История первая. Вадим Прокопьев и активный член БРСМ

В понедельник в известном баре на улице Карла Маркса, как правило, немного людей. Особа с копной роскошных каштановых волос, танцевальной осанкой и ямочками на щеках громко пьет коктейли через трубочку и щурится в экран, где крутят классическое кино. «Молодой Майкл Кейн», – говорю я, показывая на экран. Ей все равно. Музыка в баре, по ее мнению, тоже могла бы быть поэнергичней. Знакомимся. Девушка утверждает, что знает, кем я работаю, и спрашивает, нет ли для нее вакансий. Шучу, что придется выбирать. Или-или. Я не смешиваю business and pleasure.

У нее звонкий молодой голосок. Запущенное мировоззрение. Я пытаюсь острить, предполагая, что она активный член БРСМ. Шуточка не прошла. Она действительно член БРСМ. «Какого х..? Как вас туда занесло?», – спрашиваю я. «Я в детстве много танцевала и хотела изменить мир». Говорю ей, что не беру членов БРСМ на работу. Да, это дискриминация. Зато живу недалеко. У девочки очень красивые волосы. Звук пылесоса. Бар закрывается. Кроме нас – никого. Предлагаю ее подвезти.

«Хотите еще выпить? У меня дома много хорошей музыки». У нее аллергия на кошачью шерсть. Извинившись перед котом, запираю его в кабинете. Звучит мелодия «Let's get it on». Демонстрирую обложку пластинки. Она не знала, что Марвин Гей погиб от руки собственного отца. В мире много того, чего она не знает.

В припадке несвойственного возрасту романтизма зажигаю свечи. Ну и что, что БРСМ – зато хорошо танцует. Маня поцелуем, она закидывает голову как пианистка.

Волосы накрывают барную стойку, на которой стояли свечи. Комната внезапно освещается. Приглушенный треск. Резкий запах горелого. Девица крутится в макабрическом танце. Огонь едва не перекидывается на шторы. Я немедленно трезвею. Хватаю ведро с растаявшим льдом и выплескиваю ей на голову. Остальное тушу руками. В ожидании такси сидим молча. В комнате пахнет немилосердно. Кот канючит и скребется в дверь кабинета.

Прошло несколько месяцев. Встретил ее случайно в тайском ресторане. Узнал по ямочкам на щеках. Очень короткие волосы рыжего цвета. Поздоровались кивком головы. Неловкая пауза. «Я решила, что стану правозащитницей». «Зачем вам все это?». «А еще, – говорит она, – Я пересмотрела все фильмы с Майклом Кейном». «Берегите себя – говорю – увидимся, когда волосы отрастут…

История вторая. Как Виктор Мартинович познакомился с девушкой и не дождался её

Это было в 2008 году в немецких Альпах. Я осмотрел замок Нойшванштайн и пешком спускался с горы, на которой он стоит. Вокруг росли эдельвейсы, а снизу поднималась (тоже пешком) очень красивая девушка: черные волосы, смуглая кожа. Ну, и вы понимаете: эдельвейсы, Нойшванштайн – как-то все сошлось. Я прикинул, что единственный шанс с ней пообщаться – сравнять наши дороги (ее – вверх, мою – вниз), и очень убедительно доказал, что нечего в Нойшвайнштайне делать, что Людвиг II был придурком, а от помеси неоготики с необарокко любой нормальный человек хочет его повторно утопить. В общем, говорю, поехали лучше отсюда в город, а по пути поговорим про архитектуру, старое барокко и пламенеющую готику. Она повелась: сразу был какой-то контакт, мы смеялись над шутками друг друга. В современной Баварии есть много поводов для шуток, если вы понимаете, что я имею в виду.

Имени девушки не помню: у меня хорошая память на лица и очень плохая – на имена, а это было давно. Она была адвокатом из Боготы, работавшим в Лондоне. У неё богатая семья – помню, она с гордостью отметила, что Габриэль Гарсия Маркес смог позволить себе купить дом на улице, где она выросла, только совсем недавно.
Мы вместе вернулись в Мюнхен. Проговорили весь вечер, потом часов до двух ночи ходили по разным заведениям и пили вино. Она учила меня разбираться в латиноамериканских винах, я её грузил историей архитектуры. Мы были не на равных – мои знания можно прочесть в интернете, ее – только почувствовать на языке, в компании с другим знающим... Все шло к тому, что у меня появился новый очень хороший близкий знакомый – друг что ли, назовем так. Созвучный как будто.

