Webometrics, в этом году в сфере образования лидируют Калифорнийский институт технологий, Оксфорд и Стэнфорд. Чтобы найти в этом списке хоть один белорусский вуз – придется постараться: БГУ находится на 639-м месте, ГрГУ — на1861-м, а БГПУ — на 2327. В Беларуси высшее образование можно получить в 43 государственных вузах и 10 частных — и со всеми ними что-то не так.

Британский проект «Саммерхилл» рассказывает почти документальную историю об одноименном учебном заведении, где все правила устанавливаются голосованием учеников и учителей. Власти пытались закрыть школу, но встретили внушительное сопротивление.

1. Несоответствие законам рынка

Десятки лет подряд мы учимся через односторонние лекции: они рассказывают, ты записываешь. Выпускникам не хватает знаний о том, как реализовать свои идеи — ни о каких навыках критического мышления, методах ситуационного анализа (case-studies), проектном подходе или хотя бы возможности оспорить мнение преподавателя речи не идет. А именно эти навыки позволяют решать нестандартные задачи, анализировать риски и создавать собственный бизнес в новых условиях.

Учреждения, кажется, с трудом адаптируются к постоянно обновляющемуся рынку профессий: инженер климата, саунд-дизайнер, фандрайзер, патентный поверенный — в белорусском реестре такими специальностями даже не пахнет, а на Западе они и десятки подобных становятся все более востребованными. В советское время возможность просчитать количество архитекторов и инженеров на пятилетку вперед и дать соответствующие ориентировки вузам для подготовки кадров считалась нормой. Теперь же ситуация, когда выпускник не работает по специальности, повсеместна.

«...Совершенно исключено, что ты можешь начать учиться заново. В то же времяещё год-два ты можешь пойти и проучиться. И чем дальше – тем большему количеству людей это будет требоваться: заочно, без отрыва от производства, но добрать квалификацию и посадить на имеющуюся базу. Соответственно, поступление в магистратуру по тому же направлению, что и бакалавриат, не является нормой (на Западе). Масса людей учится в бакалавриате по одной линии, получают там один профиль, а потом в магистратуру идут по другой. Это стандартная практика», – комментирует ситуацию Андрей Зорин, филолог и историк, профессор Оксфорда в передаче проекта Polit.Ru. К сожалению, в Беларуси магистратуры еще слишком далеки от того, чтобы отвечать таким потребностям.

Во французском фильме «Хористы» новый учитель в жестко администрируемой школе-интернате для мальчиков находит ключ к своим ученикам через музыку. Номинант на «Оскар» и «Золотой глобус», лауреат премии «Сезар», 2005.

2. Жесткая регламентация со стороны министерств

«Мы выходили на завершающий этап реформы, когда ее отменили в 2008 году. Теперь система образования находится в атмосфере шторма и противоречий. Приведу пример: в Беларуси в связи с реформой школы в прошлом году резко сократилось учебное время на изучение иностранных языков — до двух часов в неделю в старших классах. Через некоторое время заговорили об общегосударственном экзамене по иностранному языку», – замечает Николай Ковш, более 30 лет проработавший в органах управления образованием.

Образование тем лучше, чем оно разнообразней, чем больше университеты не похожи друг на друга: по типам, структуре, задачам, которые они решают. Белорусские вузы напрямую зависимы от Министерства образования, лишены каких-либо академических свобод, ректоры (даже частных университетов) назначаются Министерством – академическое сообщество никакого влияния на них не оказывает, и оказывать не может. Коллаборация между институтами либо минимальна, либо полностью отсутствует — дух соревнования или простая недогадливость, что бы это ни было, работает не на пользу студентам. Прекращение бесконечной мелочной регламентации жизни высших учебных заведений, которая считается базовой в европейском законодательстве, у нас, кажется, все еще за горами.

Но на сайте Министерства образования РБ, тем не менее, считают, что все в порядке: «...Свидетельством достигнутых результатов являются досрочное выполнение Республикой Беларусь ряда целей развития тысячелетия, высокий уровень человеческого развития, обеспечение политической и социально-экономической стабильности в стране».

Существует также мнение, что высокое качество массового образования на самом деле не является приоритетным: возможно, поощрение неумения и нежелания мыслить и действовать независимо – ключ к сохранению власти. Для справки можно свериться с 5-минутным гидом по теориям заговоров. С другой стороны, как совершенно верно замечает экономист Александр Аузан, школа – всегда в большей мере продукт общества, чем государства.

«Дрянные девчонки» — любопытный случай, когда массово-ориентированная школьная комедия про средовую иерархию становится культовой классикой меньше, чем за 10 лет.

3. Игнорирование интернационального опыта

Все западное и капиталистическое по привычке и довольно бессознательно вызывает негативную реакцию среди чиновников. Не считая небольших государств Монако и Сан-Марино, Беларусь — единственная в Европе пока не присоединилась к Европейскому пространству высшей школы (несмотря на то, что первый шаг был сделан еще в 1993 году). В этом году нашей стране отказали во вступлении в пространство Болонского процесса, и к рассмотрению этого вопроса снова вернутся только через три года.

Что значит быть частью Болонского процесса? Это автономия университетов, повышенная мобильность студентов, двухуровневая система «бакалавриат + магистратура», студенческое участие в управлении высшим образованием, сопоставимость образовательных программ (а значит, отлично продуманная структура, кредитная система и обоюдное признание дипломов университетами разных стран) — все вместе создает то самое единое пространство. Кроме косметических изменений в сторону сокращения университетской программы до 4 лет (в том числе за счет удлинения школьной до 12) наша страна двигается навстречу необходимым реформам очень и очень медленно.

