KYKY: Сейчас сентябрь. 11 часов утра буднего дня. Почему ты не в школе?

Александр Гайшун: Я посчитал, что интервью для меня важнее, чем школа. Наверстаю упущенное по программе сам.

KYKY: Ты писал, что к 16 годам у тебя уже было четыре бизнес-проекта. С чего и во сколько начинал?

А.Г.: В семь лет заработал на первый плазменный телевизор в семье, помогая папе мыть машину и делая с мамой изделия из войлока. Еще забор на даче красил. Да, деньги мне давали родители – я копил с четырех лет (сейчас тоже откладываю). Потом попросил на день рождения DVD-плеер и открыл домашний кинотеатр для соседей и друзей. Брал за просмотр фильмов около 7 000 неденоминированных рублей. Это был 2008 год, телевизоры уже у всех были, но не плазменные – поэтому кинотеатр пользовался спросом. А я еще и за чипсами во время «сеансов» в магазин бегал.

С того момента меня поперло – я захотел зарабатывать. Начал читать много литературы типа «Как работает Google», биографии успешных людей: Стива Джобса, Генри Форда. Совсем недавно осилил книгу про Илона Маска. Конечно, в девять лет было сложно все это изучать, в сон клонило часто, поэтому читал по страниц десять в день. У меня мама очень много читает, из-за нее я рано открыл для себя классическую литературу. Пытался читать и папины книги про бизнес, но ничего в них не понимал, поэтому перешел на более понятные произведения. Не скажу, что мне нечем было себя занять: с семи лет я хожу на каратэ, у меня всегда была хорошая компания друзей, с которыми мне интересно общаться, игрушки тоже были. Просто всегда хотелось помимо этого заниматься чем-то умным, идеи для кинотеатра продумывать, книги про крутых людей читать.

Когда мне было 14 лет, решили с другом открыть свой бренд одежды – обсуждали его на переменах и скучных уроках. В итоге четверть учеников школы ходила в нашей одежде. Тогда в моде был Рубчинский и майки с минималистичными принтами и заумными надписями, их мы и делали. Например, все девочки ходили с фразой «не раскрывшийся талант». Сначала мы закупали по паре маек и отдавали их в печатный центр Минска, потом нашли в Бресте хорошего производителя, взяли у него большую партию классных и недорогих маек и делали принты в печатном центре приятеля моего отца.

Сейчас у меня есть команда, с которой мы создаем ProgressUp – платформу, объединяющую под собой пять проектов. Трое из них уже работают, два находятся в процессе разработки. Например, дорабатываем сайт EduStats, который точно будет популярен среди школьников и их родителей. Представьте ситуацию: я хочу сменить школу, но у меня нет приятелей во всех школах Минска, поэтому я не знаю, какая из них лучше. На официальных сайтах можно найти только общие фото и список имен учителей. Мы захотели решить проблему, создали анкету с вопросами о качестве еды, спортивного инвентаря, чистоты – самыми важными на наш взгляд. Пункта об учителях там нет, зато есть вопросы про учебные профили и удовлетворение школой в целом. Этот опросник разослали подросткам – у нас есть сотрудники, которые спамят, и программист, который сайт разрабатывает. Пока что опросили всего 3000 человек, продолжаем опрашивать. Когда наберется полная информация хотя бы о 70 школах города, запустим проект. Думаю, это будет в октябре-ноябре. Пока монетизация идеи не продумывалась, скорее всего это будет реклама. Я хочу уточнить, вся идея ProgressUp на начальной стадии некоммерческая – мы просто группа школьников, которая хочет помочь обществу и самим себе. Я сам пытался сменить школу и не знал, куда податься.

KYKY: Почему ты хотел уйти из своей школы?

А.Г.: Она мне не очень нравилась уровнем преподавания, качеством стадиона и контингентом. Мне не хватало внеклассных мероприятий, дебатного клуба, например. Да даже конкурса «Мисс-весна» – это тоже было бы классно.

KYKY: Часто слышу про буллинг в беларуских школах. Ты с этим сталкивался?

А.Г.: Да, буллинг есть – он есть везде, но конкретно в моей школе его мало. Никто никого головой в унитаз не окунает. Меня напрягает другое: школа разделена на два лагеря: элита и простые смертные. Подростки из обеспеченных семей часто задираются, выпендриваются, могут в коридоре пихнуть или в гардеробе дорогу не уступить. Например, кто-нибудь из «элиты» может крикнуть детям: «Посмотрите, какие у него кроссовки!» У нас форма есть, но ее никто не носит. Я тоже не ношу, не хочу выделяться на фоне других. Но, возможно, сама идея формы – неплохая, ведь когда ты ее носишь, понимаешь, где находишься. И тебе самому хочется более серьезно относиться к происходящему.

KYKY: Какие три проекта твоей команды уже работают?

