Ян Бусел, владелец Beetlejuice кафе

«С одной, стороны все достаточно просто – когда в обществе и экономике стагнация, нет развития, жизнь становится все сложнее, а тенденций к улучшению все меньше, люди задумываются об эмиграции. У меня в студенчестве была идея уехать в Америку. В 2004 году я так и сделал, но вернулся, поскольку корни и связи с близкими взяли свое. Здесь я родился. На тот период это оказалось сильнее. Тем более, надо было доучиваться. С другой стороны, я понимаю людей, которые туда переехали совсем. У меня много знакомых, кто живет в США, Канаде, Нидерландах, Испании и других странах. Интересно, что практически все уехавшие давно или недавно, считали эмиграцию временным отъездом, говорили, мол, я все равно вернусь в Беларусь, но попозже. Например, когда здесь станет лучше или просто получится заработать много денег, чтобы на родине не думать о выживании. Однако со временем идея вернуться у многих отпадала. Особенно после посещения этой самой родины. И я их понимаю. Иногда думаю: а может, тоже плюнуть на все? Затем начинаю взвешивать: друзья, близкие, работа – нет. Важно осознавать, что ты останешься эмигрантом и лишь твои дети смогут стать полномерными гражданами той страны, где пустишь корни. А вообще, с экономическими трудностями можно столкнуться, где угодно. Везде есть проблемы. Меня больше напрягает и огорчает то, как развивается и меняется Минск, в котором я родился: куда, он, собственно, идет? Ведь эмиграция может быть и внутренней. Смотрите, сколько горожан в последние годы уже живет на хуторах, занимается там какой-то деятельностью. Обстоятельства вынудили их уехать туда, где спокойнее, где можно создать свой «город» на паре гектаров земли. Вот такой вариант миграции мне ближе и интереснее. Только ведь, никогда не говори никогда. Правда?»

Анастасия Шпаковская, актриса, лидер группы Naka

«Мысли об эмиграции постоянно появляются: каждую осень я, словно перелетная птица, думаю о том, что надо бы уезжать туда, где, как минимум, теплее и доброжелательнее вокруг. Из возможных вариантов я выбрала пока эмиграцию в деревню. В ней благополучно уже который месяц живу и пока планирую оставаться здесь навсегда. Это был один из возможных вариантов, с учетом моей профессии и того, что моя специальность напрямую связана с языком, которым надо владеть в совершенстве. А так у меня, в принципе, маниакальная страсть к новизне, поэтому мне надо куда-то ездить постоянно, а переживать одни и те же события, как в фильме «День сурка», очень сложно.

Всех беларусов объединяет то, что мы способны выживать и приспосабливаться. Порой, когда силы на исходе, понимаешь, что тебе хочется пожить, а не повыживать. Наверное, это самое главное, что заставляет людей двигаться вперед или мечтать об эмиграции.

Почему приходится выживать? Я здесь не открою глаза никому: наш уровень жизни, культуры, медицины, уровень дорог – куда ни копни, тяжело. Я не вижу повода углубляться в частности. Все и так понятно. Все слишком примитивно, замылено и вторично. Я ни в коем случае не хочу выглядеть нытиком, потому что и хорошего очень много. В Беларуси живет много хороших людей, благодаря которым мы, в принципе, и спасаемся. Благодаря общению, каким-то радостным событиям, которые друг другу способны подарить. А так страна рассчитана не на людей.

Сама я, наверное, упустила момент, когда мне надо было эмигрировать куда-то насовсем. Это стоило делать до того, пока я не получила профессию, не пустила профессиональные корни, не родила детей, не отдала их в школу.

Сейчас для того, чтобы я эмигрировала, нужен мощный толчок, безнадега и полная ганьба.

Либо просто какие-то счастливые возможности – допустим, кто-то вдруг оставит богатое наследство где-нибудь на берегу моря (смеется). В таком случае сопоставлять не придется. Когда ты в профессии, делаешь то, что хочешь делать именно здесь, ясно, что яркой мотивации эмигрировать, кроме осеннего занудства, нет.

Конечно, я не против гастрольной деятельности, но с этим не надо путать эмиграцию. А начинать все с нуля я не вижу смысла: мы всегда боимся каких-то радикальных шагов, боимся, что будет еще хуже. А вдруг страна, которую я выберу, окажется недоброжелательной или еще мрачнее, чем наша родина? Мы, беларусы, – памяркоўныя. Терпеть, делать, что можешь, – это уже у нас в крови».

Адам Глобус, художник и писатель

«Я живу в Беларуси всю жизнь. Мысль о переезде посещала меня только в Советском союзе. Хотел эмигрировать в Эстонию. Мне понравился Тартуский университет и, вообще, казалось, что Тарту – самый свободный город в СССР. Эмигрировать за границу Союза возможности не было, но можно было переехать куда-то поближе и попробовать себя где-то еще.

