«Он о жизни здесь. Здесь и сейчас. А она странная. Там один герой говорит: им наша жизнь непонятна. И не только им, сторонним, а и нам, живущим здесь. Но что-то в ней есть... Вот вы понимаете нашу жизнь? Наши белорусские реалии? Я лично не понимаю толком. Смысла жизни не понимаю. Но что-то в ней есть», — рассказывает KYKY о философии фильма «ГараШ» Александр Куллинкович. Лидер «Нейро Дюбеля» играет там одну из главных ролей. Сценарист и режиссёр фильма Андрей Курейчик говорит — главную роль. Но скромный музыкант только отмахивается.

Мы стоим на крыльце у входа в клуб «Граффити». Куллинкович докуривает сигарету. Только что подошёл Юрий Наумов — его друг и соучастник по 25-летней истории «Нейро Дюбеля». Пусть Юра не обижается, но найти кого-то более вменяемого — и в то же время более подходящего на роль шабановского быдла в Беларуси просто нереально. Не зря у него в группе псевдоним — Паскуда.

Юра пришёл на презентацию «ГараШа» после работы, поэтому на торжественную часть опоздал. Мы уже посмотрели последний трейлер. Дальше тянуть некуда: фильм неожиданно для всех попал в национальный конкурс кинофестиваля «Листопад». Это тот, где только белорусские фильмы. Значит, как ни крути, премьера будет недели через две. Курейчик признаётся, что «ГараШ» ещё слегка недоделан: «остался кусок цветокоррекции и кусок звука». Все, мол, работают бесплатно — поэтому медленно, в свободное время и в своё удовольствие. Приблизительно так, как неторопливые, уважающие себя обитатели подпольной шабановской автомастерской. Но теперь придётся ускориться.

«Гараж в Шабанах — это Беларусь на окраине Европы: непонятно, где, и непонятно, как»

Сорокаминутный фильм (есть план превратить его в сериал) рассказывает о молодом человеке, который некоторое время прожил в США, а потом вернулся в Беларусь и начал работать в автомастерской на окраине Минска. А точнее — в Шабанах, жёстком спальном районе за кольцевой, который у минчан считается синонимом ж*пы мира. Американские ценности вступают в противоречие с белорусской бытовухой. Ничем хорошим это не закончится, поверьте, хотя слоган фильма — «всё будет гарашо».

«Почему «ГараШ» а не «Гараж»? Об этом часто спрашивают. Я правда считаю, что в Беларуси есть четыре национальных языка. Есть русский, белорусский, есть трасянка. А есть язык совка. Для меня это абсолютно отдельный язык. Он не только в словах. Он в эстетике, в смыслах жизни, в быту нашем. Он в наших микрорайонах, которые окружают Минск, в этой безумной архитектуре. «ГараШ» — это не трасянка. Это воплощение совкового языка, который пронзил последнее десятилетие нашей страны и выдернул нас из какого-то конкретного культурного контекста. Гараж в Шабанах — это Беларусь на окраине Европы: непонятно, где, и непонятно, как», — рассказывает Андрей Курейчик.

Планируется, что когда-нибудь «ГараШ» вырастет в сериал. Фактуры предостаточно. Это же Шабаны, наше родное Рио-де-Шабанейро. «У нас фильм не про то, какие Шабаны плохие. Наоборот, это пуп земли и мировая культура», — отвечает Саша Куллинкович на мой вопрос о том, не опасно ли будет после премьеры появляться на окраине. Трейлер фильма убеждает, что и в Шабанах можно найти прекрасные планы, было бы желание. Но Андрей Курейчик не оставляет «спальнику» шансов: «У меня нет задачи очернить. У меня есть задача понять. Шабаны эстетически — это квинтессенция совкового образа мышления и жизни. Так, как там проведено зонирование, так, как там взяли и поселили людей на могильнике и в промзоне в эти страшные, как сама смерть, дома... А люди взяли и поселились. И прижились. И счастливы многие, или хотя бы пытаются делать вид. Я пытаюсь понять, как это возможно.

Это исследование ада. Но этот ад — с удовольствием. Если люди не хотят там жить — зачем они там живут? Если не хочешь жить в совковой стране — уезжай. Но что-то нас всех здесь держит. И что-то мы все в ней любим.

