Вбить биологических родителей под кожу

О том, что я удочеренная, узнала в 17 лет. Было лето, каникулы. Я шла с рюкзаком на остановку – уезжала на дачу к друзьям бабушки. Как я тогда думала, родной. Встретила соседку. Слово за слово: «Когда тебя удочерили…» Следующую неделю я прорыдала, сидя у ручья на даче друзей бабушки. Приемной. А потом еще месяц жила с мыслью: «Как, за что и почему от меня, синеглазой крошки, отказались мои родные родители?» Нет, у меня не было желания хлопнуть дверью с криком «Вы мне всю жизнь врали, ненавижу вас!» и уйти из дома. А желание обнять маму и бабушку, сказать: «Спасибо за то, что забрали и вырастили» – было. И я делала это регулярно, правда, благодарила их про себя.

Следующие десять лет я жила, практически ничего не зная о своей истории появления в моей минской семье. Мама наотрез отказывалась говорить на эту тему, бабушка тихо плакала, когда я в очередной раз робко пыталась узнать, почему оказалась в доме малютки в России под Торжком. Папа… С папой мы поговорить на эту тему не успели. Когда я созрела и сформулировала свои к нему вопросы, его не стало…

А потом бабушка и мама начали раскрываться. Понемногу, дозированно, в год по предложению. Правда, перед этим я услышала массу версий. От «ты родная, мы тебя на воспитание друзьям в Торжок просто отправили» до «твои биологические родители погибли, забудь и живи спокойно, никого у тебя, кроме нас, нет». Некоторые из рассказов были настолько ужасными, что у меня волосы вставали дыбом и я снова погружалась в недельные рыдания. Я никогда не плакала так много, как в те годы. Но о том, что они мне делают больно, не говоря правды, не признавалась. «Это твоя война, детка, и тебе с ней жить. Справишься сама. Не ной и не вини приемных родителей, ты не знаешь, каково это – вдруг понять, что твой ребенок знает правду, которую они тщательно скрывали все эти годы», – думала я, нося боль внутри.

Сделала татуировку с «Радуницей», хотела, чтобы мои биологические родители, которых я считала погибшими, были всегда со мной, в моей крови. Но жить спокойно не могла. Год назад от мамы узнала, что у меня есть сестра. Родная. Юля. Узнала имя и фамилию отца – Николай Федотов. Военный летчик, умный, образованный мужчина. С этой информацией и массой вопросов к себе и миру пошла на съемки к Константину Довлатову. Разбираться в своих неудачах в личной жизни.

«Ваш родной отец бросил вас, выбрав сестру»

Мне говорили, что Довлатов – волшебник. Я подумала «ну-ну» и решила проверить это на себе. Согласилась участвовать в обнажающем кровоточащее сердце психологическом шоу, потому что меня пригласила подруга, которой я доверяю уже много лет. «Ася, не сомневайся, это того стоит!» – она не знала, что мы получим в итоге. Еще никто не знал. Забегая вперед, скажу: в передаче, которую вы увидите в эфире 4 июня в 22:35 на ОНТ, все по-настоящему. Нет ничего искусственного, наносного и придуманного. Ни строчки, ни фразы, ни эмоции. «Ася, мы не хотим сделать шоу а-ля Махалов, мы хотим тебе помочь, доверься нам», – говорила мне ведущая. И я доверилась. «Ты готова узнать шокирующую, возможно, правду?» Да, я была готова. Жить десять лет в тумане неведения, пробираясь через версии и гипотезы, каждый раз выходя с содранной кожей – гораздо хуже, поверьте.

Съемки состояли из трех частей. Первая – интервью с психологом и ведущей передачи Мироникой Март. Ей я выложила свой запрос: хочу разобраться, что делаю не так в своих личных отношениях. Да, я догадывалась, почему так происходит (биологические родители отказались или погибли, приемный отец ушел из семьи, когда мне было шесть, поэтому ищу не мужа, а отца. Нахожу, а потом бегу куда глаза глядят), но мне нужно было подтверждение специалиста. Да, можно было пойти на частную консультацию, не вынося на публику свою проблему. Но я не из робкого десятка, мне нечего стыдиться, и самое главное: точно знаю, что моя история кому-то поможет. Должны быть люди, которые не боятся рассказать о себе то, о чем тысячи других предпочтут молчать. Это жизнь, и нет ничего плохого в том, чтобы о ней говорить. Честно и открыто. Как есть. Да, открываться – больно. Вы даже представить себе не можете, насколько, но это того стоит, потому что обязательно происходит обнуление, а это еще один шаг к себе настоящему, без шелухи и иллюзий. Я жила все эти годы и знала: мой запрос в Космос будет решен. Каким угодно способом. И мне не нужно будет прилагать усилия. Только не упустить свой шанс. Когда меня пригласили участвовать в передаче, я не удивилась и подумала: ну вот, понеслась…

Вторая часть съемок – визитка о журналистке Асе «со сложной и запутанной судьбой», мнения друзей обо мне. И самая важная часть – третья, собственно консультация с Константином Довлатовым. Волновалась очень, потому что предчувствовала: меня что-то ждет, но что – не знала. Съемочная группа все обставила таким образом, что в какой-то момент я подумала, что мне все почудилось, со мной поработает психолог и все на этом. И даже расслабилась. Во время сеанса Довлатов подтвердил, что причина моих личных неудач кроется в детстве. «Вас сначала бросил биологический отец, выбрав не вас, а вашу сестру, а потом и приемный отец ушел из семьи. Поэтому в каждом мужчине вы его ищете. Но муж не может быть отцом, это иллюзия».