Существуют люди, которые говорят, что уехали бы, потому что им в родной стране что-то не нравится. Я думаю, все это связано с другим: просто есть те, кто склонен к странствиям, им любопытно пожить в другом городе, увидеть себя по-новому, и те, кого устраивает жить на одном месте. Живут по принципу: «Где родился – там и пригодился». Так во всем мире. Это не зависит от уровня демократии. Это нормально. Привязывать желание эмигрировать к политике не стоит. Если ты родился цыганом, то всю жизнь будешь в пути, потому что тебе нравится ветер странствий. А если ты родился при корове и корыте, будешь сидеть с этой коровой всю жизнь.

Повод, мол, мы не нужны своей стране, принижает настоящий смысл путешествий. Люди кочевали с места на место и тысячи лет назад. Следует учитывать и то, что в молодости хочется путешествовать больше, в зрелом возрасте – меньше. Это понятно.

За всю жизнь я посетил где-то 30 стран. В Каталонии был 25 раз, потому что мне там нравится, – и я за то, чтобы она была независимой. Мой любимый город – это Барселона. Там много солнца. Как беларусу, мне не хватает моря. Все у нас хорошо, но я хочу смотреть на море. Однако это не значит, что я должен там находиться все время. Я за то, чтобы человек имел право и возможность переезжать с места на место, когда ему хочется. Я против железного занавеса. В юности я не уехал в Эстонию, потому что к черту развалил этот Советский Союз. Это сделало мое поколение – и я этим горжусь!

Что касается политической ситуации в современной Беларуси, если бы вы видели, как испанская полиция пи*дит демонстрантов, то наши милиционеры – дети рядом с ними. Повоюйте на улицах Барселоны – и вы увидите».

Владимир Максимков, продюсер

«Вообще, я много путешествую. Объездил пол Европы и Азии, был в Африке, Южной Америке. Посетил несколько стран на разных континентах! Одной причины, почему я люблю так жить, нет. Наверное, хочется новых потрясений. Я по натуре космополит, мне интересны все люди, вдобавок есть желание посмотреть и понять тех, кто живет в других местах, в разных условиях. Ну и, разумеется, любое путешествие – способ оторваться от обычных вещей. Если бы у меня была возможность, я бы побывал и пожил во всех странах мира.

Наверное, меня нельзя назвать стандартным человеком, у меня нет родины в понимании «вот моя деревня», «из поколения в поколение», «вот березка, к которой можно подойти поплакать от счастья». Я сын военного, родился в Германии, много путешествовал по миру сначала с отцом, потом сам. В некоторых странах жил по несколько лет, но в Беларуси уже живу дольше всего и очень люблю эту страну.

Когда мне хочется, я уезжаю просто так, не чувствуя себя эмигрантом. Дело в том, что у меня нет понятия «постоянное место жительства», могу жить фактически в любой стране, как мне показалось. Конечно, иногда бывают проблемы с языковым или ментальным барьером, но они преодолимы. Мои родные вообще живут в Санкт-Петербурге. Самому мне очень нравится старушка Европа. У меня нет привязанности к земле, зато есть привязанность к ощущениям и к людям. Если уж и говорить об эмиграции, то моя мечта – встретить старость в Европе в окружении доброжелательных и приятных людей и атмосфере всеобщей любви».

Юрий Зисер, директор TUT.BY

«Я родился во Львове и прожил там 27 лет, а потом переехал в Минск и женился на минчанке. Это и была моя эмиграция, других случаев не припомню. Мне хотелось жить в среде, в которой я поселился, и делать что-то полезное для тех людей, которых узнал здесь. В Минске я уже более 30 лет, но вообще приходилось жить и в других местах: до года – в Штатах, несколько лет в Париже, учился в Питере, но это тоже не было эмиграцией.

В Беларуси я очень привязан к своему бизнесу – ну куда я уеду? Пожалуй, это может произойти, если только случится что-то глобальное, например, по рекомендациям врачей сменить климат – если мне тут будет тяжело жить физически.

Но есть люди, которым я бы даже рекомендовал эмиграцию, хотя в то же время мне жаль, и я ломаю голову, как ее остановить. У нас в ужасной ситуации находятся музыканты и ученые.

