«Сейчас — самый подходящий момент, чтобы закрыться»

KYKY: Сколько времени просуществовал «ДК»?

Олег Гендрусев: Полтора года – с мая 2014.

KYKY: Когда вы его открывали, ставили себе какую-то конкретную цель или просто хотели сделать что-то, от чего бы пёрло?

Левон Халатрян: Скорее, второе. Никакого бизнес-плана, да и просто плана действий не было.

Олег: И конкретных целей тоже, мы сами не знали, чего хотим. У нас были энергия, время и желание.

KYKY: А опыт до «ДК» у вас был?

Левон: В общепите у обоих – абсолютно нулевой опыт.

Олег: У меня был минимальный опыт управления организацией, но в совсем другой сфере.

Левон: Одним словом, опыта не было, и это выразилось в нашем подходе к делу. Ребята, которые у нас работали, учили нас, как делают в других заведениях, но всё равно мы и близко не подходили под определение стандарта. Лично я считаю, что в любой стране должна быть куча таких заведений, как «ДК», когда люди просто делают то, что им нравится, не имея больших административных преград. И эти заведения должны разниться, у каждого – своя специфика, своя душа.

KYKY: Давно ли вы приняли решение, что «ДК» должен закрыться?

Олег: В последнюю неделю сентября – начале октября. Мысли по поводу закрытия были у нас раньше, но мы вынашивали их порознь.

KYKY: Каковы причины закрытия?

Левон: Первая и основная причина – усталость от процесса, отсутствие желания и сил что-то делать дальше. Зачем мучить себя, если это не приносит такого удовольствия, как раньше?

Олег: Мы понимаем, что без желания работать всё скатится в неизвестно что. Поэтому лучше закончить. Просто время настало. Было начало – и вот настал конец.

KYKY: И ваше решение никак не связано с жалобами соседей, проблемами с арендой, финансовыми вопросами?

Олег: Нет, абсолютно никак.

Левон: Это самый частый вопрос к нам, и, наверное, он логичный – первая причина закрытия заведений. И даже если мы скажем, что это не про нас, кто-то всё равно не поверит. Будут думать: «Как можно закрыть заведение, если оно популярно и приносит деньги?» Мы не собираемся переубеждать. Наше решение никак не связано с финансовым благополучием страны, просто именно сейчас — самый подходящий момент, чтобы закрыться.

KYKY: Люди говорят, что это место проклято – всё здесь рано или поздно закрывается.

Олег: Да, место имеет свою славу. Я думаю, никто не избавится от этой славы, кто бы сюда ни пришёл.

Левон: Не думаю, что это проклятие. Просто у людей есть определённая инертность в мышлении, люди любят раздавать ярлыки. На самом деле, всё довольно гармонично: атмосфера самого здания такая, что здесь могут быть только подобные заведения. В фешенебельном помещении арендодатель вряд ли разрешил бы открывать нечто подобное.

KYKY: «ДК» был весьма демократичен в ценах: и на еду и алкоголь, и на входные билеты на мероприятия. Это значит, что вы не ставили себе цели заработать денег?

Левон: Этот проект состоял из нескольких взаимосвязанных сфер: финансовой, социальной, культурной. И финансовая явно не была на первом месте.

Олег: Конечно, нам хотелось зарабатывать – мы ведь вкладывали сюда всё своё время и силы. Но всё равно главным для нас было получение удовольствия.

«Мы никогда не были нерентабельными»

KYKY: Сколько денег вы вложили в открытие «ДК»?

Левон: На первоначальном этапе мы потратили около $20.000. Плюс всё здесь сделано своими руками, на это ушло полгода работы перед открытием – её не выразишь в деньгах. Работу делали не только мы, но и наши знакомые, причём, не только «принеси-подай», но и довольно квалифицированную: штукатурка, кладка, росписи. Если бы всё это учитывалось в бюджете, сумма бы значительно выросла. И всё равно большими расходами это не назвать. Очень большая часть того, что здесь есть – из нашего личного фонда, это тоже позволило значительно снизить сумму.

KYKY: Получилось ли за полтора года существования отбить эти вложения?

Левон: Да, конечно. Мы никогда не были нерентабельными, и остались рентабельными и сегодня. Разговоры о том, что мы закрываемся из-за нерентабельности – это неправда. Мы по сей день сами работаем здесь: делаем часть бухгалтерских работ, часть закупки, стоим за баром.