Где-то в половине третьего она рассказала, что недавно развелась, что сама растит ребенка, что в Лондоне херово и хочется в Боготу, где все, как описано у Габриэля, и без каких-то рисовок – в общем, можно было просто пойти к кому-нибудь в номер, и сейчас я бы не ощущал легкой грусти.

Но все вышло немного как в фильме «Before Sunrise». Была глубокая ночь – часов в пять мы только задумались о том, что дальше. Ей нужно было улетать на следующий день в 15.00 – то есть, в любом случае это был бы one night stand, и мы решили, что лучше «поприключаемся». Условились, что в 10.00, ровно через каких-то пять часов, встретимся у храма с двумя башнями. Мы были пьяны, но не настолько, чтобы не проснуться утром, уставшими, но и заинтригованными тоже.

Я ждал ее до половины второго. А вечером в баре узнал, что в Мюнхене есть два храма с башнями-близнецами: Фрауэнкирхе и Театинеркирхе – причем, второй находится ближе к месту, где мы расстались ночью. В итоге я до сих пор не знаю что случилось: она не пришла? Она пришла, но не туда? Контактами мы должны были обменяться в музее. Я не помню, как ее зовут, у меня плохая память на имена. Зато хорошая – на лица.

История третья. Вадим Прокопьев и неудавшийся секс втроем с артистками-близнецами

Они были завышенного роста, одинаковые как две капли воды, одевались плохо, но ярко. С лиц еще не ушла подростковая припухлость – за это Цеслер присвоил им обидное прозвище «утопленницы». Одна казалась умнее другой. Однажды я встретил обеих за барной стойкой. Они возвышались над коллективом и громко смеялись. Развивая наступление, я рассчитывал заполнить пробел в своем эротическом опыте. Ménage à trois с близнецами гренадерского роста представлялся радостным и заслуженным продолжением пьяного вечера. «Умная» сестричка все испортила, сообщив, что в следующий раз непременно, а теперь ей нужно торопиться к бойфренду. Со второй мы оказались в моей квартире, где я старательно и долго снимал одежды с верхней половины ее удлиненного туловища.

Оставшись на каблуках и в колготках, она производила монументальное впечатление. Походила на героиню знаменитой фотографии Хельмута Ньютона. Я осмотрел «добычу» снизу вверх, и в следующую секунду, схватив ее за тугие ягодицы, увидел вскинутую ладонь, сопровождаемую заявлением «Стоп, игра!».

«Простите?» – опешил я, пытаясь сообразить, означает ли это конец надеждам или неожиданный поворот сюжета. «Стоп, игра!» – настойчиво повторила девица.

«Стоп, игра?» – где ребенок мог подцепить такое выражение? Почему именно этот выбор слов? Может, я пропустил какое-то важное кино? Может, это из популярной телепередачи, которую я не удосужился посмотреть? Может, она передавала мне шифровку из «центра»? Внезапно я ощутил приступ острейшей тоски, мгновенно протрезвел и все время до приезда такси провел за книгой в другой комнате. Говорят, что близнецов видели в популярной передаче казахского телевидения, говорят, что они снимались в кино. Надеюсь, что их судьба сложилась.

История четвертая. Иван Шило и алкоголь

На свидания я никогда не ходил. Так получалось, что я обычно проводил время с девушками, которых знал. Мы выпивали, и это были большие компании, тусовки, посиделки в гостях. Потом как-то получалось, что размер компании сужался ровно до двух человек, и что-то происходило – на следующий день можно было решать, случайность это либо нет. Довольно удобно – упускались все эти неловкие моменты, решения не нужно было принимать и смелость не требовалась. Алкоголь делал все за тебя: а потом можно было либо принять, либо нет. Вот почему мое первое свидание (оно же свидание без алкоголя) было неудачным. Я просто не знал, что делать. Все было хорошо – мы говорили и гуляли, как пишут в книжках, но никакой решительности ни я, ни она не проявляли. Я просто не знал, не будут ли мои действия выглядеть вызывающе. Это такая история об алкоголе, который делает все проще, но лишает тебя каких-то базовых социальных навыков.

А вторая история о том, что иногда так бывает, что люди начинают любить других людей. Это не преступление – преступление это отрицать. Мне очень нравилась девушка, я месяцами хотел её увидеть. Привёз ей конфет, потому что она просила – это был повод увидеться, может, даже свидание. Но она пришла с парнем. У меня в тот момент тоже была девушка, но я-то пришёл один. Это не про то, что я мудак, а про то, что если у тебя что-то в голове происходит, лучше сразу это признать и не тянуть. В нашем случае – обоим. Свидание, кстати, может, и неудачное. Но сейчас мы с той самой лучшей девушкой ходим на свидания вдвоем.

