14 января минчане получили «ту самую» смску об уборке снега. Массовая рассылка прошла по базам двух сотовых операторов: velcom и МТС. Люди признавались, что прочитали её, например, лёжа на пляже в Калифорнии. А один из ответов на просьбу убрать снег со своих машиномест — «Мне 11». Но главное, что зацепило минчан — приказной тон, в котором было написано послание.
В Мингорисполкоме такой реакцией были искренне возмущены. Мы, мол, по-хорошему попросили, а кто-то недоволен? «А почему мы должны здороваться?» — услышал KYKY, когда дозвонился в пресс-службу минской мэрии. А журналистам «Еврорадио», которые дозвонились чуть позже, сказали, что текст смски составили сотовые операторы. Ещё почти сутки чиновники стояли на своём: смска годная, а недовольные люди просто придираются к мелочам. Тогда у нас и появился замысел этой колонки.
«Почему бы чиновникам просто не извиниться? — думали мы. — Ведь это одним махом сняло бы все вопросы. Торопились, не подумали. Были в проблемах из-за циклона. Не смогли вовремя переключиться с официально-делового стиля на разговорный. С кем не бывает?». Ведь наших людей бесит, когда их держат за дураков или когда они чувствуют, что кто-то смотрит на них свысока. Мол, для сельской местности и так сгодится.
Но наши люди не чужды понимания и сопереживания. Прочти они оперативный комментарий Мингорисполкома с извинениями — не было бы и десятой доли всего этого вскидывания рук и безудержного веселья. Но в Мингорисполкоме, очевидно, не понимают, что пиар не сводится к тому, чтобы в любой ситуации доказывать свою правоту. Что очень часто извиниться означает не потерять лицо, а сохранить его.
Что мешает чиновникам извиняться? Основных причин, на наш взгляд, две
Первая — не самая распространённая — заключается в том, что есть такие чиновники, которые уверены в собственной непогрешимости. На определённом этапе карьеры к ним приходит ощущение, что богатый жизненный опыт и глубокое понимание происходящего позволяют им знать, как нужно жить простым смертным. Если вы приходите к такому человеку с готовым решением, которое считаете оптимальным, — перво-наперво он окатит вас презрением, а потом заставит всё переделать, причём наиболее хлопотным для вас способом.
При этом чиновник совершенно не думает о том, что доставляет кому-то неудобства. Он уверен, что по-другому нельзя, потому что это он — а не вы — винтик громоздкой бюрократической машины, законы работы которой известны только ему и ей самой.
Вторая причина — страх наказания
Она распространена куда больше. Чиновник не может извиниться, пока не получит добро на это от своего начальника. Тот, в свою очередь, должен согласовать это со своим начальником. В исключительных случаях цепочка доходит до самого верха.
Случается, за действия подчинённых извиняются их начальники. Им как бы легче: накосячили-то не они. Но, в любом случае, извиняясь, чиновник должен признать, что он или кто-то из его коллектива поступил неправильно. Это может быть истолковано как слабость, причём не только «внизу», но и «наверху». Там будут недовольны, что чревато минимум выговором, а максимум – непродлением контракта. Страх наказания заставляет чиновников придумывать хитроумные оправдания, которые часто смотрятся абсурдно.
Помните, как инвалидов в костюмах Дедов Морозов и Снегурочек не пустили на праздничное шествие? Перед Новым годом фото с колясочниками, грустящими у турникетов, наделало в интернете такого шороху, что сначала с разъяснениями в духе «Мы просто выполняли приказ» выступил пресс-секретарь минской милиции Александр Ластовский.
А потом и более тяжёлая артиллерия подтянулась. «Это было сделано для безопасности людей, — рассказала в комментарии TUT.BY председатель комитета по труду, занятости и социальной защите Мингорисполкома Жанна Романович. — Для проведения шествия было частично перекрыто движение на проспекте. Вы же понимаете, что это означает на практике — люди в инвалидных креслах могли быть подвергнуты опасности, если бы движение открылось в тот момент, когда они отстали от колонны».
Тогда KYKY не стал публиковать у себя эту цитату. То, насколько изящно умеют оправдываться белорусские чиновники, нам в этой ситуации казалось совершенно не имеющим значение.
«Да, мы рассматривали это как акцию. Хотели показать, что все равные, Дед Мороз может быть на коляске, и это нормально, — рассказал позже один из инвалидов, который не попал на шествие. — Когда мы остановились у Ратуши, ко мне спокойно подходили дети, садились на колени, рассказывали стихи. У детей не было в глазах удивления: «О, Дед Мороз на коляске». И родители нормально к этому относились».
Дети оказались человечнее должностных лиц. А те не удосужились даже извиниться перед инвалидами за то, что оставили их на обочине праздника. «Если бы они заранее обратились в Мингорисполком или в администрацию одного из районов...», — добавила госпожа Романович. Очевидный результат работы её ведомства — всем известное фото Сергея Гапона, на котором печальные колясочники в нарядных костюмах, прижавшись к оргаждению, смотрят на своих более везучих коллег.