Олег: В первые три месяца мы работали втроём: Левон, я и моя жена Надя. Открылись в мае, и только в сентябре наняли первого человека. За счёт этого мы уже в первые месяцы работали не в минус, нам даже удавалось что-то заработать. Но первые заработки мы вкладывали в развитие: покупали кондиционеры, аппаратуру. Видели наши слабые стороны, думали, как упростить и улучшить работу «ДК», создавали комфорт для людей.

KYKY: Итак, рентабельный популярный бар закрывается на хорошем этапе работы – для Минска это необычная история. На что же вы собираетесь поменять «ДК»?

Левон: Это, наверное, второй по популярности вопрос: «Что вы будете делать дальше?» К сожалению, ответа нет. И даже если бы он был, то явно не о следующем заведении.

Олег: В первую очередь, нужно отдохнуть. У меня в жизни ни разу не было ситуации, когда бы я мог остановиться и задать себе вопрос, что я хочу делать.

Левон: И у меня то же самое: никогда не было более двух недель отпуска, чтобы отдохнуть, не было промежутка свободного времени без работы. Работы всегда накладывались друг на друга, я мог работать на предыдущей работе и одновременно начинать на следующей. На самом деле, очень интересно, каково это – нигде не работать.

KYKY: А что будет здесь, на Толбухина, 4? Собираетесь кому-то продать этот бизнес? Или хотите, чтобы следующий владелец хотя бы частично сохранил социальную и культурную часть?

Левон: Сложный вопрос. Изначально мы думали продать «ДК», потом решили, что лучше просто его закрыть, чтобы здесь ничего не было. А потом снова передумали: мы поняли, что между «ДК» и «мы» нельзя ставить знак равенства, и невозможно полностью отвечать за всё, что здесь происходит. Во-первых, мы не являемся владельцами данного помещения, мы всего лишь арендаторы. Во-вторых, с момента, когда мы опубликовали новость о закрытии, было очень много обратной связи. Людям не всё равно – и не только потому, что они знают нас. Для них важно, что здесь был «ДК», и они хотят, чтобы он остался.

Олег: Мы-то, по сути, не медийные персоны. Многие даже не ассоциируют заведение с нами.

Левон: Возможно, место даже продолжит существование под тем же названием и с подобным форматом, просто уже без нас. На данный момент конкретного предложения от кого-либо не последовало. Если всё так и останется, мы просто закроемся. Так или иначе, мы не будем портить что-то в плане дизайна. Оставим всё как есть – пусть будет.

«Альтернативы «ДК» я пока не вижу»

KYKY: «ДК» стал местом, не похожим на другие. Почему? Что у вас было такого особенного, кроме демократичности цен и разнообразия мероприятий?

Левон: Тут много аспектов. Первый – неформальность, отсутствие строгих правил. Люди, приходя сюда, могли просто сесть за диван или за столик – и мы не заставляли их что-то покупать. Здесь не было коммерческих обязанностей, никто не ждал и не требовал, что ты будешь тратить здесь деньги – и это тоже один из аспектов. К тому же здесь сформировался определённый социальный круг, который нельзя обозначить одним словом. Нельзя сказать, что «ДК» – это место, где тусуются только хипстеры или только «антифашисты», например. С хипстерами – отдельный вопрос. Этот ярлык просто бесит. Хотя бы потому, что никто не знает, кто такой хипстер, и к чему это устаревшее понятие можно применять. Здесь был срез молодёжи из разных субкультур, и они чувствовали себя в «ДК» в своей тарелке. Не было ущемления по какому-то признаку, не было оценочных взглядов или конкретного съёма.

Олег: Сами мероприятия, которые здесь проходили, тоже повлияли на разнообразие публики. Мы с интересом соглашались на экспериментальные андеграундные концерты. Если мы понимали, что мероприятие не принесёт удовольствия нам самим, то в 80% мы отказывались от него. Но мы и узнавали много нового. Открытия были разные, хорошие и плохие – мы получали опыт.

Левон: Каждая субкультура оставляла здесь нанос из людей. Вроде все ушли – но несколько человек всегда возвращались. Не знаю, может, со стороны казалось, что «ДК» – это тусовка «своих», но я ничего такого не ощущал. Я не относился хуже или лучше к человеку просто потому, что он «не из нашего круга». Просто был определённый ценз вхождения: нужно было быть искренним и хорошим человеком. Остальные факторы в расчёт не принимались.

