Евгений Юшкевич был следователем в СК Беларуси, но пять лет назад решил оставить службу и ушел в ПВТ. В июле этого года Юшкевич задумал и запустил проект bychange.me – помощь в трудоустройсте для тех, кто не хочет выполнять приказы, не соответствующие личным убеждениям. Позже экс-следователь на месяц уехал в Литву, а когда решил вернуться в Беларусь, его задержали, надев на голову мешок (это было 13 ноября). Правда, совсем скоро отпустили. В интервью TUT.by Юшкевич рассказал, что с ним было в заключении, и немного о своих бывших коллегах. Цитируем самое важное. 

«Из дома забрали форму и автограф Навального». Как задерживали и обыскивали экс-следователя 

Еще до задержания Евгений знал, что за ним следят: «С сентября знал. За неделю в трех разных местах видел одного и того же человека <...> Кроме того, мне пытались ломать телеграм». 

Долгое время он не хотел уезжать из Беларуси, но потом передумал. Юшкевич не хотел оставаться в эмиграции, поэтому уже через месяц вернулся в Беларусь: «Не успел распаковать чемоданы, как меня задержали, буквально на следующий день по возвращении». Вот как это было: «Утром мне написали с анонимной почты: готовься, тебя наверняка сегодня «хлопнут». Задерживали меня на дороге. Сел за руль, выехал, меня подрезает микроавтобус, выбегают люди в масках. Я уже приготовился, что будут выбивать стекла, вытаскивать из салона, но обошлось. Надели мешок на голову, руки — в стяжку, посадили в бус, но ни одного удара не последовало <...> 

Даже если знаешь, что за тобой придут, к этому невозможно подготовиться на 100%, в тот момент вся жизнь пролетела перед глазами. 

<...> Дальше поехали ко мне домой на обыск. По дороге опера говорили мне: «Ну что, ты ментов сдаешь? Вкидываешь адреса жен и детей?». Полный бред. Я пояснял, что, наоборот, всегда был против этого, публично призывал: не надо травить семьи, мне самому за это прокалывали колеса в машине. Наезд был совсем не по адресу, но я сделал вывод, что меня задерживают, в том числе, чтобы проверить, не имею ли я отношения к сливам информации о силовиках». 

«Обыск был довольно интересный. Следователь кому-то позвонил, чтобы уточнить, изымать ли у меня форму, в которой я служил в Следственном комитете. В итоге форму изъяли вместе с погонами, хотя по закону я могу ее хранить <...> Еще забрали автограф Навального <...> В целом задержание и обыск прошли корректно, отношение ко мне было, скорее, хорошим». 

«Подумал, что ближайшие лет семь не выйду». Что было с Юшкевичем в СИЗО 

«И в милиции, и в изоляторе ко мне на удивление отнеслись нормально, хотя я готовился к худшему <...> Я для себя придумал аналогию, что они относились ко мне, как к пленному полковнику вражеской стороны». 

«Если честно, я сразу подумал, что ближайшие лет семь не выйду <...> За что меня задерживали, я до сих пор точно не знаю. В протоколе указано, что 14 июля 2020 года принимал участие в каких-то массовых мероприятиях. Но дело в том, что в этот день я вообще не был в Минске, я был на охоте в другом населенном пункте, и это легко подтвердить». 

«В ИВС допрашивали два раза, часов по семь, наверное. Гоняли меня по всему Уголовному кодексу, следователь во время допроса позволил себе завуалированные угрозы в отношении моих близких, это очень непрофессионально <...> И если бы я не знал о практике запугивания, на меня могло бы это подействовать. Но я понял, что раз задают такие вопросы, значит, на меня у них ничего нет». 

«Я прохожу по одном делу со Статкевичем, Северинцем, которых даже не знаю, сколько там всего фигурантов, тоже не знаю, следственная группа – список фамилий на нескольких листах А4, многие следователи – мои бывшие коллеги, вместе сидели в одних кабинетах, но я ни на кого из них зла не держу». 

«В СИЗО ко мне приходили оперативники КГБ. Конечно, защитника никто не пригласил <...> Оперативников интересовало, как информация с закрытых совещаний попадает в телеграм-каналы. Я объяснил, что они могут сколько угодно искать врагов и организаторов, но люди сами пишут сообщения в обратную связь, силовики не могут это остановить. Были вопросы про мои связи с Фондом по борьбе с коррупцией Алексея Навального, про общение с блогерами и журналистами. Между строк звучали вопросы о западном финансировании, пытались выставить, что я живу за гранты, для меня это просто смешно». 

«На следующий день после разговора с чекистами меня отпустили. Возможно, это было сделано с целью дискредитировать меня в глазах знакомых <...> Я до сих пор подозреваемый по уголовному делу». 

Три версии, почему Юшкевича все же выпустили 

«На десятый день [задержания] нас с адвокатом приглашают к следователю. Я готовлюсь к худшему, а вручают постановление об отмене стражи. Меня отпускают, я в шоке: лысый, без шнурков и в корявой одежде еду домой.

И тут звонок – мою девушку задержали. Конечно, это был сильный удар, не понимал, что происходит. Подумал, ее берут в заложники, чтобы вывести меня из равновесия и на этом сыграть.

Лера работала в прокуратуре, уволилась несколько месяцев назад <...> У нее из-за меня были проблемы еще до выборов, в июне ее вызывали в Управление собственной безопасности, спрашивали, почему она с «врагом государства» общается». 

«У меня три версии, почему меня выпустили из СИЗО. Первая – испугались, что из меня могут сделать героя, а в Беларуси сложилась система, при которой очень не любят заметных, всем известных силовиков <...> Вторая версия – отпустить, чтобы мне перестали верить, чтобы думали, что я сотрудничаю с КГБ и другими силовыми структурами, изучить мои контакты. И по факту я это недоверие чувствую, в первую очередь от тех, кто меня не знает лично <...> Третья версия – негативная реакция внутри Следственного комитета». 

«Я ходил на работу в майке с «Погоней», открыто заявлял, что на Площади в 2010-м у демонстрантов не было ледорубов, они появились потом, — все это слышали. И я был такой не один, у нас многие говорили на белорусском, были законниками. 9 августа я понял, что не смогу мириться со всем этим, что рано или поздно окажусь за это в тюрьме <...>

Меня допрашивают в отдельном здании, бывшем корпусе УСБ, видимо, чтобы я не пересекался с бывшими коллегами, хотя иногда я все-таки их вижу — здороваемся, у нас нормальные отношения, зла я ни на кого не держу».

Фото обложки: Надежда Бужан, «Наша ніва»