«Мы заявляем о том, что нам наплевать на эти европейски ценности, тогда чего ж мы тогда туда щемимся? Не хотите быть такими, как они, – не ходите к ним. Не хотите быть такими, как другие в Болонском процессе, – не подавайте туда заявку. Оставайтесь единственной ни на что не похожей страной. Возможно, еще Северная Корея составит нам компанию», – иронизирует профессор Дунаев, бывший проректор Европейского гуманитарного университета, член общественного Болонского комитета.

«Учитель на замену» — талантливая драма с участием Эдриана Броди об учителе, специализирующемся на временных назначениях, всеми забытой школе и целом ряде прекрасных сотрудниц и учениц с поехавшей крышей.

4. Большая цена маленькой зарплаты: учителя

Отсутствие уважения со стороны общества и низкие зарплаты, необходимость соответствовать образовательным планам и обширные стандартизации, не оставляющие никаких возможностей для творческих решений, необходимость писать тонны отчетов — вот неполный список радостей, подстерегающих учителей. Хотя на январской пресс-конференции министр образования Маскевич заявил, что учителя не составляют никаких 25 отчетов: «Это не отчеты, это просто информация, которую они направляют в различные организации. Подобной информации может быть и гораздо больше». Одной проблемой меньше, не правда ли?

В связи с непопулярностью профессии, зачастую в учителя берут любого, соответствующего минимальным критериям для данной должности. Известная белорусская художница Зоя Луцевич, переживая за сына, рассказала «КУ» о том, что считает главной проблемой именно процесс отбора кадров. Она предлагает, прежде чем брать кого-то работать с детьми, провести тест на доброту. Какой? Тот же эксперимент Милгрэма, к примеру.

Предполагается, что часть проблем преподавателей можно решить путем повышения зарплаты, что приведет более заинтересованных и профессиональных людей, а тех, кто уделяет много времени сторонней подработке, отвлечет от нее. «К сожалению, происходит по-другому. Когда учителю английского языка повышают зарплату в два раза, он не перестает заниматься подработкой и не начинает внимательнее относиться к потребностям школы. Наоборот, любая дополнительная нагрузка становится для него проблемой, так как удивительно мало стоит на фоне остальной зарплаты», – рассуждает Михаил Мокринский, директор лицея.

Сериал «Школа» Валерии Гай Германики ругают за чернуху и благодарят за остервенение в разоблачении социальных болезней, а журнал «Афиша» отводит ему целую онлайн-рубрику «Германика-дэйли» — про крупные планы, эпилептические припадки и аналогии с Триером.

5. Высокая стоимость

Часто возможность получить качественное образование связана с высокой платой за обучение. Не помогает и плохо развитая система студенческого кредитования.

По данным Министерства образования, стоимость платного обучения на дневной форме в вузах составляет от 800$ до 1600$, которая даже президентом оценена как достаточно высокая. Интересно, что в докладе ректора БГУ Сергея Абламейко на заседании Профессорского собрания университета прозвучало, что основные доходы университет получает за оказание платных услуг. Бюджетное же финансирование составляет примерно 45%. Вероятно, в других вузах ситуация похожа. Несмотря на это, по заявлениям министра образования, ресурсов для снижения цен в Беларуси нет, напротив, в этом году планируется очередной их рост.

В Беларуси действительно уже давно нет полностью бесплатного образования — ведь та треть, что обучается за счет бюджетных средств, обязана после окончания вуза отработать 2 года по распределению. А при отказе – заплатить полную стоимость, да еще и пересчитанную по новому курсу.

«У кошки четыре ноги, позади у неё длинный хвост»... Республикой ШКИД назвали свою школу имени Достоевского свободолюбивые беспризорники из одноименного фильма.

6. Субъективные системы оценки и ограниченная методология

Одной из главных проблем является сама методология обучения и оценки успеваемости студентов. Упрощенная система с предельно обобщенным подходом приводит к стандартизации: но ведь это массовые институты, и в них учатся самые разные люди с самыми разными способностями. И совершенно не ясно, что именно оценивать: старание в работе, умение мыслить, объем знаний, потенциал?

«Дурацкие доводы о том, что «будешь плохо учиться, будешь дворником работать» не очень срабатывали и в 90-е, сейчас, думаю, тоже. Сужу по своему классу, двоечники оказались ребятами с сильной предпринимательской жилкой, в то время как многие отличники все еще ждут поощрений за красный диплом в жизни. Однако далеко не все эти самые поощрения получают», — комментарий на сайте T&P.

Зачастую считается, что отметка – единственный стимул, который может заставить человека учиться. Поиск собственного смысла в изучении предмета не стимулируется и не поощряется. А нужны ли отметки вообще? Или они как единственный способ оценки приводят к нездоровому восприятию студентами себя самих? В белорусских образовательных институтах до сих пор происходит перекос в системе «процесс — результат», когда имеет значение только результат (который, кстати, не всегда вписывается в рамки единственного правильного ответа), а не то, как ты к нему пришел. И случается, что за такие результаты выдают совершенно незаслуженные дипломы.

«...Высшее образование сейчас – это выдача дипломов людям, которых не учат ничему вообще или почти ничему. Тем не менее, физически диплом людям дают, и они являются специалистами. Дальше можно сколь угодно долго обсуждать разные социальные позитивные и негативные последствия этого. Граница между человеком с высшим образованием и без – это бумажка, которую ты получил», — Андрей Зорин.

Как многие другие радикально-демократические школы современности, The Free School предлагает детям самим решать, как проводить свои дни. Однако, в отличие от многих, именно этой школе удалось привлечь самый разнообразный спектр учеников — и социально, и экономически.