Дмитрий Геранин родился в Таллине, но в 1991 году вместе с родителями переехал в Нефтегорск в Самарскую область. В 2003-м поступил в Самарский Государственный Университет на специальность «Компьютерная Безопасность» и параллельно учился на переводчика. С 2008 года начал работать с интернет-проектами. С 2011 года больше трех лет руководил проектом Zarplata.ru. Работал в компании Rambler&Co над продуктом «Афиша-Рестораны». В 2016 году возглавил сервис «Яндекс.Погода», а в феврале 2017 года переехал в Минск и начал управлять проектом av.by. Так мы и встретились.

«Моя палитра настроений просто не уложится в рамки костюма»

KYKY: Когда видишь тебя впервые, миф о директоре в костюме сразу развенчивается. Ты носишь неформальную одежду и сразу предлагаешь перейти на «ты». Такой стиль – это часть мировоззрения?

Дмитрий Геранин: Это навеяно моим детством. Помнишь Экзюпери и Делового человека из «Маленького Принца»? Такой дядька в костюме, который считал звезды. Я уже тогда решил, что не хочу таким быть. Когда ты надеваешь костюм, ты играешь роль. Роль взрослого человека. Мне кажется, что я сохранил отчасти свое детское мировоззрение на подобные вещи. С другой стороны, если подходить к тому, что такое «деловой стиль» и «костюм», то костюм – это один из элементов управления. У меня есть множество других компетенций, которые позволяют мне не прибегать к методу костюмов или другой строгой одежде. Еще один момент: наша отрасль еще незрелая. Я работаю в IT, и пока оно ассоциируется с молодым поколением. Хотя в США, например, бывает, что разработчикам уже по 40-50 лет, но сейчас у нас именно молодежь задает стиль и моду в этом направлении. Мы можем одеваться, как хотим. Именно от того, как мы одеваемся, и будет зависеть, как выглядит эта отрасль.

KYKY: Как считаешь, нужно вводить обязательную форму в школе?

Д. Г.: Я учился в школе, где формы никогда не было. Одежда была способом выразить самого себя. Ты же выбираешь, что тебе надеть снизу, сверху, как комбинировать. Ты встаешь утром и думаешь: как тебе одеться – круто или некруто? Или как одеться, чтобы не выделяться, если не хочешь идти отвечать? Это очень соответствует внутреннему настроению. Как я выгляжу, так я себя и чувствую. Я уверен, что моя палитра настроений просто не уложится в рамки костюма.

KYKY: И все же задам прямой вопрос: когда ты носишь костюм?

Д. Г.: Иногда его использую. Я последний раз его снял с вешалки, когда публично объявляли о сделке. И на пресс-конференции, когда мы были на сцене, очень хотелось, чтобы журналисты концентрировались на том, о чем мы говорим, а не на том, что трое участников выглядели бы более-менее одинаково, а я бы отличался по стилю. Так как все трое были в костюмах, я посчитал, что будет логично, чтобы мы выглядели органично и соответствовали обстановке. А если честно, костюм – дико неудобное изобретение. Когда носишь костюм, ты сковываешь себя в движениях. Не можешь толком нагнуться, чтобы что-то поднять, потому что у тебя рубашка вылезает из штанов, и потом приходится ее заправлять перед зеркалом. Я очень ценю комфорт и утилитарность в одежде. Если когда-нибудь появится удобный костюм, я буду его носить. Комфорт – это то, что нужно чувствовать в работе и в одежде.

KYKY: Раз ты занят в бизнесе, который связан с продажей автомобилей, то какую сегодня набо покупать машину, чтобы не прослыть понторезом, снобом, и просто чтобы автомобиль достойным был?

Д. Г.: С машиной – оно как с костюмом: главное, чтобы нигде не натирало и выполняло свои функции. Мне нравятся машины, которые не кажутся чем-то бОльшим, чем они являются. Сейчас я смотрю в сторону Volvo или Skoda. Из кузовов считаю хэтчбек идеалом в городских условиях, независимо от марки. А насчет понтов – они у каждого свои. Принято считать, что на свою машину можно потратить свой полугодовой доход. Это чтобы без понтов. Пожалуй, соглашусь с этой оценкой.

«Первое, чему я учу своих сотрудников, – спорить со мной»

KYKY: Что для тебя субординация? Что ты под этим понимаешь?

