Минут через пятнадцать Германика, все так же упоенно всматриваясь в смартфон, разрешает Свете выключить звук. Я пью чай и переглядываюсь с гиенами, у которых перманентно прикушен язык.

«Так а почему вы не спрашиваете?»— вдруг нарушает тишину она. «А, простите». 

В качестве персонажей в ваших фильмах часто присутствуют дети, рассматриваются их взаимоотношения друг с другом, со взрослыми и миром в целом. Почему вас так привлекают дети и вы предпочитаете снимать именно их?

Не знаю, не думала об этом.

С ними легче выстраивать взаимоотношения на съемочной площадке, чем с профессионалами, или тяжелее?

Я всегда работаю с профессионалами. Это выпускники театральных вузов, они уже не дети.

Проблема, над которой вы размышляете в своих фильмах — это разрыв между детьми и взрослыми. Не кажется ли вам, что она так актуальна для России, потому что в ней нет ни стремления к налаживанию взаимопонимания, которое есть в европейских странах, ни принципа уважения к старшим, которое характерно для Азии?

Знаете, я не министр культуры, и не педагог, я режиссер. Я не могу сказать. И с чего вы взяли, что я снимаю про детей? Я про любовь снимаю.

По режиссерским меркам вы весьма юный автор. Полагаю, что много ваших коллег, с которыми вы сталкиваетесь в профессиональной среде, в полтора-два раза старше вас. Вы не чувствуете разницу с ними в возрасте или менталитете?

Вы хотите сказать, что у них IQ выше?

IQ, может, и не выше. А возрастные барьеры имеют место?

Не знаю, я так не анализирую.

Известность вам принес фильм «Все умрут, а я останусь». Он был отмечен и на двухнедельнике в Каннах, и собрал много зрителей в кинотеатрах и интернете. Для вас важнее признание в арт-хаусной среде или среди простых зрителей, часть из которых, возможно, испытывает примерно те же проблемы, что затрагиваются в фильме?

Для меня важно, чтобы как можно больше людей посмотрели мой фильм.

Я заметил, что у вас на заставке в смартфоне Мэнсон. Он как раз говорил, что для него важно, чтобы как можно больше людей послушали его песни.

Еще он говорил «неважно, что обо мне говорят, главное - как много».

Вам случалось снимать в разных форматах и жанрах. Какие из них вам ближе и интереснее?

Мне нравится снимать полнометражные фильмы.

Ларс фон Триер в своем последнем проекте собирается представить некий гибрид фильма и сериала. Он будет на литературный манер разбит на главы. Не прельщает ли вас идея сделать что-нибудь подобное?

Я снимаю то, что хочу. Если захочу, может, сниму. Сейчас у меня нет этого в планах.

А что у вас сейчас в планах? Вы уже сняли второй полнометражный фильм — он выйдет в этом году?

Надеюсь, что в этом. В ближайших планах у меня сделать к нему нужный звук, а также заняться сведением и перезаписью.

На полнометражный фильм, тем более авторский, полагаю, в России не так просто найти бюджет. Чаще бывает, что вы предлагаете какие-то идеи продюсерам, или принимаете чужие?

Примерно пятьдесят на пятьдесят. Бывает, мне предлагают, бывает, я.

В последнее время в России активировались запреты со стороны правительства: запрет на пропаганду гомосексуализма, употребление мата, ужесточение правил проведения митингов. Вы как-то на это реагируете? Вас это не смущает или не стесняет?

Вы знаете, меня это радует.

Радует?

А вам кажется, что есть какая-то прелесть в пропаганде гомосексуализма?

Мне кажется, что «пропаганда» гомосексуализма вообще не актуальна для России.

А гей-парады?

Гей-парады в России бывают нечасто и едва ли в формате пропаганды. 

Но все-таки парад — это некий триумф и шествие.

А военный парад — это пропаганда войны?

Это торжество национальной идеи. Россия — страна, имеющая великую национальную идею. Как в православной России может быть гей-парад? Даже не важно, как я к этому отношусь. В России этого просто не будет. Это невозможно.

Хорошо, а запрет на употребление мата в СМИ?

Я не занимаюсь средствами массовой информации. В моем новом фильме ругаются матом и разговаривают на нем.

Сейчас запрещают мат в СМИ, а что если следующим шагом будет запрет на мат в фильмах?

Я имею дело с нынешней ситуацией: у меня есть фильм, и он выйдет, а если... Если бы у дедушки были колеса, он был бы трамвай, а не дедушка.

Убедительный аргумент. Тогда приведем пример. Ваш фильм «Все умрут, а я останусь» я смотрел в кинотеатре в Минске. Там была вырезана сцена, где Катя срывается и говорит: «Мама, папа, идите на хуй». Как вы воспринимаете это вторжение в фильм?

В Минске? Mне все равно. Главное, как вы все тут воспринимаете.

Но это же ваш фильм, люди воспринимают вас через него.

Не знаю, меня это почему-то не взволновало.

А в России вы не можете представить себе такую ситуацию?

В России просто невозможно, чтобы кто-то вырезал в кинотеатре сцены из моего фильма.

Были ли у вас случаи, когда продюсер просил вырезать те или иные сцены в ваших фильмах или сериалах?

В сериалах это было, а в фильмах - нет.

Какие виды искусства вы предпочитаете?

Литературу и музыку.

Я читал, что вашу собаку зовут Пьер. 

Да, вы как раз на нем сидите.

[Пьер, на котором я сижу, уже успел уснуть от этого фонтанирующего интервью].

Еще я читал, что это в честь Безухова.

Просто Пьер и Пьер. Какая разница, в честь Безухова или нет? Моня — в честь скрипача, Пьер в честь Безухова. Разве это интересно человечеству?

Это свидетельствует о том, что интересно вам. Какие музыканты вам нравятся? Не считая Мэнсона.

Не считая Мэнсона? Роберт Смит.

У вас наблюдается характерная эстетическая линия. Перед тем, как вы начинаете снимать фильм, вы представляете себе эстетику и характер съемки, или формируете ее во время самого процесса?

Да, представляю.

И вы варьируете ее в зависимости от того или иного проекта или стараетесь придерживаться выработанного стиля?

Но вы же смотрели что-то из того, что я снимала. Как вы думаете?

Думаю, что варьируете. Но то, что я думаю, смотря ваши фильмы, может не совпадать с тем, что думаете вы, снимая их.

Для всех фильмов я придумываю отдельную концепцию.

Фотографии: Kanaplev+Leydik