А.Г.: Первый – Minsk Explore Meetings, по сути, это аналог TEDa, нацеленный на учеников старшей школы и студентов. Мы арендуем помещение, зовем крутых гостей и проводим интерактивы на английском языке. Пока их было всего два – на первом выступал беларус, который в Гарварде сейчас учится. Думаю, на следующую встречу позовем известных в беларуском бизнесе людей, пока не могу огласить их имена. Но мероприятие, скорее всего, пройдет на русском языке – не все могут выступать на иностранном. Второй и третий проекты – Movie and Book clubs. В случае с фильмами мы арендуем помещение, где показываем кино, а потом вместе с гостями его обсуждаем на английском языке. С книгами – то же самое, но люди заранее дома их читают. Пока никто за просмотр фильмов и обсуждение книг не платит – всё на волонтерских началах, так как нам самим интересно разговаривать с людьми на английском языке. Еще у нас есть Moscow Explore Meetings и команды в Токио и Боготе, которые устраивают подобные мероприятия в своих странах.

KYKY: Как у тебя появились партнеры в Японии и Колумбии?

А.Г.: Этим летом я ездил в Америку на трехнедельную бизнес-программу на базе Йельского университета. Кроме меня там было очень много учеников из разных стран – около 70 национальностей. Я всем рассказывал про свои начинания. На одном из уроков сделал презентацию про нашу платформу. Я понимал, что американские курсы – хорошая возможность привлечь к беларускому проекту людей из других стран. Многие ребята заинтересовались и сейчас с нами сотрудничают. По сути, я отдал им франшизу. Бесплатно, конечно, – сейчас мы просто стараемся привлечь к нашему делу как можно больше людей.

 

Люди из Токио, Москвы меня слушают, хотя изначально я говорил, что у них есть право делать все то же самое под своим логотипом. Удобнее и продуктивнее работать вместе. Во-первых, у моей команды есть опыт: мы уже организовали нормальное количество разных мероприятий и продолжаем их устраивать. Например, когда начали работать с москвичами, отправили им инструкцию, где было прописано, как выбрать фильм и где поставить стол с чайником. Во-вторых, когда ты ищешь работодателя или поступаешь в ВУЗ и говоришь, что у тебя есть проект в Беларуси – всем пофиг. Но когда ты говоришь: «Я работаю в организации, которая проводит мероприятия в Токио, Минске, Москве, Измире и Боготе», – тебя воспринимают совсем иначе. Мы с ребятами из всех стран каждую среду созваниваемся, обсуждаем новые идеи и разбираем наши ошибки. У нас все круто – совместные переговоры действительно помогают.

Я не рассказал про второй проект, который находится в разработке – Ecounity. В команде есть парень, интересующийся темой сохранения экологии. Он постоянно пишет петиции о неправильных парковках и вредоносных заводах. Мы хотим привить заведениям Минска привычку сортировать мусор, который обычно сваливают в один пакет и куда-то увозят. Свалка под Минском – самая высокая точка Беларуси, надо с этим что-то делать. У нас в планах – обойти все заведения города и предложить им частично или полностью перебирать мусор и дать им в помощь людей, которые будут советовать, как правильно сортировать и увозить отходы. Взамен кафе и рестораны получат размещение на карте (ее делаем не мы), где уже отмечены эко-френдли места. Это дополнительный пиар и наклейка на дверь «экологически правильное заведение». Наша задача в этом проекте – соединить заведения и тех, кто утилизирует мусор. С обеими сторонами уже ведутся переговоры.

KYKY: Ни один из перечисленных проектов не приносит деньги, верно?

А.Г.: Да. И фишка не в том, что они находятся в стадии неразвитых стартапов – все проекты начинались с волонтерства, они никак не зарегистрированы. По законодательству мы не можем на них зарабатывать. Но совсем скоро у нас будет встреча с юристом, мы решим, как правильно оформить платформу, учитывая, что все в команде несовершеннолетние. Скорее всего, это будет ИП, оформленное на взрослого человека – попросим кого-то из родственников или друзей. Хотим еще зарегистрировать на международном уровне наш логотип, чтобы партнеры из Колумбии, Японии с ним просто так не ушли.

KYKY: Минский несовершеннолетний бизнесмен Егор сказал мне в интервью, что было бы круто, если бы ИП в Беларуси разрешили открывать с 16 лет. Согласен с ним?

А.Г.: Да! Лично я точно бы взял на себя такую ответственность. Не хочу, чтобы за мое дело отвечал кто-то другой, даже мама и папа. Я должен сам выполнять все обязательства по проектам. И 16 лет – как раз возраст, когда уже пора это делать. У меня с детства предрасположенность к ведению бизнеса. Когда в первом классе спрашивали, кем хочу стать, я не смог выговорить и заявил: «Бизнеснемом». Наверное, очень повлияло то, что отец всю жизнь бизнесом занимается. Сейчас, например, с таможней работает и в Питере несколько проектов ведет. В какой-то мере я всегда хотел ему подражать.

KYKY: Когда планируешь начать зарабатывать? Или все делается исключительно идеи ради?

А.Г.: Роберт Кийосаки (Американский предприниматель – Прим. KYKY) продвигает идею о том, что на начальных этапах надо работать ради опыта – я так и делаю. Но я же не отрицаю, что мне повезло родиться в семье, где у меня нет необходимости работать в 16 лет, чтобы не умереть от голода. Да, я готов еще некоторое время пожить на родительском обеспечении, но буду очень рад, если уже в 17 лет начну зарабатывать – я докажу сам себе, что смог.