Понятно, что мы адекватно оцениваем безумие, которое здесь творится по многим направлениям. Закон о тунеядстве, попытку регулировать кино. Но страну-то мы любим, мы всё равно здесь».

Можно подумать, что «ГараШ» — философская притча о столкновении миров. На самом деле нет — не стоит ожидать слишком многого от фильма, снятого за два с половиной съёмочных дня, с непрофессиональными актёрами и минимальным возможным бюджетом (платили только за то, за что невозможно было не заплатить). Это интересная история с колоритными персонажами и, может быть, что-то ещё, о чём можно будет говорить после премьеры.

Но, по словам Курейчика, «ГараШ» — проект такой внутренней силы, что сам притягивает всё, что нужно. Нужно поесть — появляются еда и кофе. Нужен свет — материализуются софиты. Водитель автобуса №90 забивает на расписание и ездит туда-сюда вдоль остановки, чтобы дать съёмочной группе сделать несколько дублей. Откуда-то приходят — и остаются до конца съёмок рабочие, которые помогают таскать аппаратуру.

Режиссёр в шутку дал фильму слоган «Мы не братья», чтобы подчеркнуть разницу между «ГараШом» и громоздким пятимиллионным проектом продюсера Сергея Ждановича.

«Мы, братья» — это ошибка Министерства культуры. Не преступление, а трагическая ошибка. Они не хотят её признавать, но сейчас её признала вся страна. Когда в тысячном зале сидит пять человек, ничего больше не нужно доказывать. Я хочу показать другой путь. У вас есть бюджет? Поделите его на сто частей. Пусть будет сто фильмов. Даже если каждый соберёт по пять человек — у вас будет уже пятьсот зрителей. Дайте средства молодым ребятам. Есть гораздо моложе и подвижнее меня. Дайте им снять — это сейчас стоит очень дёшево. Просто официально предлагаю такую альтернативу и считаю, что только так мы куда-то выплывем», — говорит Андрей Курейчик.

Одним из чудес, которые случились с «ГараШом», стал виртуозный баянист Егор Забелов.

Кто знает Егора — поймёт, что это хаос, но очень обаятельный. О том, бывал ли он до съёмок в Шабанах, музыкант говорит скромно: «Таксовал там». В фильме Забелов сыграл практически самого себя. О съёмках узнал за день. «Я же очень серьёзно ко всему отношусь. Мы с Андреем должны были пересечься, чтобы поговорить. И ни у кого не было возможности. Тогда он приехал ко мне на концерт. Я уже играл. После концерта зачехлился, подошёл к нему, а он говорит: «Всё хорошо, приходи завтра». И всё! Это я как бы пробы прошёл. Это мой первый раз в кино. Я настраивался... Не воспринимал это как шутку, для меня это была работа. Всё предусмотрел. Знал, что нужно будет говорить, играть, но потом оказалось, что нужно сделать жест. Позвать человека. И это выбило меня из колеи! Потратил все дубли, которые были запланированы. Потом даже пожалел, что было ограниченное количество дублей. Вошёл во вкус, серьёзно!»

«Когда он начал играть на мосту над железной дорогой, мы замерли. Даже материться перестали!» — почтительно отзывается о коллеге Юрий Наумов. Егор играет на презентации «ГараШа» в «Граффити». Все замирают и перестают материться.

«Там живут очень умные люди. И вообще, в Минске, в Беларуси — в самых депрессивных местах живёт очень много умных людей. Но как они оправдывают своё существование? И как они налаживают его? Тема приспособления у нас очень интересная. Мы приспосабливаемся к самым безумным вещам, которые творит с нами государство», — гнёт свою философскую линию Андрей Курейчик. На своей территории Шабаны перемалывают «нежное» мировоззрение американского белоруса в фарш. Мы решаем, что обязательно нужно провести «ответный матч» — вывезти Александра Куллинковича в США. Если будет сериал «ГараШ» — там обязательно будет такая серия. А пока ждём премьеры фильма на «Листопаде». И с опаской поглядывает в сторону Шабанов: мрачных, чужих и по-своему прекрасных.