Для них здесь просто нет не только денег, но и условий для работы. Они уезжают пачками. При том, что в Беларуси есть очень хорошие музыкальные институты. Все занято. Допустим, в стране насчитывается три симфонических оркестра, а там – три дирижера. Обычно они никого не пускают к себе подирижировать, никакую молодежь. Получается, пока те не выйдут на пенсию, дирижерам здесь делать нечего. Или, допустим, скрипачи или пианисты. У нас многие концертные площадки заняты именно псевдонародными танцами. На эти сцены не пробиться. Гонорары – смешные. Ты можешь быть пианистом и год готовиться к концерту, а заплатят всего тысячу долларов по курсу. Разве можно на эти деньги долго жить? Если ничего другого музыканты делать не умеют, остается выезжать на десяти «халтурах», играть в кабаках или на свадьбах. Некоторые с этим смириться не могут – вот и уезжают».

Аня Жданова, певица

«Это очень щекотливая тема. Действительно, если ты очень хотел, то почему до сих пор этого не сделал? Меня здесь ничто не держит. У меня нету неземной любви, собственной семьи и работы, от которой меня тут прет. В сфере, где пытаюсь развиваться, я чувствую себя немножко первопроходцем. Все держится на желании отдельного комьюнити делать другим людям хорошо. Поддержку государства такое встречает очень редко. Соответственно, хочешь не хочешь, но ты постоянно задаешься вопросом: а что дальше? Либо через какое-то время тебе надоест здесь что-то менять и ты сольешься с серой массой, либо совершишь революцию просто для себя самого. Махнешь куда-то, найдешь себе какое-нибудь применение и начнешь жить для себя.

Мысли об эмиграции посещали меня еще в школе. Никогда не считала себя здешней, я вообще не патриот, у меня это не записано на подкорке. Менталитет людей, что живут здесь, совсем не мой. Интересно, что при этом я училась в беларуской гимназии, меня постоянно окружала беларуская культура, народные песни, танцы, история и так далее, но, при всем уважении, это никогда не захватывало мое сердце. Не было ощущения, что я к этому всему как-то принадлежу.

Почему я переехала бы сейчас? Все связано с внутренним ресурсом: пока ты можешь отдавать – ты отдаешь. Но, как и любой художник, ты ждешь, когда люди тебя услышат, хочется какой-то отдачи. Чаще всего у нас получается так: если музыкант как-то сумел раскрутить себя за рубежом, потом вернулся в Беларусь – он сразу становится известным. В какой-то момент некоторые люди, которые пытались делать в нашей среде что-то важное, заводят семьи, открывают какой-то бизнес, не связанный с творчеством, забивают на то, что любили делать раньше, и просто впрягаются в зарабатывание денег.

Я бы уехала прямо сейчас, пока не старая, нет детей, и есть возможность учиться. Вдобавок – я еще не закостенела. Многим страшно представить, как они адаптируются к новым условиям жизни, выучат язык и так далее, а мне – нет. Просто чувствую, что себя здесь не нахожу. Далеко бы я, наверное, не переезжала. Для меня очень важно сохранять связь с родственниками, понимать, что я в зоне доступа, но ближе к единомышленникам».

А.Р.Ч. (Михаил Сеньков), художник

«У меня, наверное, слишком индивидуальный случай. Я очень привязан к мастерской, поэтому никуда не сваливаю. Вдобавок еще и распределение отрабатываю. А так бы, конечно, куда-нибудь в Европу уехал. Мне здесь душно, тесно, неудобно, некомфортно, дорого. Зарплаты маленькие, цены огромные. Краски стоят диких денег. Торговать искусством я не умею. Короче, мне тут тяжеловато и, кажется, что в Европе было бы легче. Доносить творчество до других – с этим проблем нет. Не помню, что мне кто-то что-либо здесь запрещал. Художнику тяжело в Беларуси именно потому, что очень дорогие материалы. Слабый рынок. Людям, грубо говоря, нечего жрать, поэтому они не покупают картины.

Я привязан к мастерской, вдобавок совершенно нищий. У меня нет ни копейки за душой. Куда-то поехать и там рисовать я бы не смог, а красить мне надо каждый день. Здесь я у себя дома крашу в свое удовольствие. Денег впритык, но пока как-то хватает. За границей надо где-то жить, покупать краски, работать, а на работу я могу ходить максимум два раза в неделю, чтобы у меня было время на мою основную деятельность. Проблема в финансах. Если бы свалилась на меня куча денег, конечно бы, уехал куда-то и открыл свою мастерскую.

Насчет патриотизма, я вообще не беларус. Родился в России, в Карелии, и жил там, а потом родителей случайно сюда занесло. Меня здесь совсем ничего не держит. Колхозная и деревенская культура Беларуси меня не интересует. В этом плане я никак к местности, где живу, не привязан. Если бы переезжал в Европу, наверное, бежал бы куда-нибудь за теплым климатом. Может, в Италию».

