В эмиграции начал зарабатывать больше, чем в Беларуси — истории успеха 

В Беларуси работал на ТЭЦ, в Чехии — «бегает по виноградникам». Дмитрий, 35 лет 

«В Беларуси я работал на Брестской ТЭЦ по распределению после университета. Занимал должность инженера АСУ. Хоть станция и маленькая, впечатление на меня производила: последнее программное обеспечение, новое оборудование от ABB и Siemens. Хватало и свободного времени: когда всё автоматически работает, в кабинете можно заниматься своими делами.

Позже пришло разочарование. Работа на госпредприятии — это постоянные принудиловки, а люди там боятся, «как бы чего не случилось». Недовольство накапливалось, а вместе с ним — усталость. Беспокоила и ситуация в стране, хотя по сравнению с нынешней она кажется безобидной. Но зарплата на то время была нормальная, да и сравнивать опыт работы мне было не с чем.

На Рождество-2012 мы с друзьями поехали в Прагу. Мне очень понравился город, и возвращаться домой, к работе, было сложно. А через пару месяцев подруга рассказала, что собирается уезжать из Беларуси — и я решил поехать с ней, в конец устал от беларуской рутины. Мы переехали в чешский город Брно. 

Живу здесь уже десять лет, за это время сменил несколько профессий. Начинал уборщиком, потом работал в фирме по установке дорожных знаков, а теперь занимаюсь координацией сельхозработ — бегаю по хмельницам, виноградникам и садам. Получаю примерно 1500-2000 евро в зависимости от месяца и премий, а в Беларуси зарабатывал «попиццот».

Бросила грузоперевозки, теперь делает украшения в Германии. Наталья, 38 лет 

«В Беларуси я выступала с фаер-шоу на праздниках — мне нравилось, но денег это приносило мало. Пришлось параллельно устроиться менеджером по грузоперевозкам — и это было ужасно. В итоге я плюнула и подалась на волонтёрскую программу в Германии. Меня взяли. В течение года я должна была помогать в организации международных культурных мероприятий. Потом выучилась на мастера по лингвистике, вышла замуж и осталась в Германии.

За 15 лет жизни здесь я где только не работала: няней, в баре, вела семинары на тему расизма и дискриминации. Получила сертификат для преподавания немецкого языка, и целый год учила сирийских беженцев.

 

Последние десять лет я делаю украшения. Пришла к этому случайно: у мужа в мастерской была печь для эмалирования, которой он не пользовался, и немного материала для работы. Я попробовала и увлеклась — сначала в качестве хобби, но после рождения ребенка украшения стали моей полноценной и единственной работой. Мой муж тоже делает украшения, так что обычно мы работаем вместе, а потом всей семьёй ездим на фестивали и ярмарки».

В Беларуси работал на «ГродноАзот», в США — в VISA. Арсений 

«В марте 2020-го я закончил БГТУ и по распределению пошел оператором на завод. В сентябре того же года многих моих коллег задержали из-за участия в протестах, и я перестал ходить на работу в знак солидарности с ними. Вскоре меня уволили по статье за прогулы, и я начал учить программирование.

В конце февраля 2022-го получил работу в небольшом американском стартапе в диджитал-сфере. Собирался ехать в родной город открывать ИП, чтобы легально работать из Беларуси. Но началась война, так что через пару дней я приземлился в Тбилиси. Компания помогла оформить рабочую визу, и в сентябре 2023-го я уехал в США. Теперь работаю здесь в VISA. Зарплата в 20 раз больше, чем была в Беларуси».

Уволилась из беларуского банка, чтобы водить экскурсии в Германии. Яна, 32 года 

«На последнем курсе университета я начала работать в банке. Начинала в колл-центре, потом стала клиент-менеджером и работала с малым бизнесом. В 24 года у меня случился кризис: почувствовала, что практически достигла пика своей карьеры, и боялась проработать так до пенсии. Поэтому все бросила в Беларуси и уехала в Германию по программе культурного обмена Au Pair — когда ты едешь жить в немецкую семью. Я попала к паре с тремя детьми. Помогала им как няня, а они мне оплачивали курсы немецкого.