Д. Г.: Субординация – это не дать понять человеку, что ты его друг. Ты можешь с ним выпивать, ездить на рыбалку, выступать на одной сцене. Но ты приходишь на работу, и становится ясно, что здесь работа, а там все остальное. Отношения руководитель-подчиненный – ролевые, отношения с друзьями – нет. Наверное, субординация – это игра в эти роли. Роль руководителя особенная и для меня не понятна до конца. Уверен, что руководитель не должен лучше разбираться в предмете, чем специалисты, которые у него работают. Он может обладать экспертизой, опытом, но в целом, если ты нанимаешь специалиста, – ты ему доверяешь. Например, есть у тебя маркетолог. Он суперпрофи в своей сфере. Должен ли он слушаться меня? Думаю, нет. У него больше компетенции, больше опыта. Свой вопрос он закрывает лучше тебя. То же самое с дизайном, разработкой. Я, например, последний раз программировал в университете. У меня основная часть команды – технические специалисты. Они все в своей сфере профессионалы. Первое, чему я учу своих сотрудников, – спорить со мной, доказывать свое мнение. Именно синергия разных подходов дает крутой эффект. Очень часто бывает, что приходит новый руководитель в команду, его могут воспринять неправильно, посчитать непрофессионалом. А ты им и не должен быть. Ты должен понимать, как все работает изнутри.

KYKY: Услышал мнение от коллеги, что в Восточной Европе: Беларуси, Украине, России – есть кризис нехватки менеджеров среднего звена. Что об этом думаешь?

Д. Г.: Есть просто налаженный процесс подбора таких специалистов. Сейчас большой вес имеют рекомендации. Я не сталкивался с проблемой найма человека. Это вопрос того, сколько ты даешь человеку свободы в процессе работы. На поиск нужного специалиста у меня уходит примерно два месяца. Человека мотивируют два фактора: крутые задачи и хорошее вознаграждение за труд. У нас зарплаты очень рыночные и даже выше. А уровень задач сильно выше рынка, очень высокие требования. Поэтому люди понимают, куда они идут. Для людей очень важен карьерный рост и уровень задач. Еще смотрят на то окружение, где им предстоит работать. Должно быть интересно. Может, те, кто говорит о кризисе, работают там, где неинтересно.

«Оказалось, что в Минске проблема с овощами»

KYKY: Ты помнишь тот день, когда понял, что едешь работать в Минск?

Д. Г.: Окончательное решение было после того, как я принял оффер в Москве после разговора с Олегом Хусаеновым (директор «Зубр-капитала» – Прим. KYKY).

KYKY: Как и любой россиянин, ты знаком с ситуацией в Беларуси. Какую информацию о нашей стране ты получал в первую очередь? Что сразу стало интересно, когда понял, что будешь работать здесь?

Д. Г.: Я был в Беларуси первый раз и последний раз до переезда шесть лет назад. Это был 2011 год. Несколько дней здесь провел. Тогда мне не показалось, что есть какие-то большие различия. Ничего не почувствовал. Другое дело, что я три с половиной года работал в компании, а ее генеральный директор Сергей Осипов был отсюда. Он много рассказывал про Беларусь, она не казалось чем-то таинственно-далеким. Потом он вернулся в Минск, мы с ним встретились год назад. Говорили о стартапах, о том, чем заниматься в жизни, и вдруг он рассказывает о возможной сделке и предлагает попробовать свои силы на эту позицию. Я вообще не думал об этом. В декабре 2016 я поехал на собеседование. Был конкурс: трое местных и я. Я всех победил.

KYKY: Что тебе показалось интересным, как только переехал?

Д. Г.: Для меня был удивительным уровень цен на жилье. В Москве я снимал однушку за МКАДом, и она стоила примерно 500 долларов, а здесь я снимаю в центре трехкомнатную квартиру за соразмерную сумму. Это существенно повышает уровень комфорта. Еще оказалось, что здесь с овощами проблемы. Я думал, что приеду, а тут свежие овощи и фрукты. С мясом все получше. Много вкусной местной колбасы и мяса.

Хотя после запрета ввоза европейских продуктов в Россию я рассчитывал, что тут в любом супермаркете найду развалы итальянской колбасы. А все оказалось не так (смеется).