KYKY: Ты говорил, что профессионально занимаешься каратэ. Спорт – тоже один из важных аспектов жизни?

А.Г.: Да. Я занимаюсь каратэ с шести лет, кроме того долгое время ходил на тайский бокс, плавание. Профессионально занимался футболом – два года играл за ФК «Минск». Сейчас увлекся боевыми искусствами – боксом с примесями рукопашного боя. На велосипеде, роликах постоянно езжу, бегаю. У меня папа тоже спортивно-активный, мы с ним каждый год ездим кататься на лыжах. Вспомнил, еще у нас дома стоит небольшой многофункциональный тренажер – есть возможность держать себя в форме без тренажерного зала: йогурт выпил, чтобы желудок не набивать – и на тренировку.

Меня немного смущает тренд на ЗОЖ, потому что многие люди используют эту аббревиатуру в отношении себя, просто чтобы казаться лучше в чьих-то глазах. При этом есть люди типа меня, которые не пьют, не курят и не кричат о том, что они зожники. Здоровая еда, крепкий сон, саморазвитие и никакой показухи. А еще правильный подход к спорту: очень многие мои ровесники травмируют спину в тренажерке, потому что нагрузку не рассчитывают. Хотя, однажды я посмотрел ролик, как дядька час стоял в планке. Решил проверить, сколько сам выдержу – простоял 12 минут, потом два дня ходить нормально не мог (улыбается). Хочу в полумарафоне поучаствовать – это тоже вызов, никогда не бегал 21 километр, интересно посмотреть, что со мной будет после такой дистанции.

KYKY: А питаешься как? Ссобойки носишь в школу?

А.Г.: Да, в этом году всего раза три приносил, а вот в прошлом – регулярно брал с собой еду. У нас даже был прикол в классе, что я постоянно ем на уроках гречку с котлетой под партой. В столовой тоже ем – да я везде ем: много наедаю и также много калорий сжигаю. Я молодой, у меня высокий метаболизм. В основном стараюсь есть здоровую пищу, у нас в семье, например, никто не любит сладкое, мы к нему не предрасположены. Но желатинки, чипсы и другой фаст-фуд могу себе раз в неделю позволить. Но такие желания скорее редкость, чем правило.  

KYKY: У тебя бывают мысли, что ты на уровень умнее своих сверстников? 

А.Г.: Если честно, да, но не в академических знаниях, а в понимании жизненных вещей. Например, меня очень смущает, когда ребята из моей школы говорят, как настоящие гопники. Не знаю, как объяснить это культурным словом. Кто такой гопник? Человек, который ни к чему не стремится. Многие мои одношкольники думают о мелочах: «Ой, пошли на вечеринку», «Ой, пошли в игры компьютерные поиграем», «Ой, пошли двадцать долларов на «Стим» скинем, кейсы откроем». Наверное, у меня просто завышенные требования к окружению. Но часто я думаю, мол, что я вообще здесь делаю.

Четыре раза я ездил на образовательные интернациональные программы: два раза в Америку, два раза в Англию. Когда видел европейцев и других иностранцев, понимал, что они явно на уровень выше меня. Детей постсоветского пространства в школах не подталкивают к инициативе, не отправляют на иностранные образовательные программы. Но на Западе эти возможности принимают как данное.

 
KYKY: Не могу не спросить про разницу поколений. Как считаешь, чем люди твоего возраста отличаются от взрослых?

А.Г.: С людьми до тридцати лет я не вижу пропасти в общении. Те, кто старше этого возраста, однозначно думают по-другому. У них есть план на жизнь: окончить школу, университет, пойти на работу, раз в год ездить в Турцию, а потом закончить жизнь. Среди моих друзей очень многие не хотят идти на работу или в университет, а жить так, как им самим того хочется. По-моему, это правильнее, чем думать: «Мне нравится математика, но я поступлю на врача, потому что мама так сказала».

KYKY: Будешь поступать в университет?

А.Г.: Уверен на 97 процентов, что поступлю на одну из IB-программ – это «предуниверситетское» образование. Их не существует в Беларуси, зато есть в Америке. Туда я и хочу уехать. Возможно, потом вернусь обратно в Беларусь. Почему ВУЗ в Америке? Все просто: из-за учебы в школе у меня возникли большие претензии к беларускому образованию. Например, поступил ты в ВУЗ на физика, но через год понял, что облажался с выбором профессии, дальше у тебя три варианта: доучиваться и не работать по диплому, поступить заново, либо просто стать столяром, чтобы не мучиться. В Америке специальность выбирается только на третий год обучения – это очень круто. В Европе достаточно просто сменить профиль обучения. На уроках в беларуской школе я часто читаю под партой «свои» книги, потому что мне не интересно тупо переписывать учебник – ни мне, ни учителю это не нужно. А вот когда езжу на курсы за границу, внимательно слушаю все. Вот вам и разница.