Две истории
За последнюю неделю соцсети, а затем и СМИ облетели две брутальные истории задержаний. 12 августа врач-педиатр Дмитрий Середа рассказал, как люди в масках вынесли железную дверь, выбили балконное стекло и ворвались в его квартиру, потому что приняли за педофила. «Я стал пытаться повернуть лицо в сторону, за что получил удар по лицу кроссовкой и приказание не двигаться, — описывает произошедшее Дмитрий. — После голову придавили кроссовкой и посыпались удары по голове, телу в области почек, спине и ногам. У меня подступила к горлу блевотина и в голове помутнело — я стал терять сознание».
17 августа в Facebook появилась запись украинки Натальи, которая переехала в Минск вместе с мужем несколько месяцев назад. «...Я не успела договорить, как несколько ног выбивали толстую бронированную дверь, — рассказывает Наталья. — Их было трое. Один будто бывший борец, второй киношный милиционер, который всегда подлый, в костюме и нордичен, а третий на всё реагировал с ухмылкой. Меня вытолкнули и зашли. Я успела набрать Жене, пока они ломали дверь. Хорошо, что успела. Потом мне не дали даже в руки взять телефон».
В обоих случаях задерживавшие, что называется, ошиблись адресом. Пострадавшая и свидетельница не узнали в Дмитрии человека, который демонстрировал перед ними свои причиндалы, а муж Натальи оказался не похож на преступника, фото которого было у тех, кто ворвался в её квартиру.
«Уходя, они сказали — просим прощения, мы так обращались с вами, потому что думали, что вы преступник. Жена преступника, его дети и волнистый попугайчик — тоже преступники», — саркастически подводит итог общению с силовиками женщина, бывшая на волоске от заключения в СИЗО. В котором, кстати, успел провести ночь Дмитрий — потому, что «основания для дальнейшего содержания его под стражей» «отпали» только в районе 16:00 на следующий день после задержания.
Почему группа задержания позволяет себе вытирать ноги о людей
Без шуток, работа людей в погонах и опасна, и трудна. Это для нас «словить пулю» — красивая фраза из кино. А злоумышленник может выхватить пистолет и выстрелить в любой момент. Это диктует такой стиль работы, который не позволит ему это сделать. Изолировать и обездвижить как можно скорее — вот то, что может помочь сохранить и здоровье сотрудников опергруппы, и жизни людей, которые могут оказаться случайными жертвами стрельбы, если задержание проходит в публичном месте.
«Первое. В общественном месте всех присутствующих резко кладут на пол и ограничивают всяческие движения в первую очередь для их же безопасности. В случае, когда среди присутствующих затесался вооружённый преступник, главное — не дать ему возможности ни захватить заложников, ни устроить перестрелку или поножовщину, когда могут пострадать сторонние лица, — пишет по мотивам историй о задержаниях бывший замглавы управления «К» Игорь Пармон. Игорь Олегович часто и популярно поясняет действия милиции, когда у пользователей Facebook появляются вопросы. — Не всегда милиция имеет возможность выбирать место задержания. Если же такая возможность есть, предпочитается задерживать преступника в безлюдном месте.
Второе. Задерживаемого преступника кладут на пол и обездвиживают уже с целью безопасности самих сотрудников».
Риторический вопрос о том, какую опасность для людей в масках представлял педиатр, которого топтали кроссовками, приняв за педофила, оставим. Чёрная шутка, но кто-нибудь просто мог банально перепутать слова «педофил» и «педиатр».
Проходной балл на специализацию «Оперативно-розыскная деятельность» в Академии МВД в этом году — 186 из 400, а на специализацию «Административно-правовая деятельность» и того меньше — 174 из 400. Чтобы поступить, достаточно аттестата на все тройки и всего по 40 баллов из 100 на каждом из трёх централизованных тестирований...