У меня не было плана, я даже не знала, останусь ли в Германии, но в итоге решила поступать в местную магистратуру. Через полтора года получила немецкий диплом, и меня накрыла тоска по дому. Вспомнила, как в Минске мы с друзьями ходили играть в «Мозгобойню». Написала её основателям с предложением запустить квиз в Берлине: здесь много русскоязычных, которые, как и я, искали площадку для налаживания контактов. Решила заняться организацией сама и в партнёры взяла парня, который подходил на роль ведущего. Мы начинали проект не ради денег, а для социализации. Надеялись, что на первый квиз придёт хотя бы 30 человек, а по итогу желающих было столько, что мы не знали, куда их посадить.  

Кроме организации квизов важно было найти и стабильную работу, чтобы платить за жилье. И я устроилась консультантом в Digital Agency. У меня была минимальная ставка, зарабатывала около 1300 евро. За комнату отдавала 300, то есть на руках оставалась 1000 евро. В Минске я за жильё не платила, но и зарплата у меня была в районе 700-800 евро. То есть после переезда я оказалась в плюсе уже на первой работе. Однако я очень быстро разочаровалась в ней, поэтому вскоре уволилась. 

Поиски нового места заняли почти год. К счастью, на тот момент я уже была замужем, и супруг поддерживал меня и в финансовом плане. Но это был один из самых тяжелых периодов в моей жизни, потому что я привыкла с раннего возраста работать и ни от кого не зависеть материально. Я ходила по собеседованиям, параллельно проходила курсы по иллюстрации, веб-дизайну и таргетингу и в конечном счете устроилась в рекламное агентство. Но появилось очередное «но»: в Берлин я ехала за свободой, а получила то же, что имела в Беларуси: каждый день с 9 до 18 в офисе за компьютером. 

И тут пришел 2020 год. Оставаясь в Германии, я стала волонтером, участвовала в митингах. На моих глазах создавалось общественное объединение беларуской диаспоры «RAZAM», и я сразу же в него вступила. Из-за переживаний не могла концентрироваться на работе, и в итоге уволилась, решив попробовать фриланс. Но сначала пошла к психологу: хотела понять, чем же я всё-таки хочу заниматься, и справиться с травмой из-за протестов. На сессиях поняла, что очень люблю показывать людям Берлин. Так появилась идея стать гидом. Поначалу растерялась: не понимала, как построить маршрут, как продвигать себя, где искать клиентов. Помогли другие русскоязычные гиды — это очень классное комьюнити. Сначала ходила к ним на экскурсии, потом по совету одной из коллег пошла в школу для гидов, и так начался мой путь.

Сейчас я не только вожу экскурсии, но и пишу гайды для 34 Travel, развиваю блог в инстаграме. Несколько месяцев подрабатывала фотографом в англоязычном журнале о Берлине. Теперь использую этот опыт для экскурсий. Параллельно развиваю проект PerspAKTIV (он помогает репрессированным беларуским художникам сохранить профессию и встать на ноги в новой стране). Больше всего в работе меня радует, что я наконец получила ту степень свободы, о которой мечтала. Я работаю на себя: когда, как и с кем хочу. В целом, я счастлива».

Истории беларусов, чей доход в эмиграции не изменился 

З ілюстратара ў Беларусі — да генеалога-дэтэктыва ў Літве. Ганна, 40 гадоў

«Па адукацыі я фінансіст, працавала па прафесіі за мяжой. Але калі мы з мужам запланавалі дзіця, вырашылі вярнуцца ў Беларусь. Там я па поўнай глытнула дэкрэту: постродавая дэпрэсія, залежнасць ад іншых, вішанькай стала анкалагічнае захворванне. Падчас лячэння я стала маляваць: спачатку для сябе, потым для іншых. За пяць гадоў сама сябе вырасціла да дызайнера і ілюстратара. Маляванне і дызайн мяне выратавалі, выцягнулі з балота думак пра захворванне — невыносна было думаць, што памру і нічога пасля мяне не застанецца. Таму гэта была і праца, і тэрапія, за што я гэтай прафесіі вельмі ўдзячная.

Калі пачалася вайна, мы сабралі па валізке і з'ехалі з Беларусі. Трошкі павандравалі і апынуліся ў Літве. Яшчэ ў 2021 я захапілася генеалогіяй: спачатку гэта было асабістае — доўгі час марыла знайсці нашчадкаў продка, які з'ехаў у Амерыку ў пачатку 20 стагоддзя. І калі адшукала яго ўнукаў, была на сёмым небе ад шчасця! Потым падумала, што магу дапамагчы і іншым людзям у гэтай справе, і знайшла першага кліента. У генеалогію я нырала з галавой. Пачала сядзець у генеалагічных групах і абрастаць ведамі і сувязямі сярод такіх жа аматараў старых часоў. Хтосьці мог напісаць мне па сарафаннаму радыё, і так я атрымлівала новых кліентаў. 

