«В 90% случаев наши новые внедрения не приживаются, мы много экспериментируем»

KYKY: Начнем с глобального: куда движутся социальные сети, будет ли в «Одноклассниках» VR?

Антон Федчин: Давайте разберемся, что такое социальные сети и какую роль они играют в современном обществе. У человека есть несколько видов потребностей. Базовые – еда, сон и тому подобное, и социальные – ему хочется чувствовать себя причастным к какому-либо социуму. Последнюю как и раз и удовлетворяют соцсети, они первые, кто предложил людям покрыть потребность в общении в полной мере, потому и стали так популярны и разрослись. Социальные сети обладают уникальным механизмом, который до этого тоже всегда существовал под названием сарафанное радио, только сейчас его называют умным словом социальность.

Все любят говорить про соцсети с точки зрения продуктовых сервисов, но почему-то забывают рассказать о них со стороны технологий. Чаще всего никто не задумывается о том, что практически все социальные сети из-за больших объемов данных вынуждены написать свое хранилище данных, потому что то единственное стоковое, которое представлено на рынке, просто неприменимо. Социальные сети сегодня становятся эпицентром притяжения технологий, потому что даже простейшие вещи требуют кардинальных технологических приемов.

Сегодня все любят говорить про VR. Это модно, на слуху. Элементы VR уже используются по полной мере – например, недавно в видеозвонках появились маски на основе дополненной реальности. На них сейчас обкатывается технология, которую дальше можно будет использовать не только в развлекательных целях, но и для совершенно разных вещей. У любой технологии есть этапы развития – сперва надо ее разработать, потом она должна стать доступной, заработать на всех устройствах, люди должны к ней привыкнуть. После этого появятся реальные сценарии ее использования, и только тогда она сможет стать популярной. В чистом виде VR в социальные сети не придет. Соцсеть – место, где люди коммуницируют между собой, ведут диалоги с целыми сообществами. Им это нравится, потому уже сейчас у нас очень популярен стриминг – это и есть движение в сторону той самой виртуальной реальности. Люди смотрят виртуальные туры по музеям, но пока не могут никак с ним взаимодействовать, разве что комментарий оставить. Нам остается шаг до того, чтобы расширить это взаимодействие, присутствие пользователя в рамках социума, контента, в который он попадает. Но когда расширение произойдет, одному богу известно.

KYKY: Это вы придумываете «инновации», или спрос пользователей рождает предложение?

А.Ф.: Мы никогда не занимаемся технологиями ради технологий. Как большая компания, работаем по простому принципу – ловим тренды на рынке, смотрим, что приживается. Когда понимаем, что наша аудитория к этой технологии готова, за счет обладания большими ресурсами и электронной базой, внедряем ее. В компании всегда проводятся эксперименты по изучению различных технологий – все для того, чтобы мы были готовы к очередному тренду.

Истории идут с разных сторон, в жизни нет жестких правил и требований. Что-то подсказывает аудитория, что-то мы пытаемся делать сами, но в 90% случаев самостоятельные внедрения не приживаются. Действительно, безуспешных проектов масса – каждый день проходят десятки экспериментов. Вот, например, известная история с выносом подарков в отдельное приложение. Мы думали, будет интересно оторвать эту тему от социальной сети, хотели выяснить, почему в принципе люди используют этот инструментарий и будет ли он востребован в самостоятельном виде. Попробовали – не пошло. Вот вам и неудачный пример внедрения. О примере удачного внедрения я уже говорил – это стриминг. Проект начался отдельно от соцсети, наши разработчики занимались им еще до появления «Перископа», поэтому стриминг запустился практически в одно время с ним. То есть технологию разрабатывали то того, как она стала мейнстримом, и угадали с направлением.

«Социальные сети в космосе уже есть»

KYKY: Мало кто верит, что в «ОК» очень активные стримеры. Это реально большой сегмент – кто вообще эти люди, и какую пользу соцсети они приносят?

А.Ф.: Проблема еще и в том, что люди не понимают суть этого контента, большинство путают стриминг с обычным видео (улыбается). Чтобы пояснить, что стриминг отчасти совершил революцию в соцсетях, давайте посмотрим, как развивались форматы, интегрированные в них. Сначала появился текст – его может написать каждый, вопрос качества мы не рассматриваем. После пошла история с фото, людям стали доступны технологии – сносные камеры в мобильных телефонах – и они начали массово заваливать свои страницы фотографиями. Дальше стало набирать популярность видео. Всем нравилось смотреть записи с видеорегистраторов и другие, но они не стали массовым жанром. Возможно, дело в том, что у людей уже были определенные требования к видео-контенту: все привыкли к профессиональному кино и другую картинку воспринимали сложнее. Чтобы делать профессиональную – надо серьезно заморочиться, а это сложно. Стриминг эту систему сломал.