Андрей Коровайко, журналист

«Эмигрировать – значит уехать жить из той страны, в которой ты родился. А можно же ехать и в одну, и в другую, и в пятую, и в десятую – дом там, где ты находишься. Вернулся домой – дома, поехал куда-то – ты там дома. Когда приезжаешь в Индию, в ней хочется остаться навсегда. Не получается – едешь куда-то еще. Потом опять возвращаешься – и так по кругу. Когда туда приезжаешь, создается ощущение, что ты оказываешься в раю. Когда возвращаешься в Беларусь, ощутим такой контраст, словно ты вернулся в ад. Если вспомнить Буддизм и поверить в перерождение, создается впечатление, что в Беларуси рождаются люди с очень плохой кармой. Люди, которые плохо себя вели в прошлой жизни. Ну, бывшие подонки, грубо говоря. Поэтому им все тут не нравится, власть у них неправильная, зарплаты маленькие, работы нет, цены растут, кризис и так далее.

Люди уезжают отсюда и думают, что они покидают ад и оказываются в раю. А потом выясняется, что они свой ад увозят с собой, потому что карму ты никуда не денешь.

Либо им приходится возвращаться обратно из рая в ад и дальше отрабатывать свою карму. Раз уж суждено тебе отбывать за что-то наказание – живи и не рыпайся. Эмиграция вряд ли спасет.

На самом деле, я половину жизни прожил не в Беларуси. Начиная с двухлетнего возраста – в Нью-Йорке, потом снова туда вернулся и заканчивал школу. Где только ни жил: и в Женеве, и в Париже, и в Риме, и в Белостоке, и в Сараево… Раз я все время так или иначе возвращался, значит, нужно что-то сделать здесь. Карма приводит тебя обратно. Связано ли это с патриотизмом? Вряд ли это чувство можно так назвать, скорее, я просто смирился.

В Индии чувствуешь себя в раю, потому что, кажется, что попал на другую планету. Все друзья. Ты смотришь другими глазами на все вокруг. Да и там просто тепло. Фрукты, солнце, море, красота! Люди вокруг улыбчивые, доброжелательные и приветливые. С утра просыпаешься, а тебя прет – каждый день какое-то новое приключение! Здесь просыпаешься, смотришь за окно – снег. Ну вот и начинает тянуть улететь в теплые края вместе с птицами».

Андрей Гнёт, режиссер

«Мысли об эмиграции посещают беларусов на каждом шагу. Например, когда ты сталкиваешься с какой-то несправедливостью и понимаешь, что не можешь ее изменить, потому что это система. Систему изменить сложно, а в иной раз – фактически невозможно. Тебе начинает казаться: если ты не можешь изменить систему и не хочешь, чтобы система меняла тебя, значит надо искать другую систему, которая бы тебя устраивала.

Сначала ты задумываешься об эмиграции, когда заканчиваешь школу и готовишься к поступлению в местный университет, а кто-то из твоих одноклассников в это же время уезжает учиться за границу. Потом мысли могут возвращаться. Каждый раз меня останавливало внутреннее осознание того, что я хочу быть хозяином на своей земле и сделаю все возможное, чтобы этого добиться. В первую очередь, я попытаюсь исчерпать все имеющиеся ресурсы здесь. Знаете, иногда просто просыпается внутренняя злость, когда ты осознаешь, что тебя отсюда выгоняют, а желания куда-то ехать – нет совсем. Как же? Я не хочу никуда ехать! У меня есть желание изменить что-то к лучшему здесь! Какого хрена? Я не хочу никуда валить – пускай валят те, кто мне мешает. Такая вот внутренняя борьба. Вопрос в том, кто кого в ней переборет?

В момент бессилия и отчаяния ты вдруг начинаешь очень здраво и прагматично все взвешивать. Внезапно приходит осознание, что человеческая жизнь конечна, молодость конечна, внутренние ресурсы и силы – тоже конечны, а борьба с ветряными мельницами ни к чему не приводит. Дальше возникает вопрос, а стоит ли менять поле, на котором ты борешься с этими ветряными мельницами, на какое-то другое, либо там станет еще хуже? В моей ситуации дело даже не в этом. Просто мне кажется, я пока не исчерпал все возможные ресурсы для того, чтобы эмигрировать. Пока есть порох в пороховницах, в моих друзьях, в тех улицах, по которым хожу, воздухе, которым дышу, еде, которую ем, еще можно говорить о каких-то ресурсах. Они есть, а значит – надежда теплится. Пока я работаю и у меня получается делать то, что хочу. Но знаю, когда чаша терпения переполнится, когда внутренние диалоги не будут приводить к компромиссу, я не буду прикрываться чувством патриотизма или какими-то другими внутренними амбициями под названием «сам дурак». Скорее всего, я буду пользоваться принципом, который называется: «От собаки, которая лает и кусает, бегут». Как только она начнет очень громко лаять или кусать, скорее всего, я побегу. Потому что мне с этой собакой, видимо, уже будет не справиться».