Шмат дакументаў аб Беларусі захоўваюцца менавіта ў літоўскіх архівах — таму я пачала са сваёй сям'і (якая як раз жыла ў Віленскай губерні), а там пайшло-паехала. Зараз большая частка маіх кліентаў — гэта нашчадкі людзей з Літвы і Заходняй Беларусі, продкі якіх з'ехалі ў эміграцыю ў ЗША і іншыя краіны сусвету. Заробак пасля змены прафесіі практычна не змяніўся».

В Беларуси работала при Министерстве, в Германии — в церкви и магазине спорттоваров. Алла, 41 год 

«В Беларуси я 14 лет работала юрисконсультом в одной из организаций не самого бедного Министерства. Потом вышла замуж за немца и уехала в Германию. Понимала, что переезд станет для меня скачком вниз по социальной лестнице, но решилась, потому что видела: у Беларуси нет будущего. Я начинала работать во времена, когда в стране ещё можно было что-то менять, но к моменту моего отъезда здесь не осталось никаких правовых основ.

Как супруга немца я была обязана полгода посещать интеграционные курсы, где преподавали язык, а также историю и политику Германии. Благодаря этому нашла работу в больнице при церкви. А через год устроилась в фирму, которая на тот момент считалась стартапом, но уже занимала высокую позицию на рынке спортивного оборудования. Занималась тем, что решала споры с покупателями, которые возникали при оплате наших товаров через PayPal (очень пригодились навыки, полученные в Беларуси). Через два года ушла, потому что в компании все работали удаленно, а мне такой формат не подходил. 

Новую работу нашла быстро — в небольшой семейной фирме, которая занимается экспортом немецких товаров. Я взаимодействую с клиентами: обрабатываю и проверяю заказы, изучаю правила отгрузки товара в разные страны и контролирую процесс доставки. Мне нравится это дело, но смущает специфика немецкого законодательства. Раньше работодатель мог только два раза заключить с вами трудовой договор на год, а после был обязан подписать бессрочный контракт. Теперь такого правила нет. С вами могут хоть 15-20 лет заключать договор на год. Из-за это я не чувствую стабильности и всегда держу в голове, что в один прекрасный момент мне могут сказать «до свидания».

 

Тем не менее, я твёрдо стою на ногах. Как была в Беларуси хорошим средним классом, так и в Германии им остаюсь. Разница лишь в том, что до переезда благодаря родителям у меня были квартира и автомобиль, а теперь часть заработка я трачу на аренду».

У Беларусі быў інжынерам, у Польшчы заняўся камп'ютарнай графікай. Сямён 

«У Беларусі працаваў па сваёй універсітэтскай спецыяльнасці — інжынерам-праектантам. Рабіў розныя тэхнічныя 2D і 3D праекты ў Менску, зарабляў каля 500 даляраў. Апошнім момантам адвучыўся на тэсціроўшчыка, хацеў сыйсці ў ІТ. Але пачалася вайна, і трапіць кудысьці джуном стала амаль немагчыма.

З сям’ёй мы пераехалі ў Польшчу. Спачатку жылі ў сяброў. Месяц ці два я падпрацоўваў у дастаўцы, потым знайшоў працу па беларускай спецыяльнасці. Яна звязана з тэхнічнай дакументацыяй. Заробак амаль такі ж самы, як у Беларусі. Мяне гэта не задавальняе, таму я пайшоў вывучаць камп'ютарную графіку. Пакуль працягваю працаваць с тэхнічнай дакументацыяй, але ўжо неафіцыйна бяру замовы па візуальнаму кантэнту, знаходжу першых кліентаў. Неяк выжываем, але адкладаць не атрымліваецца».

В Беларуси была официанткой — в Польше успела поработать на складе и в клининге. Надежда, 21 год 

«В Минске около двух лет я работала старшим официантом. В марте 2022-го переехала в Польшу — не понимала, как дальше жить в Беларуси, поэтому решение об эмиграции приняла очень быстро. 

Поначалу в Польше пришлось работать на складах: много часов физически тяжёлого труда без перерывов. Потом перешла в клининг — это была попытка убежать от реальности. Я не могла учить язык из-за своего тревожного состояния, поэтому соглашалась на любые предложения. Всё наладилось случайно. Я сидела в группах в телеграме, где искали моделей, и увидела там вакансию администратора в салоне красоты. Подала заявку, прошла собеседование и получила это место.