Еще несколько лет назад он не мог существовать, так как требовал не только наличия хорошего телефона, но и приличного интернета за разумные деньги. Сейчас все эти составляющие есть. Мы к этому добавили собственный протокол, который позволил сильно расширить аудиторию трансляций. У многих технология стриминга адаптируется только под того, кто ведет стрим. Объясню: есть человек, который находится в центре Москвы с хорошим LTE и телефоном, который дает возможность вести трансляцию в высоком разрешении. Есть и второй, условно, из пригорода Новосибирска с плохим LTE, он не может смотреть стрим первого. Особенность нашей технологии в том, что адаптация работает не только под того, кто стримит, но и для тех, кто смотрит – картинка на ходу пережимается, и ее может включить кто угодно в намного более плохом качестве.

Стриминг обогнал по популярности видео потому, что когда люди видят живой контент, где нет прописанного заранее текста и прически у ведущего, им неважно, какого качества картинка. Снизились требования к качеству, появились запросы на честный репортаж – события, которые происходят прямо сейчас. Я понял, что живой стриминг стал крайне актуальным, когда увидел сравнительную статистику: трансляция футбольного матча с идеальной картинкой в 4К и обычный стрим на дешевом телефоне из форточки, про то, как во дворе гоняют мяч какие-то люди, набирают практически одинаковое количество просмотров.

Но больше всего я впечатлился, когда узнал, что есть люди, которым нравится смотреть, как едет поезд. Понял, что все мы очень разные.

Сейчас у нас ведутся стримы практически на все темы. Их авторы по возрасту совпадают с ядром основной аудитории соцсети – люди 25-35 лет. Как всегда, более активны женщины: 60/40 процентов по сравнению с мужчинами. Это не удивительно, дамы более раскрепощены, темы генерируют чаще. Среди наших стримеров уже есть свои локальные звезды – у них получаются практически профессиональные программы, так что ты как будто телевизор на сайте смотришь.

KYKY: Вы учились в университете аэрокосмического приборостроения по специальности «Вычислительные комплексы, системы и сети». Как относитесь к Маску и желанию улететь на Марс? Когда мы, наконец, полетим в космос и там появятся интернет и соцсети?

А.Ф.: Маск – отличный инженер, его гениальность – из области, которая была прокачена еще в СССР, но потом о ней почему-то все забыли. Илон – замечательнейший популяризатор науки и, что самое важное, он переводит многие технологии этой области из состояния «неужели это можно» в стояние «о, а как можно это сделать?».

Как-то читал небольшой фантастический рассказ, суть его была проста. В государстве N военные собрали ученых со всей страны и показали им трехминутный ролик о том, как человек перемещается на антигравитационной платформе. А потом сказали, что эту летающую штуку изобрел их коллега, но во время эксперимента произошел взрыв – и восстановить данные о ней невозможно. Теперь ее надо восстановить, так как она крайне нужна для обороны страны. Ученые почесали голову и через год представили военным новую антигравитационную платформу. В итоге людям науки пояснили, что видео было фальшивым, никто до них ничего не придумывал, просто повторить всегда проще, чем изобрести. Маск, по сути, делает то же самое – дает людям возможность поверить, что мечты могут стать реальностью, за что лично я его очень уважаю.

Неважно, пересядем ли мы не электромобили или нет, неважно, что к ним прилагается огромная проблема в виде инфраструктуры, которая должна каким-то образом генерировать электричество.

Те же Штаты крайне сложно пережили кризис после появления первых кондиционеров – это один из примеров в истории, когда увеличение потребления электроэнергии привело к  большим проблемам. Тогда расход стал больше в процентах, электромобили – увеличение расхода в разы, но это можно сделать. Нам уже показали, что технология работает, машины – ездят. Маск снимает барьеры и делает это гениально и великолепно.

А социальные сети в космосе уже есть – космонавты ведут с МКС трансляции (улыбается). Это, скорее, не вопрос качества и распространения, а попытка понять, до куда в галактике они дойдут. Главное, чтобы процесс интеграции сетей в космос начался, чтобы там появились люди, в конце концов, и вот тогда будем думать, как их объединять. Но пока у общества другие проблемы, например, крайняя озабоченность тем, как вынести центр за пределы Москвы – тоже ведь большая проблема.