KYKY: Куда все эти «свои» люди могут пойти после вашего закрытия?

Олег: Только к нам в гости, домой! (смеётся)

Левон: Честно говоря, мы ощущаем определённую ответственность за людей, которых «приручили». Но альтернативы «ДК» я пока в Минске не вижу. И не знаю, сможет ли она появиться в нынешнем состоянии. Общество всё-таки зависит от экономической и политической обстановки в стране. Ответственность за состояние общества можно, и даже нужно возлагать на государство – но и на самих людей тоже.

«Люди могли не понимать, куда они пришли и зачем, и садиться на голову»

KYKY: В Минске беда с концертными площадками: их всё меньше, и «ДК» – ещё одна потеря. Почему так? Музыка не собирает людей?

Олег: Думаю, от открытия концертных площадок многих сдерживает отсутствие опыта, то, что нужно быть готовым финансово ко всему. Ну, а мы подошли к этому вопросу так, как умели. Что-то получилось.

Левон: Музыка собирает. Просто музыкальный рынок у нас небольшой, и зарабатывать на небольших концертах невозможно. Мы не ставили себе целью заработок, поэтому могли себе позволить провести небольшой концерт некоммерческой альтернативной группы. Я думаю, что те, у кого есть деньги, не станут заниматься подобным музыкальным бизнесом, если его вообще можно так назвать. Это просто не принесёт прибылей. А у тех, кто хотел бы этим заняться, нужных денег нет. Думаю, так не только в столице, но и во всей стране. Кто хочет – тот не может, кто может – тот не хочет.

KYKY: Одно исключение в Минске есть – TNT Rock Club. И могли, и хотели.

Олег: И занимаются своим делом, да. Но я думаю, TNT – это не альтернатива для «ДК».

Левон: TNT – это каверы, выхолощенный рок-н-ролл для белых воротничков, группы, которые выступают 20 раз в год. Несерьёзно. Как заведение они молодцы: отличный дизайн, поставленный бизнес. Но это не рок и не андеграунд, даже и близко.

KYKY: У вас мог выступить практически каждый, кто чего-то добился. Куда теперь идут эти музыканты?

Левон: Многие уходят в Bristle, но я про этот бар вообще ничего не знаю (Bristle-бар принадлежит бизнесмену и колумнисту KYKY Александру Кныровичу – прим. ред). На месте «Центра» открылась какая-то «Пляцоўка Hall», но нам она видится очередным «экспресс-проектом», который вряд ли просуществует долго. Даже белорусский язык они используют явно не потому, что мы в своей стране должны разговаривать на своём языке, а просто как модную тенденцию. Мне это совсем не нравится, я бы туда выступать не пошёл. Короче, мы приходим к тому же выводу: альтернативы нет. Единственный вариант – кто-то сделает что-то новое на месте «ДК». Это средний формат: не такое маленькое помещение, как «Граффити», и не большое, как Re:Public. У нас выступали и малоизвестные команды, и «Серебряная свадьба».

KYKY: Вы всегда организовывали только то, что хотелось?

Левон: Скажем так, были моменты прогиба.

Олег: Изначально, когда у нас не было никакого опыта, к нам просто приходили какие-то люди и говорили: «Предлагаем что-то сделать». Мы соглашались практически на всё: «Да, пожалуйста, вот дата, делайте». Уже потом накопили знания и опыт, и могли делать выбор – что нравится, что нет. Грубо говоря, пришли к какому-то формату.

Левон: Естественно, если какой-то домашний проект под гитару просил у нас выступить в пятницу, мы говорили «нет»: это не было нужно ни нашим людям, ни нам, и даже самому этому человеку, я думаю – пусть лучше он выступит в каком-нибудь «Доме Фишера». Бывало, нам предлагали делать тяжёлые концерты – и мы отказывались, потому что это нам не по душе.

KYKY: Что лучшее за эти полтора года прошло в «ДК»?

Левон: Безумно крутым был первый концерт – француз, Матье Ле Бретон, был проездом в Беларуси и попросил выступить. Пришло много хороших людей, все танцевали и пели.

Олег: Среди ночных вечеринок очень хороши были мероприятия Night Jam, Snow Must Go On, которые организовала группа Shaman Jungle. Отличная подготовка, отличная музыка, и люди отличные приходили.

