Хотя сегодня беларуский язык живёт с большего в статусе «падземнай мовы» метрополитена (куда чаще мы слышим «асцярожна, дзверы зачыняюцца», чем «матуля», «кацянятка» или «спадар»), больше чем 70% страны всё же называет для себя родной её, нашу «ільняную і жытнёвую». Но в живом, бытовом общении беларусы охотно находят самые разные причины, чтобы отказаться от своего языка: то родители недосмотрели, то не нравятся «колхозные» [г] и [ч], то iOS на беларуском, видите ли, нет. Насчет матчынай мовы существует масса стереотипов, которые ставят на ней клеймо языка неинтеллигентной периферии или «свядомай» оппозиции. Но вряд ли мы поступаем правильно, выбирая путь наименьшего сопротивления и отказываясь от многовекового наследия наших предков.

В современной лингвистике одна из самых модных тем – языковая картина мира. Если кратко, титулованные учёные-филологи объясняют, почему, к примеру, в языке эскимосов для обозначения снега больше полусотни слов. Мол, какая жизнь – такая лексика. Но суть в том, что язык каждого народа подстраивается под его нужды. Для нашей языковой ситуации уместно вспомнить чудный анекдот: «Беларуская мова – гэта тое, што дае магчымасць не называць каханне да дзяўчыны і любоў да піва адным словам». Так вот, у эскимосов – снег, у нас – любовь-любовь.

Пару слов о происхождении беларускай мовы

Исторически беларуский язык никогда не приходился русскому диалектом. Даже несмотря на то, что периодически мог таковым называться. Да, академик Карский писал о «белорусском наречии русского языка» (Е.Карский, «Белорусы»). Но, во-первых, дело было в Российской империи, а, во-вторых, тот же Карский составил программу изучения этого «наречия» для местных школ, призывая всячески беречь и язык, и культуру нашего забітага Паўночна-западнага края. Если о более далёком прошлом – старабеларуская мова так же успешно отделилась в свое время от языков Киевской Руси (общевосточнославянского и церковнославянского), как собственно древнерусский и староукраинский. Ни больше ни меньше.

О том, что в период ВКЛ по-старобелорусски велось делопроизводство и летописание, мы отлично помним из школьной программы. Зазубрили.

Не будем забывать, что этим же языком пользовались в дипломатической и частной переписке, что на старобелорусский переводились литературные произведения и именно старобелорусский был в то время языком международной коммуникации. И, кстати, книгопечатание на наших землях возникло тоже на старобелорусском. Не без помощи Скорины.

Дальше – грустные истории про экспансию польского и русского языков и многие попытки отвоевать право на нашу языковую самоиндификацию. Но есть одно но: от этих «волн» то с запада, то с востока мы получили реально неоценимый бонус. Это тот момент, который география и история сделали нас сегодня по-настоящему уникальными.

Почему беларусам проще учить иностранные языки

По сей день Беларусь занимает срединное положение на границе западной католической и восточной православной культур. А наша крутость, собственно, заключается в следующем: помимо того, что мы и так билингвы, беларусам, в сравнении с нашими соседями, гораздо легче выучить иностранный язык (говорим в частности о романо-германской и славянской группах). Самый простой пример – то, как мы легко понимаем и русскую, и украинскую, и польскую речь. Когда как «зірка» или «кішка» наших южных соседей, вероятно, вызовет у чисто русскоязычной аудитории улыбку. «Пограничное» положение страны за столетия неплохо обогатило лексику. Так в беларуском появились немецкие «дах» (ср. – Dach, крыша) и «ліхтар» (ср. – Leuchter, подсвечник), польские «кшталт» (ср. – kształt, форма) и «фрамуга» (ср. – framuga, ниша), а благодаря идишу мы имеем, к примеру, «гандаль» и «рахунак». Но, если бы на этом всё, было бы не так интересно. Гораздо легче, чем кажется (при условии владения мовай), мы можем понять многие английские слова:

amateur – аматар
balloon – балонік
color – колер
cost – кошт
diary – дыярыуш, дзённік
embassy – амбасада, пасольства
fine – файны
honor – гонар
map – мапа, геаграфічная карта
note – нататка, запис
palace – палац
paper – папера
sense – сэнс
sugar – цукар
vacation – вакацыі
verse – верш

Большинство этих слов имеют латинский корень – секрет в этом. Древний и очень активный на протяжении многих веков беларуский язык не терял времени зря. Мова располагает целым пластом лексики латинского происхождения, которая сейчас заметно облегчит процесс запоминания новых слов для тех, кто учит иностранные языки: ведь слова-то, по сути, одни и те же. А если не слова, то их корни: «rest» (сущ., – остаток) – «рэшта» (сдача), «scissors» (ножницы) – «сцізорык» (от лат. scindo, scissum – прорезать; небольшой складной карманный нож). Что касается связи с древнегреческим – это уже для лингвистов-«гурманов». Тут в беларуском языке прекрасно срабатывает принцип калькирования слов. Нечто наподобие языкового конструктора: пад-ручнік – (τό) ἑγ-χειρίδιον [enheiri'dion] (учебник; дословно – то, что находится в руках), вы-падак – (τό) περί-πτωμα [peri'ptoma] (случай; корень глагола «падать» + приставка). Это так, чтобы просто приятно было знать.

Учить иностранный язык помогает еще одна особенность мовы: в условной форме она сохранила перфект, время со значением результативного действия. Например, из Короткевича: «Падышоў Антось з пірагамі. Я быў адмовіўся» (быў/была/было + глагол в прошедшем времени; ср. have/has been), (У.Караткевіч, «Дзікае паляванне караля Стаха»).