«Не всё, что где-то написано, является правдой». Fake news и цензура в соцсетях

KYKY: Нужна ли цензура соцсетям? Как в «ОК» работают с проблемой фейковых новостей и проверкой пользователей, которые заводят странички в самых разных целях?

А.Ф.: Слова «цензура» и «соцсети» в одном словосочетании используют люди, которые то ли не совсем понимают, что такое соцсети, то ли не знают понятия цензуры. В классическом понимании цензура – это контроль над тем, что так или иначе происходит. Возьмем за пример СМИ, их в стране, условно, миллион. Такое количество ресурсов и их авторов сложно, но возможно контролировать и ограничивать их деятельность. В социальных сетях авторов неимоверное количество, вопрос модерации контента, который они создают, в принципе невозможен. Да и я считаю, что это зло – подвергать цензуре каждый комментарий пользователей.

По поводу фейковых новостей, с нашей стороны мы стараемся сделать так, чтобы внутри соцсети был не только популярный, но и проверенный контент. Поэтому тесно сотрудничаем со СМИ, помогаем им набрать аудиторию и стать для наших пользователей тем источником, который даст им правдивую информацию. Люди постепенно начинают понимать: не всё, что где-то написано, является правдой. Газетам, сайтам доверяют, потому что предполагают, что официальное издание не может позволить себе напечатать полный бред. К написанному в соцсети относятся более осторожно, поэтому нам важно, чтобы пользователь имел доступ читать группы и страницы, где ручаются за свой контент.

KYKY: В прошлом году Facebook расширил штат модераторов с 4,5 до 7,5 тысяч сотрудников. Сколько людей следят за качеством контента в «ОК»? Есть ли отдельная команда?

А.Ф.: Да, у нас есть отдел модерации, где работает около 500 человек. Они занимаются вопросами нежелательного контента, блокируют материалы, где содержится контент, запрещенный законом, и тот, который нарушает правила соцсети: продажа наркотиков, терроризм – список большой, но очевидный. Используем не только людей напрямую: для распознавания потенциально плохого контента у нас также работают нейронные сети. Кроме того, задействован и краудсорсинг. У нас есть отдельное приложение «Модератор Одноклассников», при помощи которого наши же пользователи целенаправленно помогают нам отбирать и классифицировать некачественный контент (оружие, насилие и так далее), на основе этих данных мы обучаем свою нейронку.

На самом деле, я не наблюдаю среди пользователей массовой террористической паранойи. Если появляется контент, нарушающий правила ОК, мы его просто блокируем. Это естественный процесс.

KYKY: В офисе mail.ru 26 этажей – где физически сидят «Одноклассники?» По мере роста карьеры люди действительно «поднимаются по этажам», как в кино?

А.Ф.: Мы находимся на 24 этаже, но у нас нет принципа: «кто круче – тому вид лучше». С вопросами карьеры – тяжело (улыбается). Структуру нашей команды очень сложно понять человеку извне. Она у нас плоская: есть несколько топ-менеджеров, технические и другие команды, вот и вся иерархия. То есть все вопросы решаются непосредственно внутри команд без моего вмешательства, а я со своей стороны, так сказать «сверху», распределяю только направления, в которых нам нужно двигаться в определенном промежутке времени. Условно, увеличить количество времени, проведенного пользователем в ленте, и так далее. Дальше сотрудники сами придумывают решения этих задач и внедряют их. Буквально несколько недель назад сотрудник вместе с практикантками-студентами занялся разработкой интересного проекта по рекомендациям музыкальных событий. Мы заметили, что штука получается хорошая и решили дать время студентам сдать сессию и пробовать ее внедрять.

Лычки и должности в компании раздают только для того, чтобы при коммуникации с внешним миром люди примерно понимали, с кем они ведут диалог. Внутри компании звания ничего не решают: условно, ты можешь быть по документам директором, но при этом тебя никто не будет слушать. Карьерный рост отражается на том, сколько людей к тебе прислушивается и идет за советом. Допустим, есть программист, к которому сначала идут обсудить идею, и только потом начинают плотно над ней работать.

KYKY: Сколько человек у вас в подчинении? Есть ли работа с командой, внутренний дзен и корпоративы?