Ещё одну версию о причинах плохого поведения предложил айтишник Сергей Лавриненко: «Они хотят вогнать подозреваемых в состояние бешеного стресса и в этом состоянии вытянуть признание вины. Поэтому они целенаправленно грубо кладут на пол, потом угрожают в машине по дороге в отделение, могут бить. Важно понимать этот психологический прием и сохранять спокойствие — достаточно велика вероятность, что вас потом отпустят и извинятся. Почему они так делают — потому что им так проще, потому что они так могут. Я, конечно, не одобряю — но мы с этим сделать ничего не можем, остается принять это как данность, увы».
Что написано в законе
Потому что могут — это важные слова. Закон «Об органах внутренних дел» позволяет задерживать человека с применением специальных средств и оружия «исходя из складывающейся обстановки по усмотрению сотрудника органов внутренних дел». Сотрудники ОМОН или иных спецподразделений участвуют в задержании, если милиционеры, руководящие операцией, видят в этом смысл.
В законе есть важный пункт: «Применению физической силы [...] должно предшествовать четко выраженное и очевидное для лица, против которого они применяются, предупреждение о намерении их применить, за исключением случаев, когда промедление в их применении создаст непосредственную опасность для жизни граждан или может повлечь иные тяжкие последствия». Судя по историям задержаний, ссылки на которые есть выше, об этом пункте часто забывают.
В этом же законе есть такое понятие, как «право сотрудника органов внутренних дел на обоснованный профессиональный риск». Слова «грубость» и «беспредел» не встречаются в тексте закона ни разу.
Презумпция виновности?
Ещё чуть-чуть занудства. Сначала статья 26 белорусской Конституции: «Никто не может быть признан виновным в преступлении, если его вина не будет в предусмотренном законом порядке доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность».
И чуть-чуть статистики: 0,15% — таков процент оправдательных приговоров из 21 515 уголовных дел, рассмотренных в белорусских судах в 2015 году. Иначе говоря, виновность задержанных по подозрению в совершении в 99,85% дел, доведенных до суда.
Держа в голове такую феноменальную цифру, сложно допускать мысль о том, что тот, кого ты едешь задерживать, невиновен. Её, пожалуй, и не допускают. Дмитрий Середа спрашивал у задерживавших его людей, за что это всё происходит. И услышал в ответ что-то типа: «Нечего махать причиндалами».
Люди, врывавшиеся в квартиру Дмитрия через балкон на глазах его жены и маленькой дочери, были уверены в том, что приехали не к подозреваемому в педофилии, а прямо к педофилу. Люди, которые выбили дверь в квартиру Натальи и её мужа, были уверены, что задерживают человека, который украл у государства многие миллионы долларов, и сомнениям: может быть, этот человек ни в чём не виноват и не уклонялся от налогов — места не было.
Когда знаешь, что «задерживаешь преступника» — тебе очевидно, что вся правда мира на твоей стороне. Но фишка-то в том, что любой задерживаемый гражданин — не преступник до того момента, пока его вина не доказана в суде.
То есть словосочетание «задерживаемый преступник», которым оправдываются жёсткие действия милиции, в принципе не имеет смысла! Разве что — когда задержание происходит в процессе совершения преступления. Милиция задерживает не преступников, а подозреваемых. Которые — так иногда получается! — не имеют никакого отношения ко где-то совершённому преступлению. В итоге из-за подмены «подозреваемого» на «преступника» мы имеем очередные скандалы, в которых люди в форме (а точнее, без формы и в масках) предстают не в самом лучшем свете.
Вместо эпилога
Дмитрий Середа тратит деньги на дорогие лекарства для себя и своей семьи. Он пишет, что так и не дождался от МВД ни извинений, ни оснований, на которых принималось решение о его силовом задержании.
Наталье повезло больше — наверное, потому, что она гражданка Украины. «Ко мне лично приехал начальник криминальной милиции Минска и следователь, задал вопросы, — пишет она. — Несколько раз извинился, точнее — извинился и сказал: вы приехали в правовую страну, где такое просто так не оставят. Два спокойных человека успокоили. Извините, пока только так, но мы будем работать».