История пятая. Самоволка суворовца Прокопьева

«А я иду шагаю по Москве…» в исполнении духового оркестра означало, что военный парад в день семидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции подходит к концу, и всех кадетов второго взвода второй роты отпустят в долгожданный недельный осенний отпуск. Они смогут переодеться в гражданское, отъесться, выпить, увидеть родных и, если повезет, потискать девиц. Всем положен отпуск. Всем, кроме суворовцев Прокопьева В. и Калошица И. Эти два негодяя останутся в расположении части вручную натирать квадратные километры паркетных полов, пока они, по выражению прапорщика не будут блестеть «как у кота яйца в марте месяце». Набор удовольствий также включал в себя чистку овощей в индустриальных масштабах в солдатской столовой и уборку обширной прилегающей территории. А все потому, что накануне эти двое суворовцев попались на самоволке.

Наши с Иваном блядки были рассчитаны как банковское ограбление. Подцепив двух музыкальных девиц в парке накануне, мы условились о ночном свидании в общежитии консерватории, которое удобно располагалось на той же улице, что и Суворовское училище. Их балкон находился на почти доступном втором этаже, и с помощью гимнастического упражнения «подтягивание с выходом силой», мы должны были оказаться в комнате, сулившей сексуальные приключения, избежав встречи с бдительной вахтершей.

Подложив под одеяло свернутые спортивные шмотки, мы подговорили приятеля запереть за нами пожарный выход, что требовало от него хирургической точности, чтобы не повредить печать, которую проверяет дежурный по училищу во время ночного обхода. Короткими бесшумными перебежками мы должны были добраться до нужного участка забора. Услышав мерные шаги дежурного, притаились за широким плакатом «Есть такая профессия – Родину защищать!» в дюжине шагов от цели.

Хитрый прапорщик Слоневский разгадал наш план значительно раньше. Не спеша, не используя ни крик, ни табельное оружие, он подошел, остановился в метре от плаката, и спокойным, уставшим голосом приказал нам выйти. Бежать к забору или обратно в расположение, не обнаружив своих лиц, не представлялось возможным. Это было полное фиаско. Осенний отпуск прошел в эротических мечтаниях за тяжелым физическим трудом, имена девиц довольно скоро стерлись из памяти, а прапорщик Слоневский пять лет спустя узнал меня в салоне самолета Минск-Берлин. Он служил адъютантом у генерала в группе советских войск в Германии в те благодатные времена, когда советские генералы распоряжались сотнями тысяч дойчмарок, так что перепадало и адъютантам. Я не таил на него зла, но он все равно энергично пытался реабилитироваться и оказался полезным человеком в Берлине.

История шестая. Вадим Прокопьев и принцесса цирка

Знакомство с блондинкой произошло на дискотеке «Доски» в парке Челюскинцев. Музыка была чудовищная, блондинка была выдающихся форм. Соврала, что ей 29, но сносно танцевала. Это был второй день моего отпуска, моя эротическая жизнь замерла три месяца назад, денег почти не было. Наговорив ей незаслуженных комплиментов и слегка подпоив, я неумолимо приближался к цели. На внимание блондинки претендовали двое дюжих грузин, которых она в разговоре со мной назвала своими братьями. Не попрощавшись с «братьями», мы незаметно улизнули. Выяснилось, что блондинка на гастролях и остановилась в гостинице Госцирка. Это был маленький вонючий номер на первом этаже.

В заднем кармане брюк я уже три месяца носил презерватив. На столе стояла недопитая бутылка дешевого портвейна и три бокала, из пепельницы торчал лес окурков. Я распахнул окно.

Сели на краешек кровати. Через секунду, пыхтя, я избавлялся от последних деталей гардероба циркачки, когда в дверь вежливо постучали. Жестом она показала мне, чтобы я молчал и не шевелился. Голос за дверью стал настойчивей, а стук тверже. «Аткрывай! Я знаю, што ты здэс!» – произнес он с кавказским акцентом. «Они тебе не братья?» – спросил я шепотом. Циркачка отрицательно покачала головой. Оценив траченые временем прелести девицы, и предполагая исход неравного поединка, принимаю мгновенное решение. В момент, когда дверь вынесли плечом, я был уже на подоконнике. Так и не успев послать воздушный поцелуй и не оглядываясь, я перешел на шаг только после того, как пересек Парк Горького. Год спустя, я прочел заметку в газете о том, что во время репетиции воздушная акробатка сорвалась с большой высоты и разбилась насмерть. Имя совпадало, но фотография не прилагалась.