Шутки о маршруте восемнадцатого автобуса среди минчан пользуются успехом, хотя уже порядком навязли на зубах. Для иногородних следует пояснить: восемнадцатый автобус идет прямиком в Республиканский центр психического здоровья, расположенный в районе Новинок возле самой кольцевой. Это огромный комплекс зданий, где помещаются психиатрические отделения различных типов и для разной публики: отправленных на обследование призывников (их, правда, обычно кладут в общие отделения), доставленных по решению суда для медицинского освидетельствования обвиняемых, людей с тяжелыми заболеваниями, пограничными состояниями, суицидников (для них есть специальное критическое отделение), пациентов с органическими расстройствами и прочих. Также здесь расположены две медицинские кафедры, где из студентов готовят новых Ганнушкиных, будущих светил отечественной психиатрии. Но это только внешняя сторона. О том, что происходит за дверями закрытых отделений, знает лишь медперсонал, из которого не вытащишь слова, и бесправные пациенты, которым жаловаться и возмущаться не полагается по статусу.

Первое, что бросается в глаза – это выражение глаз здешних работников

На входе неподалеку от проходной стоит бюст Павлова – белоснежный, как кусок рафинада. Внутри тебя встречает длинный, точно верста, охранник в пуховике и вязаной шапочке, натянутой по самые брови. Вообще первое, что по-настоящему бросается в глаза непривычному к местным реалиям посетителю – это выражение глаз здешних работников. Они холодно-отстраненные, с ноткой презрительной брезгливости, точно этих людей ежедневно заставляют копаться в кучах плохо пахнущего мусора. Некоторые, правда, уходят в другую крайность – становятся полностью отрешенными, точно достигают личного просветления, и на все вопросы отвечают односложно, с эмоциональностью холодильника.

Наш же охранник грозно таращится, начиная походить на выброшенную из воды глубоководную рыбину. Обычно люди с такими лицами любят зачитывать свои права инспекторам ДПС.

– Не подскажете, как пройти к девятому корпусу? – интересуюсь я.

– Это вот туда, туда и потом еще вот оттуда зайти, – неожиданно высоким голосом отвечает мой собеседник. Миновав вертушку, я направляюсь к нужному зданию.
Перед поступлением на лечение происходит оформление пациента в приемном покое. Дежурный врач, смуглый брюнет с испуганным взглядом, сказал, что меня направят в закрытое седьмое отделение как впервые обратившегося. «Не волнуйтесь, у нас спокойно, в палате вряд ли окажутся интересные личности», – ободряюще заявил он и позвал санитара, чтобы меня отвели к медсестре за одеждой.

Неограниченная власть санитаров над пациентами

Здесь нужно пояснить, что такое закрытое отделение. От других его отличает полуармейская дисциплина, запрет на пользование большинством личных вещей и невозможность выходить на прогулки без разрешения врача. Санитары имеют здесь неограниченную власть над тобой, особенно это касается людей с серьезными психическими расстройствами или маргиналов из числа молодежи – последним разрешают выходить из отделения в обмен на хозработы вроде таскания баков с едой либо уборки снега. Уже с утра возле корпусов собирается пестрая толпа в ватниках и пижамах, готовая за глоток свежего воздуха до обеда махать лопатами. Их лица отличаются от тех, что видишь вне этих стен: веселые и унылые, равнодушные и усталые, они все несут отпечаток беды.

В отделении считается, что трудотерапия положительно влияет на состояние пациентов. На стенах отделения висят выписки о необходимости занятий физическим трудом людям с психическими расстройствами – якобы это ускоряет процесс лечения и помогает быстрее добиться желаемого результата.

Только вот нигде не пишется, что зачастую больных фактически заставляют работать, грозя в случае отказа лишить их свободного выхода на улицу. На все вопросы о чрезмерной жесткости режима (бритьё и мытьё в седьмом отделении производится раз в неделю) санитары приводят в пример специфику психиатрической больницы, где за каждым находящемся на лечении нужен глаз да глаз. «Бывали случаи, у нас выбивали стеклопакеты и выпрыгивали из окна на улицу», – заявил мне один из медработников во время откровенной беседы. В то же время никого не удивляет, когда на просьбу человека с панической атакой дать ему какое-нибудь успокоительное медсестра предложила ему пойти сполоснуть лицо холодной водой и подождать, пока все само пройдет. «Без разрешения врача я не имею права выдавать вам лекарства», – ответила она.

При поступлении пациентов разделяют на две категории – тех, за кем нужен присмотр и относительно самостоятельных. Первых помещают в особую палату без дверей, но зато с сидящим возле входа в кресле санитаром.

Одежду и вещи забирают, взамен одевая в клетчатую пижаму, расползающуюся на плечах ровесницу первых советских диссидентов. В наблюдательной палате обычно лежит десять человек, некоторые из них вообще с трудом осознают свое местонахождение. Санитары с ними не церемонятся. «Заткнись, б**дь!» – примерно так они успокаивают пациента во время приступа, когда тот начинает кричать. Далее по всем правилам следует привязка к кровати и укол успокоительного, на время превращающего больного в овощ.

Главная валюта – сигареты

Санитарка с ненавистью моет туалет, матеря на чем свет стоит всех обитателей отделения. О туалете следует сказать отдельно. Это практически сакральное место – единственное, где можно покурить, не боясь гнева медперсонала. Кабинок три, одна нерабочая, во всех нет дверей: на случай, если пациент решит запереться внутри и вскрыть себе вены. Сигаретный дым здесь настолько плотный, что одежда мгновенно им пропитывается, не спасает ситуации даже встроенный в форточку вентилятор. На полу стоит жестяное ведро с водой, в нём плавают окурки. Здесь ведутся задушевные беседы, курильщики делятся богатым жизненным опытом и планами после выхода на волю. Главная валюта – сигареты, они ценятся на вес золота. Далеко не каждый может выйти в магазин, поэтому редких счастливчиков зачастую буквально умоляют купить заветную пачку. Так и живем.

Глядя на весь этот мрак, на полное бесправие больных, возникает вопрос – куда смотрят заведующие отделениями? Ведь седьмое не является печальным исключением, такие порядки в Новинках установлены практически везде. Даже полы в коридорах закрытых отделений часто моют сами пациенты, санитарке остается только отдавать приказы.

Самое страшное заключается в том, что подобное положение вещей, похоже, всех устраивает.

Протестующих попросту лишают возможности выходить на улицу, дышать свежим воздухом – так и будут они глотать пыль в своих палатах до дня выписки. Впрочем, злостных нарушителей режима здесь крайне мало. Как говорилось в старом анекдоте про повешенного немцами белоруса: «Сначала немного давило на шею, потом привык».