Левон: Было несколько очень хороших концертов: On-The-Go, «Серебряная свадьба», Long Arm. Самим артистам зачастую у нас очень нравилось за счёт малой дистанции между ними и публикой.

Олег: Очень крутые мероприятия делали ребята из группы Masque Noir: они проводили вечера импровизационной музыки, привозили людей из Москвы и Питера. Всё это было на личной инициативе, почти всегда концерты были влётными для организаторов – но они делали очень крутые вещи.

Левон: Из андеграунда безусловное открытие – это chess club. По-моему, ребята вообще не думают о деньгах, и это заметно в их творчестве.

Олег: Я не знал о них и не узнал бы, если бы тут не увидел. Они открыли мне новые стороны музыки, принесли размышления о музыке. На их концертах бывало мало людей, но это совершенно не имело значения – это было интересно.

KYKY: А провалы бывали?

Олег: Провальным было, если здесь происходили какие-то конфликты.

Левон: Район здесь не то чтобы плохой, но легкодоступный, в округе очень много разношёрстных людей. «ДК» – неформальное место с лояльным отношением к дресс-коду и фейс-контролю, и не всегда все наши посетители были приятными людьми. Поэтому проблемы возникали довольно часто. Если бы мы остались, то работали бы над этим – пытались бы как-то оградить уже сформировавшуюся аудиторию от не всегда приятных посетителей. За пару конфликтов в «ДК» нам перед нашими ребятами стыдно.

Олег: У нас всегда было реальное ощущение, что мы несём ответственность за людей, которые сюда приходят. Мы уже подумывали как-то ограничивать вход. Естественно, это тоже было бы лояльно, любой нормальный человек всегда смог бы сюда попасть.
Левон: А если приезжала какая-то группа и приходило мало людей, то мы не чувствовали, что это наш провал. Это был провал либо того, кто организовывал концерт, либо самих музыкантов. Мы предоставляли площадку, а в качестве организаторов выступили только пару раз.

Олег: Были мероприятия, которые просто нам не понравились. Были такие, на которых лично мне работать было страшно. Но в то же время на этих мероприятиях могло быть 150 человек, и я видел, что большинство из них, 90%, получает искреннее удовольствие от того, что происходит. Это дело вкуса.

Левон: Когда у нас было очень много людей, то мы были постоянно напряжены, потому что если что-то произойдёт, ситуация запросто может выйти из-под контроля. Чтобы контролировать большую толпу, нужно не два и не три охранника, а человек десять – это уже нерентабельно. Раз толпе людей дана свобода, то эта толпа должна быть вменяемой, самоорганизованной. Но зачастую под влиянием музыки и алкоголя, люди могли не понимать, куда они пришли и зачем, и садились на голову. Это вызывало очень большой негатив.

Ты что-то даёшь людям, а они плевать хотели на то, что ты при этом имел в виду. Люди воспринимали свободу как данность.

Олег: Это вопрос культуры современного общества. В большинстве своём люди не умеют пользоваться свободой. Если даёшь им свободу, они готовы всё сломать.

Левон: Одно дело – написать что-то маркером на стене курилки: окей, подкрасил стену – и всё. Но написать маркером на расписанном столе – зачем это делать? Это выше моего понимания. Значит, человек пришёл не в «ДК», а просто в место, где можно бухнуть и сделать всё что угодно. В туалете тысячу раз портили роспись, которую девочка делала неделю. Отчасти из-за этого мы устали, разочаровались в широкой массе людей.

KYKY: А у кого могли бы поучиться свободе наши тусовщики? Берлин, Киев, Амстердам – кто мог бы стать примером?

Левон: Тусовочная среда – всего лишь часть общества. Да, есть определённые люди, которые ездят за границу, видят, как тусуются там, приезжают сюда и говорят: «Чуваки, там очень клёво, давайте сделаем у нас что-то подобное». Но эти параллельные связи не могут быть достаточно сильными, чтобы у нас сформировалась другая молодёжная культура. Изменения должны идти не параллельно, а по вертикали. Молодёжь не может идти в разрыве от всего общества. Без глобальных изменений в стране мы не сможем стать такими же, как в Берлине, Киеве или любом другом городе, где свободы больше, чем у нас.

Фото вечеринок в баре ДК: Лёша Скоф, Лера Федяева, Лёша Варган, группа бара VK