А.Ф.: Я работаю с более чем 500 сотрудниками. Вопросами отпусков и дней рождений не занимаюсь (улыбается). Для этого в каждой команде есть выбранный ее участниками руководитель. Он четче формирует ее цели (до того момента, пока они вписываются в общую канву) и знает, кого нужно отправить на отдых. Так как текучка кадров в компании низкая, все знают друг друга не один год, есть понимание, какой формат работы удобен тому или иному сотруднику. Одного надо отправить на конференцию, уж очень он этого хочет, другого – на пляж, уж очень плохо выглядит. К тому же кто-то может годами не ходить в отпуск и работать в нормальном режиме, есть и такие, кому крышу рвет без отдыха, но после расслабления они приходят и просто излучают идеи.

ФСБ и беларуская мова

KYKY: Сейчас «ОК» сотрудничает с политиками и блогерами, вовлекая их в работу соцсети. Это тяжело? Если ли такая практика с беларускими политиками?

А.Ф.: Да, у нас есть отдел маркетинга, который занимается развитием этого направления. Его сотрудники общаются с политиками и блогерами, организовывают для них курсы, конференции, рассказывают про особенность социальной сети, помогают выбрать правильное направление ведения личной страницы и группы. Практика с привлечением блогеров началась, когда мы поняли, что люди хотят получать на платформе совершенно разный контент, не только общение. В дальнейшем мы стали создавать собственный контент: запустили съемки своих ток-шоу, сериалов и так далее. В данном случае мы исследуем потребности самих пользователей: если они чего-то хотят – мы добавляем это в систему.

Насчет политиков, мы стараемся быть максимально политически нейтральной площадкой. Привлекаем людей из этой сферы не как личностей, представляющих некие политические движения, а как людей, достигнувших чего-то значимого для общества. Топовые политики обычно очень неординарные люди. Например, как-то раз мы пригласили министра здравоохранения России Веронику Скворцову побеседовать в шоу «ОК на связи!», в режиме стрима задавали ей вопросы от наших пользователей. В итоге разговор получился не про политику, а про ее медицинский и личный опыт – людям министр была интересна как человек. Беларуских политиков не привлекали, но, вероятно, они могли взаимодействовать с социальной сетью самостоятельно – мы их специально не отслеживаем. Речь не только про беларуских, а в принципе про всех мировых политиков. Помню, я был очень удивлен, когда увидел, что президент Молдовы ведет у нас трансляции и общается в группе со своей аудиторией.

KYKY: Расскажите о взаимоотношениях соцсети с ФСБ. Вы говорили: «Пока никто не приходил с незаконными требованиями». Поясните, что значит «незаконными» и какие были «законные» требования?

А.Ф.: Мы живем и работаем на территории Российской Федерации, в законодательстве которой сказано, что по решению суда может быть нарушено конституционное право на тайну переписки. Или ограничен доступ к какому-либо контенту, например, заблокировано то или иное сообщество.

Требования на основе закона мы выполняем. Любые другие запросы на тему «дайте, пожалуйста, ключ к переписке» мы отклоняем, но пока их никто и не делал. Утечка данных – действительно очень большой удар по репутации.

Но почему-то все озадачены и обсуждают нарушение безопасности со стороны государства, не думают о том, что опасность может прийти совершенно с другой стороны, когда речь идет о наркотиках и других опасных вещах.

KYKY: Как лично вы отреагировали на блокировку Telegram?

А.Ф.: Однажды со мной случилась история, после которой я не комментирую вещи, многие аспекты которых не знаю. Я отдыхал в Доминикане, жил в отеле, на ресепшене которого стоял телевизор. В один из дней я увидел, как на нем американские каналы транслируют события, происходящие в Крыму. Показывают картинку, на которой все горит, дети плачут, танки по улицам ездят. Сразу же позвонил знакомому с полуострова, спросил, что же происходит. Он удивился моему звонку и ответил, что все у них спокойно, танков – нет. Так зачем комментировать картинку, если ты не знаешь, что происходит в реальности?

KYKY: В 2017 году Mail.Ru Group «вышла» из Украины. «ОК» с точки зрения бизнеса было тяжело терять этот регион?

А.Ф.: Один из регулярных вопросов журналистов. Интересно, что часто эту историю любят рассматривать с точки зрения ведения бизнеса, политики и почти никогда никто не спрашивает, как эта ситуация отразилась на людях. Социальная сеть дает человеку возможность быть причастным к определенному комьюнити, общаться с друзьями и родными, даже вести бизнес. Рассмотрим самую ужасную ситуацию – смерть. Часто аккаунт в соцсети – это чуть ли не единственное место, где сохраняются воспоминания о человеке: фото, переписка. Разрывы этих связей бьют, прежде всего, не по бизнесу, а по людям. Так и случилась: у многих сломалась определенная система, для нас же по сути ничего страшного не произошло. Тем более, слухи о выходе из региона ходили, для нас ситуация не оказалась неожиданной, хотя все же все надеялись на лучшее.