Первое потрясение – меня бросил отец. Бросил. Это слово рефреном звучало внутри два месяца. А потом вдруг отзвучало.

«Все ответы на вопросы – внутри вас, Ася», – сказал психолог и провел мускульный тест, своеобразный детектор лжи, благодаря которому я немного приоткрыла правду о своей биологической семье. Мои родители не погибли, но почему мы с Юлей оказались в доме малютки – я не знаю. Узнаю ли? А нужно ли мне это?.. Отец забрал Юлю, меня хотел взять позже, но не успел. Его опередили мои приемные родители. Сейчас, зная, что к чему, я готова целовать землю, по которой они ходят за то, что меня не забрал мой «родной» отец. Мама, бабушка, спасибо вам до небес! Это самый главный подарок в моей жизни.

Но вернемся к съемкам. Когда я, не на шутку шокированная, но в то же время с чувством облегчения и благодарности, попрощалась с Константином и перешла в другие декорации к ведущей шоу Миронике, я и подумать не могла, что это – далеко не все. Мироника расспросила меня, как мое самочувствие после консультации, а потом… Потом мне показали видео-интервью с человеком, который «знает немного больше о ваших родителях». То, что на экране – Юля, моя сестра, с которой нас разлучили 25 лет назад, я поняла сразу. Мы не похожи внешне (только сейчас поняла, что мы не похожи ни на грамм, как показалось сперва), но что-то сказало мне: а вот и она, сестра. Что я чувствовала тогда? Шок. Радость. Счастье. Ведь мы – нашлись! Через четверть века. Я благодарила создателей проекта за то, что теперь мы с сестрой не потеряемся, но даже подумать не могла, что она – здесь, стоит в 10 метрах от меня и волнуется до потери пульса. «Жди меня» отдыхает. Повторюсь: все было по-настоящему. Все знали, что меня ждет встреча с сестрой, которая искала меня шесть лет (!), но никто даже бровью не повел.

«Теперь ты не одна!» «Нет, по-прежнему одна»

Две родные сестры: Федотова Юлия Николаевна и Поплавская Ася Алексеевна. Разные не только фамилии и отчества, но даже страны проживания. Как нам было найтись без чуда?.. Судьба Юли сложилась очень непросто. Она старше меня на год и месяц. Ее забрал отец, когда я была совсем маленькая. Тогда он был женат второй раз. Что с нашей биологической матерью, не знает даже Юля.

Отец никогда ей ничего не рассказывал, это была тема-табу в семье. Жизнь с отцом, который пил и гулял, и мачехами (вторая Юлю страшно не любила и всеми способами пыталась от нее избавиться) была настолько невыносимой, что девочка в 13 лет сбежала из дома. Жила у подруги, пошла работать на завод. Отец ее даже не искал. Потом оказалось, что он продал дом в селе, где они когда-то жили, и со всеми Юлиными документами исчез. Милиция его не разыскала, так и считается без вести пропавшим… Юля возобновляла документы через суд, доказывая, что она жила в России, никуда не выезжала и что она – это она. У нее пятеро детей, скоро появится шестой.

«Тебе повезло, что тебя забрали сюда, в Минск», – сказала мне сестра, когда мы гуляли по Минску. Я смотрю на нее и понимаю: да, мне страшно повезло. Когда Юля нашлась, у меня была мысль: ну вот, теперь я не одна, у меня, кроме мамы и бабушки, есть сестра и пятеро племянников. Эта радостная мысль оказалось иллюзией, увы. У меня нет сестры. В том понимании и значении, которое есть у людей, которые не были разлучены с сестрами и братьями в детстве. Наши жизни настолько разные, мы настолько другие, так далеко живем друг от друга (я в Минске, Юля – в Твери), что у меня не появилось, да и не могло возникнуть чувства обретения семьи. Давайте будем откровенными: мы взрослые и совершенно чужие друг другу люди. Дифирамбов и заламывания рук с возгласами «кровинушка моя!» нет и не будет. Где-то там живет Юля, у нее огромная семья.

Я искренне рада за нее, люблю ее «по умолчанию», приду на помощь и буду с ней общаться, но чувство тотального одиночества не покидает меня, а на стандартный вопрос, есть ли у тебя сёстры и братья, я по привычке отвечу «нет».

И это будет правдой. Как сказал волшебник (да, я убедилась в этом!) Константин Довлатов, это чувство одиночества, с которым я живу с младенчества, мне настолько дорого, оно настолько в крови и под кожей, что я от него уже не смогу отказаться. Одинокая среди людей, всегда и при любом раскладе – это про меня. Но не брошенная, как думала эти долгие десять лет. Приобретенная. Желанная, любимая и любящая. Мама, бабушка, я хочу сказать вам здесь, в этом тексте: спасибо, что вы, такие замечательные, такие родные у меня – есть.