В переговорке, где проходил наш круглый стол, наверное, еще никогда не было такой смешанной компании. Трое подростков: Катя, Настя и Кирилл – расположились по одну сторону стола. Ребята смущенно озирались, позже осмелели и стали вести себя чуть раскованней. Тогда мы с ними и познакомились: девочки – 13-летняя Катя и 12-летняя Настя – хихикая, сели возле меня, а серьезный мальчик Кирилл (ему 15) нашел себе место напротив. Приглашенные специалисты были куда серьезнее. Валентина Чекан, педагог с 20-летним стажем, которая открыла школу для девочек It-Princess Academy, раскладывала перед собой распечатки. Сергей Хонский – психолог и бизнес-коуч – налаживал контакт с 15-летним Кириллом. А глава HR-департамента Сергей Шпаковский из компании Helmes потирал руки, то ли греясь с мороза, то ли предвкушая активный диспут. Мы начинаем.

KYKY: Назовите три самые важные профессии, которые будут актуальны в ближайшие 10 лет?

Валентина Чекан: В Штатах говорят, что самой популярной профессией в ближайшие 5-7 лет будет медсестра – это профессия, которую нельзя автоматизировать. Также меньше всего рискуют хирурги, стоматологи, финансовые аналитики, математики, разработчики и инженеры, социальные работники, учителя, кураторы, тьюторы и все творческие профессии: хореографы, писатели – все те, кого нельзя заменить роботами. Все остальное отваливается.

Сергей Хонский: Одной из профессий будущего называют тренд-вотчера – человека, который будет следить, как изменения в различных областях влияют на запросы потребителя. Еще одна профессия – майнд-фитнес инструктор. Это человек, с помощью которого люди смогут развивать свои когнитивные навыки и способности. А еще мне понравилась профессия тайм-брокера – он будет продавать на рынке труда время других специалистов.

Сергей Шпаковский: В тренд возвращаются фундаментальные науки, связанные с химией, физикой, математикой. И все профессии, которые возле этого. Плюс, конечно же, дизайн. Если эпоха потребления подходит к завершающему этапу, то спрос на профессии, связанные с маркетингом и продажами, немного поутихнет.

KYKY: Вопрос к ребятам. Из всего перечисленного есть ли что-нибудь, что вам близко?

Катя, 13 лет: Химия или математика – точно не про меня. Я согласна, что ничто не сможет заменить человеческие чувства: медсестры, волонтеры. Любого математика можно заменить компьютером или калькулятором, а чувства – нет. Я хочу быть психологом. Вряд ли машина сможет разговаривать с человеком так, как человек с человеком.

Настя, 12 лет: Мне очень интересны творческие профессии. Например, дизайнер. Мы про него говорили. Но у меня постоянно меняются хобби, интересы, увлечения. Кем я только не хотела быть! Творчество всегда было ближе всего: может, архитектор, дизайнер…

Кирилл, 15 лет: Мне тоже нравятся творческие профессии, такие как артист, журналист, работник театра. Я вот не думаю, что машины скоро придут в театр.

KYKY: Тогда вопрос к специалистам. Кем вы хотели быть в детстве? Совпала ли ваша мечта с тем, чем вы сейчас занимаетесь?

Сергей Шпаковский: В моем детстве все мечтали быть спортсменами или космонавтами. Но что это вообще за профессия – космонавт? Год болтаешься на орбите, иногда машешь в камеру. Конечно, они занимаются исследованиями, но когда я вырос, понял: мне это не интересно. У меня мама – ученый, отец – программист – вот я и пошел учиться на программиста. Но в какой-то момент со скандалами со стороны родителей ушел из университета. Сам поступил на психологию, закончил. С тех пор в этом направлении и работаю.

Валентина: С шести лет говорила, что хочу быть учительницей – так оно и пошло. Я отработала 10 лет в школе, 10 лет в университете, а сейчас делаю образовательную компанию. Я знаю, что буду развиваться, и что следующий проект тоже будет большой и образовательный – все равно я прихожу к тому, что обучаю других людей.

Сергей Хонский: А у меня есть зримое доказательство – кассеты из детского садика, где спрашивают: «Кем хочешь быть?» Не понимаю, как это произошло, но я сказал: «Хочу быть шофером». Потом я сказал: «Хочу помогать людям». Я стал психологом и продолжаю искать компоновки: тренерская деятельность, разработки программ, экспертная работа.

KYKY: Вопрос к юному поколению. На вас сейчас в выборе профессии влияют родители?

Катя: Нет. Если я точно определюсь, куда пойду, мама не будет меня переубеждать. Психолог – моя мечта. Возможно, я когда-нибудь передумаю.