KYKY: Почему в «ОК» нельзя поставить беларуский язык, а украинский – можно?

А.Ф.: Мы уже начали разрабатывать эту функцию, через пару-тройку месяцев появится (улыбается).

«У нас не было совещания, о том, что мы отрекаемся от «закаток»

KYKY: Есть план по «захвату» еще каких-то стран? Или «ОК» ограничены только «русскоговорящим» сегментом и его диаспорами в западных странах, а остальной мир покорен Facebook?

А.Ф.: Наши комьюнити активно растут в Израиле, Германии, Штатах. Сила соцсетей в том, что они являются своего рода вирусом – если есть, с кем общаться, люди, так или иначе, приходят в них. Например, в Германии, где в основном мы наблюдали русскоязычную аудиторию, начали обсуждать футбольные матчи на немецком языке, то есть в соцсеть подтягиваются иностранцы. Но в данном случаем мы не проводим агрессивную политику по захвату региона, потому что являемся достаточно локализованной площадкой. Единственное, перешли от сложного и непроизносимого для иностранного уха названия «Одноклассники» к более легкому Ok.ru. Если увидим, что в отдельных странах начался кардинально быстрый рост аудитории, начнем работать на нее целенаправленно, но в этом году в приоритете российский рынок. Не хочется распыляться на всех. Думаю, в следующем году будет определенный фокус на Беларусь.

В Европе на сегодня еще ни одна социальная сеть не выстрелила, все сдались под напором Facebook. Россия уникальна тем, что, по сути, является единственным рынком в мире, куда не может легко зайти и доминировать продукт Цукерберга. Но это не значит, что мы не идем в Европу, потому что боимся конкуренции. «Одноклассники» кардинально отличаются от Facebook во всех своих моментах. Человеку интересно и удобно присутствовать в разных социальных сетях. Одну он использует, как рабочую, другую – как место, где можно запостить, условно, фото для мамы в шапке. То есть людям нужны различные среды для разного рода коммуникаций – это тот фактор, который мы можем использовать, чтобы выйти на другой рынок – предложить людям альтернативу.

KYKY: На чем зарабатывают соцсети?

А.Ф.: Буквально до недавнего времени самый большой приток средств мы получали от сервисов и игр, встроенных в платформу. Сейчас же переживаем период финансовых изменений, наша выручка диверсифицируется: серьезно выросли доходы от персонализированной рекламы в лентах пользователей, можно сказать, что она буквально дышит в затылок по объему доходов тем же сервисам. Кроме того мы начали активно продвигать историю с электронной коммерцией и она уже начала показывать первые хорошие результаты, связанные с выручкой от продажи китайских товаров.

KYKY: У вас два телефона и вы мониторите все соцсети. Чем пользуетесь для звонков членам семьи? Чем – для переписки с друзьями?

А.Ф.: Я не разделяю таким образом телефоны, все намного проще: мы разрабатываем сервисы для операционок и iOS, и Android. Поэтому, чтобы быть в курсе происходящего на обеих платформах, пользуюсь сразу всеми. Признаюсь, мне всегда больше нравилась iOS, но наша основная аудитория чаще использует Android, поэтому в последнее время и я им чаще пользуюсь. Что касается соцсетей, то я зарегистрирован во всех самых популярных, но конечно, Одноклассники использую чаще всего: здесь мы с коллегами ведем рабочую переписку, «на себе» тестируем новые продукты и сервисы и делимся новостями.

KYKY: Когда и как было решено работать над «репутацией» соцсети? Перейти от клейма соцсети «для родителей и их закаток» к тму, что в «ОК» сидят блогеры и можно смотреть крутое кино?

А.Ф.: У нас не проводилось совещания, куда пришло двадцать человек с четырьмя протоколами и договорись о том, что мы отрекаемся от «закаток» (улыбается). В определенный момент пришло понимание, что нужно разбавлять существующий контент и больше рассказывать о том, что интересного есть в ОК: какой контент, сервисы и продукты для разных людей. Тогда же добавился стриминг, мы начали о нем активно рассказывать, он стал популярным. Потом запустили киберспортивное направление и произошло то же самое: возможность стала востребованной. Увидели, что блогеры популярны, решили также их привлечь. Мы просто давали людям то, чего они хотели. К тому же, «ОК» никогда не были специализированной на какую-либо аудиторию площадкой. Мы были и есть для всех.