«Мы не били тебя: мы наказывали и воспитывали», – возражали мне родители, когда я, уже сама будучи мамой, пыталась разговаривать с ними о своем детстве, о схемах воспитания в моем понимании. «Дети – как щенки, – любил повторять мой отец. – И если их не пороть, то толку не будет». Я говорю в прошедшем времени «отец любил повторять», потому что в последние годы, наблюдая за своими внуками, он имел возможность убедиться в обратном.
В том, что рукоприкладство (вернее, «физическое наказание») действенно, можете не сомневаться: меня то и дело пороли (вернее, «наказывали»), но, поскольку, я из интеллигентной семьи, а не дочь каких-то там забулдыг, перед экзекуцией мне давали право выбрать ремень (я не сразу поняла, что тоненький и узенький врезается в кожу больнее, чем массивная армейская портупея) и всегда рассказывали, в чем состояло мое непослушание – безусловно, все это оказало мощный эффект на становления меня в качестве взрослого «хорошего человека». Мама держала ноги, а папа порол. Однажды я попыталась представить, что «воспитываю» таким образом своих детей, и меня передернуло от ужаса и отвращения. Но средство действенное: потребуются долгие годы и поначалу много денег на психологов, чтобы во взрослой жизни начать избавляться от вечного чувства вины за всё: от комплексов и самобичевания, неуверенности в себе и предвзятости к окружающим. Добавьте к физическим наказаниям типичную для нашего детства атмосферу игнорирования, и ребенку гарантировано «светлое будущее» в качестве «хорошего человека».
Отчего растить детей считается адским тягомотным трудом?
Моему старшему сыну был почти год, когда я шлепнула его (усвоенная система наказаний действенна сквозь поколения) – он не желал приучаться к горшку в 9 месяцев. Шлепнула и ужаснулась, что я делаю: я четко ощутила агрессию, исходившую именно от меня. С ребенком все было нормально, он, маленький комочек, смотрел на меня ошарашено и не сразу заплакал. Разве я маленькая, размазывая слезы по лицу, не обещала себе когда-нибудь стать другой, нежели мои родители? Одного раза было достаточно, чтобы я ощутила отвращение, мерзость насилия.
Далее – классическая схема самообразования: детский психолог, который сразу же направил ко взрослому, чтение литературы, семинары, работа над собой, терпение, осознание того, что же есть любовь и принятие своих детей. Для появления в обществе культуры родительства и ненасилия не достаточно принять закон об ответственности за рукоприкладство в отношении детей (он однозначно нужен), но неплохо бы для начала разобраться с тем, почему дети у нас чаще мешают, нежели радуют, и отчего растить детей считается адским тягомотным трудом. Но реформ у нас в стране не будет, нам явно дали понять. В том числе, реформ в сфере образования и воспитания. Более того, граждане сами защищают привычный мир усвоенного с детства воспитания – «с кем не случалось?», «бывают такие мгновения, что я не могу сдержаться, хотя потом очень раскаиваюсь» и даже «меня пороли, и за дело было – выжили как-то, людьми стали».
Фраза «некоторым детям физическое наказание на пользу» совершенно равнозначна этой – «некоторым женщинам сексуальное насилие на пользу».
И я уверена, что многие считают правильным, справедливым и оправданным проучить баб за их разнузданность, вздорное поведение или стервозность. Только во втором случае работает уголовный кодекс (если жертва признается и преступник будет привлечен к суду) – в чем же разница между первым и вторым примером?
Насилие на всех уровнях общества
Насилием пронизано насквозь наше общество, в котором все еще процветает тюремно-лагерная культура, где насилие защищает себя из поколения в поколение, оправдывая свои цели и причины на существование, и именно с насилия над детьми начинается все дальнейшее насилие, которое молчаливо сносят наши граждане, а государство, практикующее насилие, опирающееся на него, поддерживает такие условия, обстоятельства, атмосферу, в которой жаловаться на насилие не принято. «Кто же не шлепал своего ребенка?» Одумайтесь! Вы же не задумываетесь, врезать или нет продавщице в магазине, которая явно нарывается на проблемы с вами? Бить детей (а это именно так называется, не «наказывать или воспитывать физически») неприемлемо ни при каких обстоятельствах, потому что, в первую очередь, это плодит и генерирует насилие в обществе на всех уровнях. Так и живем, насилуя себя, подчиненных, жен, мужей (я и о психологическом насилии также), детей, посторонних людей.
