты, например, кто-то получает дивиденды от сдачи квартиры или продает старые вещи на «Куфаре» и тд.). Так вот, если мы посмотрим на эти показатели, то узнаем, что (в реальном выражении, то есть с поправкой на инфляцию) в Беларуси они восстановились до предвоенного уровня. 

И — я понимаю, что для многих это сюрприз и даже шок — беларуские зарплаты и реальные доходы находятся сейчас на историческом максимуме, как бы это неожиданно и странно это не звучало.

Да, был спад, но за последние два квартала (с последнего в 2022-м и за первые два в 2023-м) они восстановились и уже превысили довоенный уровень. Есть другой показатель, более широкий — ВВП на душу населения. Его люди в меньшей степени чувствуют, но для экономистов он более информативен в контексте понимания состояния всей экономики. По нему ситуация выглядит хуже. Во-первых, провал ВВП на душу населения был глубже, чем по средней зарплате, и полного восстановления не случилось — сейчас (по ВВП) мы находимся существенно ниже пика предвоенного 2021 года, и пока даже уровня 2019 года. И задача максимум, с которой [премьер-министр] Головченко и иже с ним бьются, — хотя бы вернуться к уровню 2019-го. 

Есть третье важное соображение: и средняя зарплата, и ВВП на душу населения являются плохими показателями. Но мы в ситуации, как говорил Черчилль: «Демократия — ужасная форма правления, проблема в том, что лучших нет» — то же самое с замерами качества жизни по ВВП и средней зарплате. Они показывают лишь среднюю температуру по больнице. У кого-то все стало сильно плохо, у других — наоборот, заколосилось, а в итоге средняя планка не изменилась. Кроме того, факт, что теперь беларусам просто недоступны какие-то товары и услуги, снижается качество медицинских услуг, образования, детей выстраивают по стойке смирно, а школы в целом превращаются в казармы — все это ни в средней зарплате, ни в показателях ВВП никак не отражено. 

Мы в ситуации, когда на базе одной и той же картины жизни, с помощью искусства интерпретации и разных индикаторов, можно рассказать принципиально разные истории о происходящем.  Если захотите убедить, что все не так уж плохо, можете сравнить средние беларуские зарплаты два года назад и сейчас. Но это не будет исключать и того, что у работников завода N зарплата сократилась чуть ли не в разы, а у сотрудников предприятия, которое получило дополнительный спрос из России, она выросла, при этом средняя осталась неизменной. 

Тем не менее  мы можем констатировать факт: в сравнении со вчерашним днем, большинство беларусов не живут хуже. Да, кто-то может быть значительно беднее, кто-то — богаче, но нельзя сказать, что по уровню жизни случилось капитальное проседание. 

Но мы можем взглянуть на ту же ситуацию с другого ракурса: как в динамике зарплаты и доходы беларусов выглядят на фоне соседних стран. Ведь Беларусь существует не в вакууме: люди, в поиске применения своих знаний и умений, могут смотреть не только внутрь страны, но и за ее пределы. И с такого ракурса мы придем к принципиально иному выводу: относительное благосостояние беларусов устойчиво снижается. Если десять лет назад реальное благосостояние «среднего» беларуса было примерно на 30% ниже, чем в среднем по соседним Литве, Латвии, Польше, то сегодня оно ниже почти в два раза. И значительная часть проседания приходится как раз на последние годы.  Потому что пока соседние страны развиваются, мы остаемся примерно на том же уровне. 

Очень долго, аж до второй половины нулевых, у нас была устоявшаяся привычка — сравнивать все экономические показатели с 90-ми (на то были свои причины, но сейчас не об этом). С 90-х мир шагнул принципиально в другую реальность, но если вы все еще сравниваете свою жизнь прямо сейчас с тем периодом, вам будет казаться, что все просто отлично: «Ну, мы же лучше живем? Да!». Именно так многие беларусы сегодня и делают. Но ведь можно еще сравнить, как долго делали в СССР, с 1914-м — ведь мы точно можем сказать, что живем куда приятнее, чем в тот год, но является ли это поводом для гордости? Конечно, нет. 

Ощущения, что стали жить хуже, в массовом сознании внутри Беларуси нет. Многие ожидали резкого ухудшения, но оно затронуло небольшое количество беларусов. И если люди продолжат опираться на логику «а давайте сравним, как было в 2019-м», будут и дальше приходить к выводу, что «все не так и плохо» — что во многом будет правдой. 

Но в один прекрасный день, в 2025-м, в 2027-м или в 2030-м, они отправятся за границу. Возможно, в Литву, где раньше видели жизнь, очень похожую на их жизнь в Беларуси — и вдруг откроют для себя дивный новый мир. 

Это можно сравнить с открытием Совка в 90-х — когда ты выезжал в Европу или Америку и неожиданно выяснял, что там давно живут в совсем другой реальности. Вот что сейчас происходит в Беларуси — и этот шок может быть очень серьезным, когда люди обнаружат, что их реальность разошлась с той, в которой живут все остальные. 