Сергей рассказывал, что город изменился, стал чище, лучше. Ожидания оправдались. Так и есть. Еще удивительно, что тут много азиатов, но практически нет других иностранцев. Я просто сам учился китайскому языку в Москве, а потом в Шанхае, поэтому могу иногда заговорить с каким-нибудь китайцем на улице просто так, чтобы язык вспомнить.

KYKY: Директор – это всегда бизнесмен или нет?

Д. Г.: Вообще слово «бизнесмен» мне не нравится. Директор – скорее, предприниматель. Он предпринимает. Это существительное – девербатив. В слово заложена мощная энергетика: делать, а не просто быть человеком бизнеса.

KYKY: Ты по своей натуре больше исполнитель или авантюрист? Тебе ближе строгий план выполнения или ты готов ввязываться во всякие авантюры?

Д. Г.: Отвечу так: я вообще люблю цифры. По образованию я математик, и поэтому ввязываюсь в авантюры, если это подкреплено математически: какими-то графиками, тенденциями, цифрами. Планирование – это король любого дела. Я любой проект рассматриваю после того, как нарисую в Еxcel таблицу. И приступаю к работе после того, как проверил возможность того, что можно здесь создать. После того, как все сошлось, да... Можно попробовать! Ты должен сам себе доказать и поверить, что это возможно, а потом идти к этому.

«Я подумал, что девочки любят тех, кто играет на гитаре, – cидел все лето, играя на инструменте»

KYKY: Ты говорил, что видишь предпринимательские вещи через призму музыки. Расскажи об этом.

Д. Г.: Музыка для меня – это увлечение, в котором я с головой фактически с рождения. В три года меня отвели в Эстонии на прослушивание к известной пианистке, и она из нескольких десятков детей выбрала меня. Сказала, что сделает международную звезду. И с ней в мои четыре года мы уже играли джаз в четыре руки. Потом, когда я переехал в Россию, там все пошло не так. Не в сторону музыки. Я продолжил ходить в музыкальную школу, но педагог не стал мне родным и получилось, что я забросил фортепиано где-то в лет семь. А потом в 15 лет я подумал, что девочки любят тех, кто играет на гитаре. Я сидел все лето, играя на инструменте. Купил песенник. Разучил его целиком – это здорово. И с девушками все правда, кстати.

KYKY: Получил ли ты какие-либо ощутимые плюсы от увлечения музицированием?

Д. Г.: Это повысило собственную значимость. Ты выделяешься. Если мы говорим про бизнес, тут то же самое. Я давно понял, что владеть вниманием людей – это круто. В школе делали какие-то постановки, говорил, что буду главным. В университете был профоргом. Он же имеет доступ к ресурсам, он распределяет путевки, льготы. Это то, что тебя выделяет. В музыке так же. В музыканте важны харизма, профессионализм, собственный стиль, как и в руководстве. Музыка для меня – это «сделать так, чтобы все сошлось».

KYKY: Музыкант может быть самоучкой, он чаще всего самоучка. Бизнесмен – это тоже самоучка или все-таки требует образования специализированного?

Д. Г.: У меня нет специального образования. Кажется, этому нельзя научить. Есть разные факультеты. Например, менеджмент. Ты думаешь, что будешь менеджером, получив диплом? Нет. Много людей не становятся менеджерами, освоив эту специальность. Управление – это общение, работа с людьми. У меня практика – каждый месяц по часу разговаривать со своими сотрудниками. Я всегда старался этого придерживаться, проговаривать проблемы. Руководитель должен чувствовать. Ценность руководителя в том, что у него больше вариантов развития событий, чем у людей, которые у него в команде, потому что он обладает этим опытом. А после обучения ты не обладаешь этим багажом, ты обладаешь инструментами, которые можешь применять.

KYKY: Музыка и качество музыки может быть оценено жюри. Качество бизнеса чаще всего оценивается цифрами. Только ли ими?

Д. Г.: Нет, не цифрами. Бизнес оценивается клиентами. Это основное. Ты делаешь продукт для людей. Как-то на собеседовании у меня спросили: а ты пойдешь работать в табачную или алкогольную компанию? Я подумал: да, пойду. Это было давно. И я не знаю, как бы я сейчас ответил. Хочется сделать мир лучше, хотя алкоголь часто делает мир лучше (смеется). А что касается цифр… Они сигнализируют о том, что у тебя что-то не так. Либо с планированием, либо с исполнением.

