Вечером 26 апреля Олег вместе с аналитиком Сергеем Чалым находился в круглосуточной пиццерии. На выходе из заведения Ларичева задержали сотрудники милиции «за мелкое хулиганство». После этого координатор стрит-арт проекта Urban Myths сутки не выходил на связь. Оказывается, все это время Олег провел на Окрестина.

До суда. «Я даже Сергею Чалому не мог сказать, что меня забирают»

В коридоре здания Центрального суда на третьем этаже ажиотаж. Олег Ларичев стоит в углу, в окружении осветительных приборов, объективов камер и протянутых к нему диктофонов. «Что случилось?», «За что вас задержали?», «Почему вы тут?». Дождавшись паузы в гвалте вопросов, Ларичев рассказал свою историю:

«Это было в ночь с 26 на 27 апреля. Я был в «Пиццамании». Расплатившись, вышел на крыльцо покурить, – дает интервью сразу всем Олег. – Подходят ОМОНовцы, сразу подъезжает «бусик». Просят показать документы. Я спросил: «На каком основании?» – «Есть подозрение на совершение преступления. Поехали в отделение, там разберемся». Мы сразу уехали. Быстро и без сопротивления. Я даже Сергею Чалому не мог сказать, что меня забирают, ничего…»

Ларичев провел ночь в РУВД Центрального района. Его обвиняли в неадекватном поведении: махал руками, ругался матом, на замечания сотрудников не реагировал. 27-ого его привезли в суд.

«В суде я потребовал, чтобы ОМОНовцы предоставили: во-первых, видео с кафе, где было бы видно, что я размахивал руками, нецензурно выражался и не реагировал на замечания дежуривших ОМОНовцев. Во-вторых, просил предоставить запись с видеорегистратора, который был у ОМОНовцев. Просьбу о предоставления записи в кафе судья не удовлетворила, но удовлетворила просьбу о записи с видеорегистратора. Потому суд и перенесли. Сегодня должно быть это видео».

В перерывах между общением с журналистами к Олегу подходили друзья. Спрашивали, примерно то же, что и представители СМИ: За что забрали? Почему?

Ларичев смущенно улыбался и качал головой: «Может, недобор по задержанным с «Чернобыльского Шляха» был, я не знаю. Я думал, что это ошибка какая-то или шутка». Не шутка, как оказалось…

Суд. «Пить очень хочется»

В 16:00 началось заседание. Ларичев занял место на блестящей лаком скамье, идеальную фактуру которой портил только инвентаризационный номер, написанный замазкой-корректором на спинке. Перед Ларичевым высился деревянный замок беларуской фемиды: судебный стол, возвышающийся посередине, трибуна, с которой обвиняемому придется отстаивать собственную невиновность, между ними – стол секретаря.

Журналисты неустанно пытались понять, что же происходит, но, по всей видимости, Олег и сам не очень это понимал.

Пока вокруг молодого человека кружились хороводы из диктофонов и камер, на краю скамейки, поодаль от всех, сидели двое. «Свидетели, те самые ОМОНовцы, которые и задержали», – представил присутствующим своих соседей по скамейке Олег.

Свидетели с неизменно безэмоциональными лицами ни на кого внимания не обращали. Впрочем, к ним никто и не подходил. Секретарь готовился к заседанию. Журналисты готовили материалы для публикаций. Ларичев готовился к процессу и просил у присутствующих воды: «Пить очень хочется». Только клетка судебного зала ничего не делала, сиротливо зажавшись в углу.

«Просьба убрать всю видеотехнику, камеры и фотоаппараты. Всем хочется поснимать, но не во время процесса. Мы дадим время после», – объявил секретарь голосом конферансье перед началом концерта.

На предложенный плацдарм для складирования записывающей техники, в роли которого выступал секретарский стол, не легла ни одна камера. На предложение сдать свою аппаратуру журналисты ответили дружным молчанием.

Зашла судья. Встать. Сесть.

Черная мантия проскользнула по залу и заняла место в своем замке. Повисла почти осязаемая гнетущая тишина. Разобравшись со всеми предварительными ритуалами, судья Виктория Шабуня зачитала монотонным, не воспринимаемым для слуха, голосом все протокольные мантры. Олег подошел к трибуне.

Подведя итоги предыдущей встречи, в сериальном стиле: «В предыдущей серии», судья отказала Ларичеву в предоставлении записи с регистратора сотрудников. «Батарейка села. Записи нет». По залу прошел смешок.

На вопрос, есть ли у обвиняемого еще просьбы или ходатайства, Олег тихонько попросил: «Отдать ключи от квартиры девушке можно? Через друга передать».

Судья удалилась для совещания. Антракт.

Вердикт. «Как это батарейка села?»

Пока судья не вернулась, люди в зале суда вновь принялись за свои дела: свидетели сидят, Ларичев ищет воду, журналисты вьются вокруг. С задних скамей слышится: «Как это батарейка села? Вчера говорили, что запись есть!»

Олег пытался комментировать, рассказывал, что видел регистратор на груди омоновца. Друзья и знакомые поддерживали задержанного. Вместе гадали, какой же вердикт прозвучит.

«Вчера был суд у Косинерова. Только штраф дали». Услышав новость, Ларичев приободрился. Это было видно невооруженным взглядом.

Зашла судья. Встать. Сесть. Еще немного стандартных речей. Звучит приговор: «К аресту сроком на пять суток». Статья 17.1. Махал руками, ругался матом, на замечания не реагировал. Занавес.

Олег Ларичев покинул зал суда, на ходу ответив на вопрос: «Будете ли вы обжаловать решение?» – «Буду».