Этого, по сути, добиваются власти сегодня — они целенаправленно ограничивают возможность сопоставлять, чтобы люди сравнивали свое «сегодня» со вчерашним днем и выдавали мизерный успех за великое достижение. Над людьми довлеет установка, что худшее не сбылось и этому надо радоваться — это ущербный нарратив, но, к сожалению, он остается актуален в нашей стране. 

Если вернуться к концепции динамизма, экономика оживает, когда бизнесмены и потребители думают о будущем, сравнивают себя с завтрашним днем. Когда же мышление принципиально другое — «чтобы не было войны», ориентация происходит на прошлое. Что означает приговор и гвоздь в крышку гроба динамизма. Как раз в последние 2-3 года у значительной части беларусов идет перестройка на мышление, ориентированное на прошлое. Причин этому множество, большинству из которых, человеку противостоять трудно. Но это никак не отменяет на уровне страны печальные последствия такой перестройки.

Играет ли здесь роль только провластная пропаганда — сложно сказать. Думаю, это нормальный паттерн человеческой психики. Если вы строите большие планы, но в какой-то момент понимаете, что вас могут убить, начинаете думать только о том, как выжить. Это относительно нормальный шаблон поведения, но мы начинаем застревать в нем — и откидываем планы на будущее как нечто не столь значимое. 

Экономить и выживать — часть культурного кода беларусов? 

Недавно мой коллега вспоминал, что за последние несколько сотен лет возникали короткие исторические промежутки по 5-7 лет, когда нам давали выдохнуть. Тогда беларусы вспоминали, что можно думать не только о выживании, и случались чудесные преобразования и большие рывки в развитии. Так было в 1918-1920-е во время БНР и беларусизации в БССР, в 1990-е, несмотря на то, что для кого-то это были очень страшные годы. За последнее время «оттепелью» можно назвать «айтишно-хипстерский» период — с 2014 по 2019-й.  В эти годы случился социальный и отчасти экономический всплеск, на который сейчас все и оглядываются. 

Страна серьезно преобразилась в те годы. Но при этом, по экономическим меркам, Беларусь (в 2014-2019) усугубляла отставание по уровню дохода от соседних стран. То есть даже того всплеска, который нам кажется значимым, была недостаточно, чтобы приблизиться к более развитому миру. 

Действительно, за много лет и трагических событий в беларуское сознание встроилась установка, что называется, «не до жиру, быть бы живу». Этот скилл у нас на подкорке, беларуская история отлично демонстрирует, что беларусы могут выжить в любых условиях. Как шутят предприниматели, если ты вел бизнес в РБ, можешь стать миллионером в любой точке мира, потому что тебя уже ничем не испугать. Да и беларусы, пережившие инфляцию и девальвацию, в цирке не смеются. Нас сложно удивить, мы умеем выживать и экономить, поэтому многие достаточно просто перестраиваются под этот принцип жизни последние 2-3 года. А те, кто так не умеют или уже не хотят, уезжают и будут уезжать. Есть и хорошая новость: где-то глубоко в нас так же сидит умение выдыхать и строить будущее, как только появляется возможность. Этот скилл не смогли вытравить из беларусов за предыдущие 200 с лишним лет, надеюсь, и сейчас он сохранится. 

Ну, а пока жизнь идет своим чередом. Ничего не происходит. Как экономический результат — доходы, потребление, качество жизни если и повышаются в абсолютном выражении (по сравнению с нами же вчера), то очень медленно. При этом мы очень быстро отстаем от передовых стран. Беларусь медленно, но верно превращается во вчерашний день — в страну вчерашнего дня. Не исключено, что через пару лет к нам будут приезжать иностранцы как в музей — посмотреть, какой была жизнь в 2000-2010-м. 

Сколько может длиться такая консервация — у меня нет ответа на этот вопрос. Можно поразмышлять, опираясь на примеры. Наверное, в Северной Корее тоже многие верят, что у них все замечательно. Или на Кубе, где ситуация чуть проще, но тоже плачевная и при этом длится довольно долго. Есть и более реалистичные, приближенные примеры — как Албания. Или страны Африки, которые до сих пор не подают признаков роста, но люди в них счастливы — есть такие индикаторы жизни, они говорят, что можно быть бедным и чувствовать себя счастливым. 

В чем я точно уверен, в какой-то момент придет отрезвление — и оно будет очень сильным. Даже сейчас среди моих знакомых есть те, кто не был в ЕС пару лет, а недавно они приехали и округлили глаза: «Ой, да тут все уже по-другому, жизнь кипит и все меняется». Важно помнить об этом, когда, пускай и вынужденно, но снижаешь планку запросов, и радуешься жизни, которая, всего лишь чуть лучше, чем вчера.