С новой работой появилась желание жить, взаимодействовать с людьми. Это абсолютно новая сфера для меня, и я всем довольна. Зарплата моя, если сравнивать с Беларусью, выросла примерно в два раза. Но этого почти не ощущается, потому что расходы тоже увеличились».

Где работают беларусы, чья зарплата стала меньше в другой стране 

У Беларусі працаваў з аўтазапчастакамі, у Грузіі — стаў кухарам. Аляксей, 51 год 

«У Беларусі я працаваў кіраўніком продажаў у буйной кампаніі ў галіне аўтазапчастак. Апошнія пяць гадоў, да вайны, развіваўся у той жа сферы ў Маскве, быў дырэктарам па продажам. Праца падабалася, таму што па адукацыі я аўтамабіліст. 

Але пачалася вайна, і заставацца на тэрыторыі Расіі стала немагчыма, па першае, псіхалагічна. Вяртацца ж ў Беларусь было небяспечна. Таму з'ехалі з жонкай і дзецьмі у Грузію, каб адтуль трапіць у Польшчу. Але затрымаліся там на дзевяць месяцаў, бо не маглі атрымаць гуманітарную візу. Я пачаў працаваць памочнікам кухара, вакансію прапанаваў знаёмы. Потым вывучыўся на чарцёжніка і перайшоў у гэтую галіну, працу знайшоў праз тэлеграм. Асаблівых цяжкасцей не было, акрамя мізернай аплаты. Аднак выбіраць не было з чаго: у Грузіі вельмі дрэнна з уладкаваннем».

Из строительного бизнеса в спортивные инструктора. Катерина, 44 года 

«В Беларуси я около 20 лет работала в строительном бизнесе. Сначала продавала стройматериалы, потом руководила компанией, которая возводила каркасные дома. Ещё у меня было хобби — кайтсёрфинг. Чтобы практиковаться, часто ездила в Литву, и там встретила своего будущего мужа. В 2015-м мы поженились, и я переехала к нему.

Поначалу вопрос о работе в Литве у меня не стоял: я родила дочь и занялась её воспитанием. Деньги зарабатывал муж, я взяла на себя быт. Когда дочь подросла, не хотела возвращаться в офис и думала о работе в гибком режиме. Параллельно продолжала заниматься кайтсёрфингом — знакомые просили научить их кататься и удивлялись, почему я до сих пор не стала инструктором. Потом рядом с домом открылась школа кайтсёрфинга, и я захотела там работать. Сначала нужно было получить сертификат инструктора. Этот этап был для меня самым сложным: вся информация на английском языке, а курсы — на литовском, который я плохо знала. Но с этим челленджем я справилась и уже третий сезон учу людей кататься.

Работа инструктором мне нравится, но есть нюанс: она сезонная. На Балтийском море можно работать поздно весной и летом, а осенью и зимой наши специалисты уезжают, например, в Турцию или на Занзибар. Я остаюсь в Литве, потому что не могу оставить семью. Из-за этого зарабатываю намного меньше, чем получала в Беларуси. Но если бы работала инструктором круглый год, то была бы в плюсе. А вообще в старости я себя вижу владелицей собственного бизнеса, связанного со спортом, где-нибудь в Испании».

Был успешным маркетологом, в Польше работает в такси. Аркадий

«В Беларуси я работал в маркетинге, за пять лет дорос до начальника отдела. В феврале 2022-го планировал занять место бренд-менеджера в известной автомобильной компании, но война внесла свои коррективы. Я оказался в Варшаве. 

Полтора месяца искал работу по специальности. Ни хороший английский, ни отличное портфолио не помогали — везде требовался польский. В итоге благодаря помощи знакомых я стал таксистом, причём нелегально. Страх попасться, арендное авто, шесть рабочих дней по десять часов, все праздники за рулём — так и работал.

Такси было лучшим местом для языковой практики: радио — для слуха, общение с пассажирами — для говорения. Но попыток вернуться в маркетинг я не оставлял, искал клиентов в  LinkedIn. Надеялся на чудо и делал всё, чтобы оно случилось. В итоге на меня вышла компания, которая искала человека ровно с моим опытом, со знанием польского, английского и русского языков. Два этапа собеседования на польском — и я уже удаляю приложения для водителей такси».