Настя: Мы можем с родителями обсудить интересные профессии. Часто я даже не знаю, что такое бывает. Например, смешанные отрасли. Мне нравится биология и рисование.

Катя: Если нравится биология и рисование, можно скрестить эти области и рисовать картинки для учебников по биологии.

KYKY: А взрослые знают, как скрестить рисование с биологией?

Валентина: Я знаю, как скрестить биологию с дизайном – это отличная история. Когда я общаюсь со своими студентками, они часто говорят: «Я хочу быть дизайнером и ветеринаром». Хорошим примером смешения отраслей могут стать бионические механизмы – скажем, роботы Boston Dynamics, которые открывают двери и заходят внутрь помещения. Вам, ребята, придется мирить человечество с технологиями.

Кирилл: Мне родители тоже ничего не навязывают. Наоборот, если что-то интересно, я могу спросить у них совет: куда поступить, какой университет лучше выбрать.

KYKY: Вопрос ко взрослым. Когда начинать профориентацию? И как это сделать мягко?

Валентина: У нас сегодня очень благополучные гости, родители которых не делают ничего, чтобы выбор был насильственный. Я сторонница профориентации лет с 9-ти. К сожалению, у нас профориентация начинается с выбора ВУЗа. Может быть, университет бы нам и вовсе не понадобился, если бы мы очень хотели стать профи в чем-то.

Сергей Шпаковский: Совершенно верно. Можно только отметить, что успешные дети – это те, кто забивает гвозди в стены и разрисовывает обои. В детстве нужно пытаться попробовать все, что можно, примерять на себя разные ролевые модели. Наверное, к пятому классу еще нет понимания того, чего человек хочет – но это неважно. Школа дает базовые знания, а институт совершенно не обязателен. Самые лучшие знания – это те, которые получишь сам.

Валентина: Я услышала, что Катин выбор – психолог, но понимаю, что, скорее всего, она не знает, чем занимается психолог каждый день на своей работе. Наверное, Катя очень удивится, если узнает, в чем заключается ежедневный труд этих людей.

Катя: Да нет, мне сфера понятна. Психолог не только говорит с больными.

Валентина: Согласись, Катя, если бы тебе дали возможность посидеть за стеночкой в кабинете психолога…

Катя: Я бы согласилась!

Валентина: Это дало бы классное понимание: хочу ли я этим заниматься каждый божий день или нет?

Сергей Хонский: Я соглашусь, лучшая профориентация – дать ребенку попробовать как можно больше. Я за то, чтобы не ограничивать и не спешить с выбором. И родители не должны настаивать на том, что «прибыльно и модно».

KYKY: Какие навыки надо прокачивать, если ребенок не определился? Какие будут универсальны?

Сергей Хонский: Эмоциональный интеллект станет одной из десяти базовых компетентностей. А, ну и нам говорят, что математика всегда будет существовать. Хорошо, если человек владеет хотя бы на среднем уровне компьютерными технологиями. Кем бы он потом ни стал – это всегда будет полезно.

Валентина: Есть нюанс: в 2021 году 40% персонала IT-компаний не будут техническими специалистами. Но есть шесть вещей, которые ты можешь прокачивать всегда. Языки (английский и другой популярный, какой угодно), математика, работа с данными и информацией, умение структурировать информацию и все виды коммуникаций, публичные выступления и самопрезентация.

KYKY: Все учат английский язык в школе?

Настя: Я еще учу польский. Недавно начала. Возможно, я поеду в Польшу учиться.

Катя: Без английского вообще никак. Я смотрю на свою двоюродную бабушку – она вообще не знает английский. Как же трудно ей живется! А еще, конечно, бизнес-навык. Я не то, чтобы прямо его развиваю, но пробую – продаю на «Куфаре» вещи, из которых я выросла, игрушки. Бизнес в любом случае будет востребован.

KYKY: Кирилл сказал про театр. Ты развиваешь какие-то навыки для него?

Кирилл: Я на сцене с семи лет. С самого начала я в музыкальную школу ходил, хор, выступал, был в ансамблях. Потом мне предложили в рекламе сняться.

KYKY: Настя сказала, что хотела бы учиться и работать не в Беларуси. А вы бы хотели?

Катя: Мне кажется, что если учиться не в Беларуси, то будет больше возможностей. Я после девятого класса хочу уйти в лицей. А потом хотела бы в Вильнюс уехать учиться. Говорить дальше мне пока страшновато. Единственное, что друзья-семья – без них будет невесело.

KYKY: Беларуская система образования – какая она? Что в ней плохо, а что – хорошо?

Катя: Меня очень раздражает, что в школе всех вызывают к доске. Какая это проверка знаний, когда все сидят и списывают с доски? Я не вижу в этом никакого смысла. Может быть, вы объясните?