Мой младший сын родился с настолько ярким характером, что люди порой даже переживали за нас: «Вы простите, но он же – чудовище, попьет вам еще крови». В отношении его мои родители предостерегающе рекомендовали: «наказывали бы вы его, потому что дети, как щенки: не бить, толку не будет». И хорошо, что он пришел в этот мир к тому моменту, когда мы с мужем уже знали многое о культуре воспитания, владели схемами общения со сложными детьми, иначе, клянусь, мы бы «задушили» его, «забили», потому что это был тот тип, который принято усмирять физическим воздействием, потому что «по-другому не понимает». Через месяц ему – пять лет, и порой мне хочется плакать от счастья, когда я вижу, как наша любовь, забота, терпеливые разъяснения в ответ на истерики и властные приказы – как наши старания превратили «монстра» в невероятно обаятельного, милого, любящего человека, способного понимать и спокойно общаться, без криков и воплей. Нам удалось трансформировать его разрушающую силу, его агрессию в лидерские качества, в ответственность и самодостаточность, в подрастающую личность. Мои родители, замечая эти изменения, перестали давать советы о наказаниях и воспитании, хотя все еще придерживаются идеи, что «эта история – исключение из правил». Всегда есть способ договориться «по-другому», без рукоприкладства, либо вы отдаете себе отчет в том, что это говорят ваши обиды, агрессия и раздражительность, которые находят реализацию в «физическом наказании». И здесь должен работать уголовный кодекс.
Почему поднялась волна несогласия с Законом об ответственности за насилие над детьми?
Потому что «с кем не случалось ударить ребенка, а теперь у любой забрать дитя смогут». Понимаете, насколько страшно это «у любой»? Почему взрослые люди обычно сдерживают себя от оплеух противным начальникам, теткам в магазинах, доставучим соседям, стервозным подругам? Почему мы не можем ударить любого, кто нас раздражает? Потому что это уголовное преступление, и за него будет наказание. Мы это понимаем и сдерживаем себя. А с собственными детьми можно: они маленькие, сдачи не дадут, и рукоприкладство у нас называется «воспитательным процессом».
Если бы белорусы больше интересовались темой культуры родительства, они бы легко отслеживали источники собственной агрессии, знали бы, как вести себя в сложных ситуациях с ребенком, владели бы альтернативными схемами воспитания, могли бы противостоять общественному отношению к детям (не цивилизованному и не гуманному, надо заметить), популяризировали бы любовь к детям, принятие понимание детской психологии, принятие детей. Но для этого нужно много узнавать, развиваться и очень стараться. «Задушить», конечно, проще, потому что авторитетность родителя не обсуждается.
Разумеется, любой закон в руках государства, опирающегося на насилие может использоваться против «нормальных» граждан, и найти у себя в карманах не свои вещи может любой – это разумеется, страшно, но с привычным и естественным насилием над детьми (с чего все и начинается снова и снова) нужно разбираться кардинальным образом. Бить детей нельзя. Точка. Точно так же, как нельзя бить другого постороннего человека. Нельзя бить не постороннего человека, но домашнее насилие супругов друг над другом у нас тоже в норме: «где ж он мужик-то плохой?», а также не одно поколение женщин, привыкших подавлять и оскорблять мужчин – все опять же из насилия над детьми: поротые мальчики порют своих детей, поротые нелюбимые дочки унижают своих мужей и сыновей. Все глобальнее, чем просто невинный шлепок в стрессовой ситуации. Агрессия была в нас всегда, и это нормально, другой вопрос, куда ее направить: вперед – спортзал, собственный кулак в стену (и чтобы никто не видел желательно), организуйте fight club среди добровольцев равных категорий.
Никаких компромиссов быть не может: мол, есть разница между насилием и наказанием. Мои родители утверждают, что наказывали меня, не истязали, а просто наказывали для моего же блага. Где грань?
Вы можете выпороть своего ребенка? А подержать ноги, когда его порют? Это какая должна быть уверенность, что вы делаете благое дело! Наверное, сродни той, как церковь шла войной, убивала и сжигала людей живыми на кострах – во имя светлых идей.
Рука, поднятая на ребенка – насилие, которое должно быть наказано. Закон однозначно защитит тех детей, которых буквально истязают родители-уроды, а всем остальным «нормальным», которые иногда «не могут сдержаться» поможет начать больше думать, что они делают, и научит сдерживаться. Точно так же, как мы сдерживаемся от того, чтобы дать по башке всем, кто нам не нравится. Либо мы не говорим ни про какое цивилизованное общество и центр Европы, а продолжаем жить в своем темном средневековье.