И даже (у того же автора) своеобразное выражение модальности: «[яна] мелася стаць маёй жонкай» – узнаваемое have/has to be. Словом, прежде чем браться за освоение новых языков, полезно сначала хорошенько подучить свой.

Безэквивалетная лексика и старый добрый беларуский мат

Менталитет и язык беларусов созданы друг для друга. Ну что, например, мы делали бы без черпака или шуфлядки (поясним: этих слов в нормированном русском нет)? Неужели кто-то из нас наливает бульон суповой ложкой или складывает вещи в выдвижной ящик? Сомнительно. Родное слово часто оказывается гораздо более точным, более близким психологически. Или выражает такие понятия, которые для другой нации просто неактуальны. Кстати, такие слова часто не находят однословных эквивалентов при переводе. Например, «фундаваць» i «фундзіць» – брать на себя расходы за угощение или развлечение, «куфель» – бокал для пива, «дружбак» – закадычный друг, «летаваць» – жить где-нибудь летом, оставаться на лето. Казалось бы, здесь природная человеческая лень должна одержать верх самым естественным путём: одно верное слово куда удобнее любого сочетания. Особенно, когда своё имя есть даже у пивного бокала.

Язык прекрасно иллюстрирует мир, окружающий его носителя. И не менее прекрасно – мир внутри него самого. А, пожалуй, самой экспрессивной словесной составляющей нашего микрокосма остаётся яркая и достаточно древняя брань – мат. Как ни крути, это культурное и языковое явление появилось не вчера. Так вот, беларуская лаянка (русск. – мат) здесь располагает таким сакавітым и колоритным арсеналом, что диву даешься. И, хочешь не хочешь, начинаешь давить смешок. Мужские гениталии представлены целым синонимическим рядом, где одно слово смешнее другого (дрын, струк, чалес, etc.), а, например, для нежелательных приезжих лиц есть специальное словечко «навалач»: наволоклись, мягко скажем. Если уж и посылать кого-то, то только фразами «cмакчы струк!» или «забі зяпу!»: есть вероятность, что конфликт будет скоро исчерпан, потому что улыбку сдержать попросту невозможно.

Три национальных эпических поэмы

Одна из самых популярных причин, почему беларусы не говорят на беларуском, – мнимое отсутсвие интересной и разнообразной национальной литературы. Короткевича, видите ли, всего перечитали, Мицкевича тоже, а про войну и крестьян читать надоело. Поверили? А зря. На самом деле беларуская литература – очень даже значимая и заметная часть европейского искусства. Конечно, навряд ли найдется много желающих почитывать по вечерам древнейшие произведения (летописи и проповеди), но последующие эпохи оставили нам поводы для гордости и восхищения.

Великая древнегреческая цивилизация известна двумя эпосами Гомера, «Илиадой» и «Одиссеей», могущественный Рим подарил потомкам «Энеиду» Вергилия. С тех пор по традиции каждый уважающий себя народ обязательно складывал национальную эпическую поэму: допустим, англичане – «Беовуфльфа», германцы – «Песнь о Нибелунгах». У нас таких поэм целых три. Три латиноязычных беларуских национальных эпопеи сегодня издаются на мове, талантливо переведенные Жанной Некрашевич-Короткой. Поэма Яна Вісліцкага «Пруская вайна» (1515г.) о победе князей Витовта и Ягайлы над Тевтонским орденом в Грюнвальдской битве, поэма Яна Радвана «Радзівіліяда» (1592г.), прославляющая князя Мікалая Радзівіла, гетмана вялікага літоўскага, и (переводится сейчас) «Карламахія» Хрыстафора Завішы (1606г.) о войне ВКЛ cо шведами под началом Карла IX.

А ведь это только поэмы. Если нравятся приключения, но стихам предпочитаете прозу, можно почитать «Авантуры майго жыццы» Саламеі Пільштыновай (остроумные и занимательные мемуары) или историческую повесть Вайніслава Савіч-Заблоцкага «Полацкая шляхта» (настоящая энциклопедия жизни беларуской шляхты). А для любителей драмы – целый сборник пьес Франтишки Уршули Радзивил, написанный в лучших традициях театра классицизма. Или романтичные (в основном) пьесы Винцэнта Дунина-Марцинкевича – милейшая нежнятина с постоянным happy end'ом и национальным колоритом.

Интересной лирической поэзии у нас тоже полно, но тут дело вкуса. Одно остаётся стабильным: прочитанные прекрасной даме с чувством и в правильной ситуации «Зорка Венера» М. Богдановіча или «Прызнанне» С. Грахоўскага дают стопроцентный результат. Если, говоря о поэзии, вспомнить поводы для гордости, беларуский латиноязычный поэт и теоретик литературы Мацей Казімір Сарбеўскі (XVIIв.) был назван в Риме «христианским Горацием». Разумеется, не просто так. Так что талантов на нашей земле хвататло во все времена.

Современная беларускоязычная литература очень заслуживает читателя. Она его заждалась.

Наше литературное «сегодня» – размышления о вечном и злободневном, проникновенная лирика, забавные истории-скетчи и никаких лаптей (хотя и лапти – совсем не всегда скучно). Безусловно актуальная «Мова» Віктара Марціновіча, экспериментальная и очень современная проза Альгерда Бахарэвіча, предельно эмоциональная лирика Ігара Кулікова и откровенно-любовная – Леаніда Дранько-Майсюка. И самые забавные, по-доброму смешные строки Андрэя Хадановіча (например, умопомрачительно весёлое стихотворение «Беларускі мужчына»). К счастью, на этом перечень литераторов не закончен: сегодня беларусу действительно есть на что обратить внимание на полке книжного магазина.