Валентина: Посмотри на это с другой стороны. Ты же можешь прокачать навыки выступления.

Катя: Но есть такие предметы, на которых нет смысла постоянно вызывать к доске. А если человек сидит и половины не понимает – кто ему объяснит? Если ты чего-то не знаешь, то это выявится на контрольной работе. А так сидишь, списываешь с доски, ничего не понимая.

Валентина: Нельзя работать только такими методами. Кто-то работает у доски, кто-то тупо списывает. Но вопрос: получится ли у вас таким образом прокачать навыки? У нас очень мало методов в школе, которые позволяли бы хорошо усваивать знания и демонстрировать их. Это грустно.

KYKY: Насколько я знаю, Валентина за домашнее обучение.

Валентина: За внешкольное – так будет правильнее.

KYKY: Кто из ребят хотел бы учиться дома?

Настя: Возможно, это полезно – если чего-то не знаешь, тебе сразу же объяснят. Но, мне кажется, я бы умерла со скуки. В школе мы учимся говорить, общаться – жизненный опыт получается.

Валентина: Мы не подразумеваем одинокого ребенка, который сидит дома и ждет учителя. У меня много студентов на домашнем обучении. Они сами выбирают, что учить, с кем учиться. Если есть желание заниматься выступлениями, значит, выбираем конкретный театр и знаем, что по вторникам и пятницам – ходим в театр. На астрономию мы ходим в планетарий, а не смотрим убогие плакаты на доске. Биологию мы изучаем конкретно там, где дают пробирки в руки. Вот это про домашнее обучение.

Сергей Шпаковский: Я не обращаю внимания на высшее образование. В том же БГУИРе дают лишь основы программирования. С другой стороны, чего ругаться, если бюджет на образование у нас мизерный? Если на образование будут выделять больше денег, то и уровень подготовки станет лучше.

Валентина: И в существующей системе можно давать развивать больше навыков. Тут стоило бы подумать и родителям. Не возить детей по бесконечным репетиторам, а учить чему-то, что они могли бы делать руками.

Катя: Я вспомнила, как нас в учебнике по физике был такой пример: мы разбирали силы упругости, и там были описаны молоточки, которыми в магазине можно пощупать хлеб, измерить его упругость и проверить его свежесть. Сейчас таких молоточков нет, это приспособления были еще в СССР. Учебник издан для нас, а то, что внутри – супер-устаревшее! Или возьмите информатику. Практически весь шестой класс мы проходили Paint. Кому он сейчас нужен? Это даже не фотошоп.

Валентина: Microsoft вообще убрал Paint из своего пакета.

Сергей Шпаковский: А ведь до сих пор есть завод, который эти штуки для хлеба делает! Закрываешь завод, и сразу 800 человек – хоп! – пошли искать новую работу. Все не так просто.

KYKY: Знаете ли вы, кем работают ваши родители? Чем они занимаются на работе?

Катя: Примерно представляю. Мама – директор. Она приходит на работу, и по понедельникам у нее в 12 часов планерка. Она показывала, как выглядят какие-то нереальные таблицы по выделению зарплаты, по денежным расходам. Я была в офисе, видела, чем она занимается в свободное от меня время, и примерное понимаю, что она делает.

Настя: Несмотря на то, что пару раз я была у родителей на работе, подробно ничего не могу рассказать. Знаю, что у них своя фирма, они покупают ткани, продают их. И это всё.

Кирилл: Мой папа – стоматолог. У него день проходит с пациентами, он лечит их, что-то подсказывает. А мама – капитан МВД. Она управляющий. Честно, я в это не вдавался. Она распоряжается финансами.

KYKY: Насколько важно водить детей на свою работу?

Сергей Шпаковский: Возможно, это важно, если об этом спрашивают. А так – зачем? Я думаю, у ребенка своих дел достаточно.

Валентина: Для меня ничего удивительного в этих ответах. Но дети понимают только те профессии, с которыми им доводилось сталкиваться: врач, продавец, учитель. Как только мы уходим в менее очевидное, им сложно представить, из чего состоит рабочий день. Если показывать детям профессии изнутри, это снимет страхи перед будущим.

Сергей Хонский: Нужно дать понять ребенку, откуда берутся деньги, какие операции для этого нужно совершать. Важно показать, почему родители могут быть уставшие, недовольные, и насколько тяжелые они совершают операции, чтобы эти деньги получить. А дальше ребенок сам решит, что ему интересно.

Валентина: Это не всегда про удрученность или усталость. Это может быть про успех: родители клевые, они молодцы. Неважно, какие мы и в какой стране живем. Главное, что мы профи, и нам хорошо и комфортно существовать. Профессия – это не причина бояться взрослеть, а, наоборот, причина хотеть стать взрослым.