Меня зовут Саша, мне восемь лет. Я занимаюсь во Дворце детей и молодежи на пятом этаже – там есть детский телевизионный клуб «Ветразь». И нас оттуда пригласили на кастинг. Сказали заплакать перед камерой. Ну, я обычно представляю себе что-то нибудь плохое и плачу. И меня выбрали. Мне сказали, что будут снимать фильм о том, как у семьи заболел ребенок. И что я – брат этой сестры, которая заболела. Я помогаю ей, бегаю по улице и развешиваю объявления.

Мы снимали где-то месяца полтора назад, в конце октября. Было три дня: два полных и еще половинка. В первый день мне сказали просто бежать и не смотреть в камеру. За мной ездил квадроцикл, а на нем стояла камера. Там еще сидел дополнительный человек. То есть один за рулем, второй снимал, а третий говорил водителю ехать быстрее или медленнее. А потом режиссер, его звали Алексей (совладелец Partizan Алексей Сатолин – прим. KYKY), сказал: «Давайте дадим актеру дополнительную рацию!» Вот в конце я бегал уже с рацией, потому что мне ее положили в капюшон. Я не знал, что надо нажимать на кнопку, а потом говорить, и когда возвращался на исходное положение, постоянно шутил: «Прием, прием!»

А дождь у них был ненастоящий! Это из шланга со специальной нахлобучкой и маленькими дырочками просто поливали деревья и стены. Еще там был дополнительный человек, у него была в руках какая-то бутылка. Он нажимал на курок, и оттуда шел искусственный дым. Но он был не серый, как при пожарах, а белый. И этот человек ходил и стены запылял туманом. Чтобы когда я бежал, от стен дым шел.

Там было двое дядей, которые рисовали картинки: то один, то другой. Вообще, они были художники. Сначала я разрезал эти картинки на маленькие части (надо было ровно резать), а потом писал на них номер телефона, куда позвонить и обратиться. Это мы уже дома снимались. Там же были все актеры, поэтому история – как бы понарошку, но такое могло быть на самом деле. Некоторые дети просто заболевают. Иногда рождаются, и у них уже серьезные болезни.

А этот, я так понял, благотворительный фонд и ролик – чтобы люди дали деньги на лечение этих детей. Просто бывают лекарства очень дорогие, и операции. Мы даже снимали в настоящей больнице, где ходили больные люди. Я за них очень переживал: вдруг кто-то сейчас упадет на пол и умрет? Вообще, было страшно. Но мама Маши сказала, что не надо бояться. Маше где-то 12 лет, то есть это уже большая девочка. Она играла роль, как будто бы она моя сестра, которая заболела. Мы с Машей придумывали, как будто у нас дома привидения, и мы пригласили экстрасенсов, чтобы они его проверили – короче, сочиняли всякое.

Когда у нас был первый день съемок, я практически ничего не ел. Только наедался сушками. Но уже во второй день мама мне говорит: «Давай сходим и посмотрим на кухню, я тебе возьму еду». Я сначала не хотел, но когда мы туда пришли, как увидел, что там все жарится и пахнет, так сразу сказал: «Так, мама, мне этого, этого и этого». А когда меня уже позвали сниматься, мне было так вкусно, что я сказал в рацию: «Актер кушает». Мы снимались с 11 утра до 2 ночи. Это во второй день было.

Я тогда сильно уставал, потому что не привык ложиться в 2 ночи. Мы приехали домой уже в полтретьего, а завтра еще надо было к 11 утра идти на съемки.

Мы снимали на Раковской, на Октябрьской под мостом, на Кастрычницкай. Там, где машина меня как будто чуть не сбивает, была очень маленькая улочка. Мне на самом деле ничего не угрожало. За рулем сидел сам режиссер, и ему под колеса положили специальные мешки с песком. Сначала по одному мешку было – он затормозил и протащил мешок сантиметров десять. Тогда подложили по два мешка под колеса, он – «чик», и все, я побежал. А когда заканчивали, режиссер мне сказал: «Давай, Саша, сделаем золотой дубль». Когда я бежал, он резко и неожиданно нажал на клаксон! Машина как загудела, я как испугался! Прямо натурально отпрыгнул и побежал дальше. Вообще, золотой дубль – это как хороший дубль. Последний и самый хороший.

Когда к нам пришла собака с хозяином, она ждала три часа, пока мы снимали, как я не попал под машину. Потом мы с этой собакой снимались вместе. Она сидела, а я его гладил и сосиской кормил, которую мне дали. Этой собаке наверное лет 40 в пересчете на человеческий. Она прирученная, добрая. У меня дома тоже есть собака, порода чау-чау. Ей по-человеческому лет 35.

На второй день меня снимал дрон. Он развивает немаленькую скорость, и мне надо было быстро бежать, чтобы успеть за ним. Они долго не могли этот дрон установить, потому что провода ловили электричество, и дрон не понимал, где север, где юг, запад и восток. Когда все в порядке, он мигает зелененьким, а если не в порядке, то красненьким. А если по среднему ловит, то оранжевеньким. Когда дрон настроили, он стал зелененьким и начал летать.

Я бежал между рельсами, он поднимался вверх. Когда камера идет вверх, получается, она больше видит. Но я не смотрел, на сколько метров на вверх поднялась, потому что мне надо было бежать, не оглядываясь. Я вообще по сторонам на постороннее не смотрю. Надо же хорошо засняться.

Вообще, я учусь в третьем классе в гимназии. Учусь хорошо. Только вот на математике и русском надо сидеть и писать. На литературном чтении можно ошибиться, и за это поставят плохие оценки. По труду можешь не успеть, по ИЗО – что-то не так нарисовать, и тебя отругают. А вот на физкультуре ты просто бегаешь. Физкультура мне нравится больше всего. А еще мне очень нравится сниматься. Я хочу быть актером, мне нравится Брюс Уиллис в «Крепком орешке».

Раньше я снимался в рекламе МТС, потом в рекламе «Антиангин», озвучивал рекламу «Спартак». Но из всех ролей мне большое всего понравилось эта. Во-первых, я люблю бегать. Но не только поэтому. Я тут мог помогать другим детям. Если со мной была бы такая ситуация, я бы знал, что делать. Сказал бы моему брату: «Вот, помоги повесить объявления».