Кто извинится за девальвацию?
Год от года белорусы становятся беднее относительно соседей. Особенно жестоко ударила по карманам девальвация 2011 года. Воспоминания со временем стираются, но комментарий Петра Прокоповича, возглавлявшего тогда Нацбанк, останется с нами навсегда: «Пока я являюсь председателем правления, никакой разовой одномоментной девальвации не будет… Под словами «разовая девальвация» я понимаю не 20-30%, как вы думаете, а девальвацию выше 5%. Даже разовой девальвации в 5% у нас никогда не будет».
За следующие полгода белорусский рубль обесценился на 189%, то есть почти в три раза. Прокоповича в кресле руководителя Нацбанка сменила Надежда Ермакова, но и она не смогла уберечь нашу валюту от стремительного падения. Правда, трёхразового. И Пётр Петрович, и Надежда Андреевна после всего этого остались на самом верху иерархии власти. Неужели они ни чуточки не чувствуют себя виноватыми за то, что при них происходило с белорусским рублём?
Субъективное впечатление — меньше всех извиняется милиция
При этом у людей к её работе много претензий, а жалобы самые «выстраданные» — чаще всего за них «заплачено» сутками, а то и месяцами, проведенными в весьма некомфортных условиях, вдали от родных. Почему-то сразу вспоминается дело супругов-биологов Жанны Бусевой и Михаила Плюты. Они попали под раздачу тем самым вечером 19 декабря 2010 года, когда милиция «зачистила» Плошчу. Жанна и Михаил на акции не были, но их всё равно задержали на Немиге. На них составили протоколы. Двое ОМОНовцев подтвердили, что учёные кричали «Жыве Беларусь!» и «Уходи!». От судебной системы они получили по полной: она — штраф, а он — сутки.
Супруги сумели доказать свою невиновность в городском суде. Дело было отправлено на пересмотр, потом на дополнительную проверку. И заглохло с формулировками «исследовать все доводы и факты не представилось возможным» и «истекли сроки наложения административного взыскания».
Извинился ли кто-нибудь перед Михаилом, просидевшим 10 суток в изоляторе в Жодино, или перед Жанной и её двумя детьми? Мы не знаем, так как вскоре после того, как обвинения были сняты, супруги перестали выходить на связь с журналистами. Но вообще-то статья 34 закона «Об органах внутренних дел Республики Беларусь» в случае, если милиционеры были не правы, предписывает принести извинения публично:
«При нарушении сотрудником органов внутренних дел прав и законных интересов граждан или организаций, если его действия (бездействие) признаны в установленном порядке незаконными, соответствующий орган внутренних дел обязан принять меры к их восстановлению и по требованию гражданина или организации публично принести извинения».
Иногда они извиняются
«На самом деле, чиновники извиняются не так редко, как кажется. Просто происходит это непублично. У любого человека есть возможность обратиться в Мингорисполком с вопросом.
Если при рассмотрении обращения выясняется, что кем-то допущена ошибка (а такое случается, ведь все мы люди) — ответ будет содержать извинения», — рассказывает KYKY бывший сотрудник Мингорисполкома, пожелавший сохранить анонимность.
Мы без труда нагуглили несколько случаев, когда чиновники не стесняются признать свою вину. Вот Центр информационных технологий Мингорисполкома извиняется перед 5228 жильцами за то, что прислал им жировки на иврите. Вот Мингорисполком принес официальные извинения жильцам улицы Карла Маркса. Их собирались выселить, их дома — реконструировать, а улицу сделать пешеходной. Но не срослось. По словам жильцов, дело дошло до Александра Лукашенко. Пешеходной улица Карла Маркса так и не стала.
Депутат Анатолий Глаз, в 2011 году представлявший журналистам последнюю на данный момент редакцию закона «О массовых мероприятиях», не извинился — но признал, что его детище применяется в суде не так, как он рассчитывал. Это произошло после того, как двух минских журналисток задержали за «пикетирование путём фотографирования», когда они делали снимки со шведским плюшевым мишкой-парашютистом. Журналисток признали виновными в нарушении закона и оштрафовали, а Глаз сказал: «Не может быть, чтобы суды у нас настолько уже не разбирались, неправильно трактовали закон, чтобы поддержать это обвинение. Каждый гражданин Беларуси имеет право сфотографироваться даже со столбом, а не только с мишками». Впрочем, никаких изменений по итогам этого разговора в закон «Больше трёх не собираться» внесено не было, потому что депутат уже несколько месяцев был на пенсии.
Удивительно, но, спустя сутки, в Мингорисполкоме нашли в себе силы извиниться за смску с просьбой убрать снег с машиномест: «СМС начинается словами «убедительно просим», которые, как нам кажется, выражают просьбу и подразумевают «пожалуйста». Просим прощения, если мы кого-то обидели». Надеемся, именно эти слова по мнению пресс-службы минской мэрии выражают сожаление о случившемся и подразумевают «Мы больше так не будем!».
