Елена – активистка, которая вполне может посоперничать с Ниной Багинской по протестному опыту. История выходов на митинги Елены началась еще в начале 90-х. Но все равно женщина считает, что сделала недостаточно. 10 августа 2020 года она пошла прогуляться к стеле, увидела, как задерживают людей – и не смогла не заступиться за них. В итоге получила дубинкой в грудь, и гематома переросла в опасное уплотнение.

Елена практически всегда носит красно-белый шарф. Когда мы встретились, женщина с гордостью показала фото внучки – она, как и бабушка, предпочитает красно-белые сочетания. Этот же шарф был на Елене 10 августа, когда она решила прогуляться к стеле.

– Было около 6 вечера. Я уже собиралась уезжать домой – стояла на остановке. Ко мне нам подошли два милиционера и сказали: «Вам лучше отсюда уйти. Здесь может быть опасно». Я сказала:

«А чего мне бояться? Что у нас война, военное положение? Мне не страшно».

Ситуация была на самом деле мирной, пока возле остановки не остановились синие бусы, а оттуда не вышли люди в военной экипировке.

– А со стороны Дроздов по велодорожке подъехала группа ребят на велосипедах. Они стояли в растерянности, не знали, куда дальше ехать. Было видно, что дальше кордон выстроили уже за стелой. И тут силовики начали хватать ребят. С велосипедов сбрасывали и тянули в бус. А там – ну детки, может, даже 18 им не было. Они хууууденькие такие. Я вот смотрю, они худеньких стараются хватать, емких они особо не берут, – смеется Елена. Но веселье быстро проходит, когда женщина вспоминает историю дальше.  – И вот они их стали тянуть. А с ними девочки, они как начали кричать! Я, конечно, туда влезла.  Они меня отшвырнули. Я давай фотографировать. Тут ко мне подошел один из них: «Дай телефон!» Я не дала. Он тогда развернулся и дубиной со всей дури… не бил, так, скажем, ткнул изо всей силы в грудь. Меня, конечно, выгнуло в обратную сторону. Он забрал телефон, все стер.

Елену посадили в микроавтобус вместе с ребятами. Не очень аккуратно посадили – Елена упала в машине и повредила колени.

– Тут подошел старший, наверное. Он посмотрел – тетка, а там дети. «Что она тут делает?». Он мне говорит: «Пошла на х… отсюда». Так и сказал. И я пошла, солнцем палимая. В общем, тут геройства никакого абсолютно нету.

Елена рассказывает, что это не первая неприятная история общения с силовыми структурами. В 2011 году женщина была в минском метро, когда произошел взрыв. Елена показывает газетные вырезки. Женщину потерпевшей не признали и компенсацию не выплатили. В 2012 году, когда открывался мемориал в память о трагическом событии, Елена активно высказывалась по поводу несправедливой ситуации.

– Потом ровненько села на метро, выхожу – меня мальчики какие-то в штатском скручивают. Я упираюсь, кричу: «Люди, помогите!» Они меня об стойку – оп, лбом – и в машину. И отвозят в Центральное РУВД. А что там со мной делать – они не знают. Продержали и отпустили. Суть претензий не сказали. Говорили только, что у меня нет документов, хотя я паспорт всегда ношу с собой. Я спрашиваю: «Кто меня сюда привез?» Отвечают: «Мы не знаем». Я, конечно, подала заявление в милицию, потому что меня похитили и избили. Ответ дали – отказать в возбуждении уголовного дела, потому что были выявлены только легкие телесные повреждения. И они могли образоваться при падении с высоты собственного роста. Вот так.

После неприятной ситуации 10 августа грудь женщины была синяя, колени болели. Елена говорит, что «это ерунда», – и грустно опускает глаза.

– Я не придавала этому значения. Но дело в том, что у меня образовалась гематома на груди, и она начала расти. И уже дней через 10 чувствую – беда. Я поехала в больницу, врачи мне сразу сказали – надо резать, велика вероятность онкологического образования. Выписали мне еще обследования. Там такие цены! Для пенсионерки… Мне как-то грустно стало – такие деньги и за что. И вот тогда я обратилась в Центр медпомощи «Имен». Я совершенно случайно в интернете увидела, что можно обратиться – Имена Медиа. Я написала, буквально через день мне ответили. Слава богу! Честно говоря, не ожидала.

Волонтеры отправили Елену на обследование в частный медицинский центр. Там немного успокоили – операция пока не нужна, можно попробовать более щадящие методы лечения.

– И тогда мне ребята из Центра медпомощи предложили поехать в санаторий беларуский. После всех процедур образование уменьшилось в три раза, есть прогресс.  Я там и колени подлечила, и то, что в 1996 мне там по почке дали. Сколько лет прошло – до сих пор иногда потягивает.  И тогда нас били – на День воли, в Куропатах.  Но сейчас они с таким удовольствием это делают, с таким удовольствием.

Елену поддерживают все члены семьи, даже 89-летняя мама.

– Моя мама прошла всю оккупацию в Минске, когда подростком была. Многое повидала. Но когда у нее под окнами били студентов… Я ее откачивала потом неделю. Она говорит: «Я все видела – и облавы, и хватали нас, но как эти бьют! Как зайчика догонять, а потом 6 человек сбивать и месить на земле. Я просто поражена – откуда такое зверство?» Теперь мама каждые выходные –  у нее первый этаж – стоит на лоджии, держит табуреточку. Чтобы можно было стать на нее и заскочить. И домофон открывает. Ей, правда, от соседей прилетает. Они говорит: «Ну там били – так враги, а тут свои. И детей. Откуда такое зверство?» Знаете, если мы это не прекратим, я не знаю, чем это закончится.  Я не хочу остаться в стране, где останутся одни пенсионеры и ОМОНовцы.

Понимаете, я вот чувствую себя виноватой,  может, можно было быть смелее или больше или меньше своих родных жалеть. Когда говорил: давай я схожу, а ты там сиди, у тебя там работа, у тебя диплом. Но мы терпели. Что теперь сказать? Вот как будто купил ты крысу, кормишь ее потихонечку, она там растет, растет. Но она противная, ты ее не любишь. А выкинуть жалко. Рука не поднимается.