«Еще лет пять в IT все будет очень живо»

KYKY: А есть ли какие-то книги, которые ты со своей колокольни посоветовал бы почитать человеку?

Д. Г.: Я не люблю художественную литературу, потому что это трата времени. Ты погружаешься в мир, который придумал другой человек, у которого другое восприятие. Это сравнимо с просмотром сериалов или кино – просто развлечение. Это не приносит тебе ничего, это не твоя жизнь. Ты можешь читать, когда тебе скучно. Зачем в школе мы проходим этот курс? Это обогащение словарного запаса. Но что дальше?

Из нынешних авторов я читал когда-то Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Дмитрий Липскерова. Это люди, мимо которых ты не пройдешь. Все смотрят «Игру престолов», все читают Пелевина с Сорокиным. Но я никогда не относился к этому, как к пульсу эпохи, потому что я в этой эпохе и живу, я вижу ее за окном.

KYKY: То есть книг ты не читаешь?

Д. Г.: Нет, я этого не говорил. Мне нравится читать биографии и какие-то исторические штуки. Могу зарыться в Википедию и зависнуть там надолго, переходя в случайном порядке с ссылки на ссылку. В детстве очень любил энциклопедию «Все обо всем» – такая серия книг в белом твердом переплете. Все в какое-то время начинают увлекаться бизнес-литературой. С ней нужно познакомиться. Любой бизнес-автор повествует от своего имени – это интересно, это история, но не советы. Он не дает рецепты. Можно еще почитать теоретиков…. К примеру, Траута, который всем рекомендует позиционироваться и дифференцироваться.. Есть еще литература, оформленная, как инструкция. Там посыл простой: не читай дальше, пока не сделаешь. К примеру, Джозеф Шугерман дает рецепты, как писать тексты, чтобы было интересно читать. Это крутая литература, которая помогает, особенно если еще она подкреплена цифрами.

KYKY: Ты работаешь в сфере IT. Сейчас говорят, что IT перестанет быть такой доходной сферой, которой пока что является.

Д. Г.: Потому что уровень проникновения интернета наконец стабилизируется. И это будет просто хорошая отрасль. Еще лет пять все будет очень живо. Сначала все делали проекты красиво, потом стали делать умно. Теперь основная тема – проактивность. А еще вот крипта нарисовалась. Она подхлестывает интернет-экономику. Люди почувствовали новую технологию. Вещь имеет ценность, когда ею хотят пользоваться. Все идет волнами. Меняется потребление.

Facebook стал основным провайдером видео, обогнав Youtube. Люди смотрят шестисекундные ролики, и этого достаточно, чтобы составить картину мира.

Очень крутое изменение, которое сейчас входит с новыми айфонами – это дополненная реальность. Когда ты в любое устройство встраиваешь софт, который тебе про любой объект в окружающей среде рассказывает в 500 раз больше, чем когда ты на него просто смотришь. И это только инструменты. Человеку что надо? Квартира, машина, дети. Все останется, просто каналы, по которым это все приходит или продается, будут меняться. Но базовый принцип останется.

KYKY: Как думаешь, общество с первобытных времен изменилось или нет? Мне кажется, что все существует, принимает какие-то странные формы, но суть остается одна – иерархия. Стирает ли интернет границы иерархии?

Д. Г.: Очень здорово поменялось. А все потому, что ты сейчас имеешь доступ ко всей информации в мире. Представляешь? Доступ к любой информации! В первобытности это было невозможно. Другой вопрос, что люди, имея доступ ко всей информации мира, продолжают заниматься какой-то херней. Это, скорее, про потребности. Всегда есть люди, которым надо больше. Это те самые жрецы, если мы обращаемся к древнему обществу. И есть те, которым это просто не нужно. Здесь точно так же. Раньше не было возможностей, а сейчас – есть. Есть возможность быть кем угодно.

KYKY: Можно ли сказать, что в этом заключается вся прелесть эпохи?

Д. Г.: Да. Границы стерлись. Их не существует. Меня очень расстраивает, что я не могу куда-то поехать по каким-то причинам – в какое-то закрытое государство, например. Это плохо. Хотя в целом, мир доступный. Ты имеешь доступ ко всей информации мира, вообще ко всему миру. Имеешь возможность добраться, куда угодно. Это же самое великое наше достижение.